Милый мальчик (СИ) - Ветрова Роза

Оказавшись в квартире растерянно кручу головой, легкий блюр перед глазами рассеивается. Я даже не запомнил как добирался до дома. И сколько так простоял в коридоре без единой эмоции уставившись в пространство.

Разувшись, я прохожу и открываю все окна в квартире. Знакомый холодный ветер треплет мои волосы, и, прикрыв глаза, я делаю глубокий вдох, желая его прочувствовать. Как будто он мне может подсказать куда делась моя Миша. В каком направлении исчезла, растаяв как дым.

В спальне висит на вешалке белое платье с персонажами из Алисы в стране чудес. При виде него я замираю, перестав дышать. Меня как будто ударили поддых. Я приближаюсь и отстраненно рассматриваю платье. Легко понять почему мне так больно смотреть на него.

Потому что оно выглядит так, как выглядело бы, решив Миша выйти за меня замуж на самом деле.

Она хотела чтобы это не просто выглядело достоверно. А чтобы было по-настоящему. Она по-настоящему бросила меня у алтаря.

Идиотские виляния вокруг одного и того же, смысл не меняется. Она меня оставила.

Ощущение, как будто я застрял в лимбе. Не получается распознать время. Я просто не понимаю сколько стою около этого платья - пару минут или пару часов.

С трудом оторвавшись от него, словно сбив самый сильный гипноз, я делаю шаг назад. Отстраненно скидываю с себя пиджак, стаскиваю с шеи душащую бабочку. Мне дурно.

Из последних сил я добираюсь до кровати и падаю на нее пластом. Мои веки горят, глаза щиплет, и я отчаянно моргаю, чтобы избавиться от приносящего дискомфорт чувства.

От вида потолка уже кружится голова, и я вновь теряюсь в пространстве. Мне хочется уснуть спасительным целебным сном, но сон никак не идет. Еще день, я не помню чтобы я вообще хоть раз спал днем. А значит мне придется переживать все воспоминания о Мише по кругу снова и снова до самой ночи. Потому что ни о чем другом я сейчас не могу думать.

Мне ничего не хочется делать. Из меня как будто разом высосали все силы. Но и уснуть я тоже не могу. Так и лежу, утопая в ярких красочных картинках образов Миши, так глубоко посеянных в моей голове и выросших в бесконечный сад воспоминаний. В голову лезет ее милая светлая улыбка, розовый румянец смущения, пронзительно смотрящие в самую душу прозрачные глаза.

Ловлю себя на мыслях, что устал думать о ней постоянно, но ничего не могу поделать. Меня не покидает ощущение, что я заболел. Не какой-то дурацкой простудой или вирусом. Но болит все внутри меня, каждая клеточка тела переживает агонию смертельной болезни.

Немного прихожу в себя, когда в комнате темнеет. За окном уже вечер, а я по-прежнему лежу в черных брюках и белой рубашке. Выгляжу помятым и уставшим, сон так и не пришел.

Во рту пересохло от жажды, но сил выбраться из кровати нет. Телефонный звонок привлекает мое внимание, и я жадно хватаю трубку, когда вижу знакомый номер.

- Да? Узнал где она?

- Э-м-м, нет. Ни на одной из камер они не попались. Видно этот чел в курсе про камеры, увез ее чисто. Без следа. Кавасаки нашелся в ремонтной мастерской, неподалеку от Обводной. Я смотался туда. Хозяин мастерской купил его у молодого парня почти за бесценок, видимо он просто хотел сбросить его. Сказал тот был один, никакой девушки. Я пробил все что можно, все камеры рядом. Она как сквозь землю провалилась. Возможно, где-то пересела, теперь ее как иголку в стогу сена искать.

- Аэропорты? Вокзалы? - гробовым голосом спрашиваю, чувствуя, как ходят желваки на скулах. Челюсть болит от того, как сильно я ее сжимаю.

- Пусто. Билеты она не покупала. Спряталась в городе. Ну или... - парень нерешительно мнется.

- Что?

- Ну или она уехала куда-то по новым документам.

Сердце падает в район желудка и лежит там тяжелым камнем, пока я отчаянно пытаюсь что-то придумать. Новые документы означают полную катастрофу.

- Глушняк, Савв. Прости. Вторую часть можешь не переводить.

- Я тебе добавлю еще, сколько скажешь, только найди ее, - надтреснутым голосом прошу его.

Тот с сожалением вздыхает, и я жмурю глаза. Мне хочется хоть какой-то надежды. Какого черта он так виновато вздыхает?!

- Я попробую сделать что-то еще. Но на твоем месте особо бы не рассчитывал. Если она, и прямь, сделала новые документы, то - это труба.

- Найди, - как заведенный повторяю я. - Я заплачу тебе любые деньги.

- Ок. Понял.

Наш разговор заканчивается, и я, преодолевая усталость, поднимаюсь на ноги. Белое платье на вешалке опять привлекает мой взгляд. Приблизившись, я срываю его вместе с фатой и, скомкав, швыряю на пол. Топчу ногами, чувствуя, как меня накрывает ярость.

Вдоль стены стоит несколько террариумов, в которых лениво копошатся змеи.

Зачем я притащил их в спальню? Ведь я прекрасно знал, что Миша их боится. Зачем я принес их сюда, поставив практически ей перед носом?

Неудивительно, что она в итоге сбежала от меня. Я самый настоящий садист. Знал ли я об этом?

Да.

"Она похожа на одну из твоих змеек. Коварная, холодная и хитрая. Ты ее не найдешь. Она ускользнула навсегда", - шепчет голос.

Схватившись за виски, я раскачиваюсь на месте. Голову пронзает адская боль.

Террариумы вызывают тошноту, как и все, что я вижу в этой квартире. Здесь все напоминает о ней. И о том, что я делал с ней, ломая ее раз за разом.

Взвыв от боли, я смахиваю несколько террариумов на пол. Раздается грохот, пара змей дергается и, раненые стеклом, извиваются на полу, размазывая кровь. Заползают в белое платье и там притихают.

Меня всего трясет, и я вижу как на пол падают капли. По щекам ползет что-то мокрое и горячее и, махнув ладонью, я с удивлением смотрю на влагу на пальцах. Это слезы.

Раненная змея смотрит на меня немигающим взглядом, и я кулем оседаю перед ней на колени. Аккуратно пытаюсь вытащить ее из платья, но она извивается и шипит. Я оставляю ее в покое, понимая, что делаю только хуже.

Как всегда.

Я все порчу. Разрушаю все вокруг себя.

Силы разом вдруг покидают меня, и я беззвучно плачу, уткнувшись лицом в белую ткань. А когда ком в груди достигает огромных колючих размеров, я не выдерживаю и начинаю рыдать. Громко, отчаянно и безнадежно.

Мне по-настоящему плохо.

Побелевшие пальцы вот-вот разорвут платье, так сильно я в него вцепился.

- Эй, ты что! Савва! - В таком состоянии меня находит Егор, но я все равно не могу успокоится. Ощущение, как будто все, что я копил в себе долгие годы, неожиданно вырвалось наружу целым цунами слез. - Братишка, ну что ты...

Егор поднимает мою голову с платья и, внимательно посмотрев вокруг, крепко обнимает. Он все понял. По свадебному вороху одежды, и по моему костюму. По отсутствию Миши. Он всегда был сообразительным малым.

- Не плачь, братишка. Прорвемся... Все наладится. У тебя есть я. Додики... Додики... - бормочет он, раскачиваясь со мной в руках.

От его слов я реву еще громче. Мне больно как никогда в жизни. Даже боль от смерти родителей притупела, не чувствуется так ярко. А сейчас я просто рассыпался на осколки. Что-то надломилось во мне, и я никак не могу собрать себя воедино.

Егор качает меня в объятиях, убаюкивая и шепча какую-то бессмыслицу. А я цепляюсь за него, как утопающий за последнюю соломинку и позорно рыдаю. Мне бы успокоить его, потому что его разум снова свернул не туда, и Егор сейчас снова оказывается мысленно в проклятой машине, зажатый между сиденьями и плачущий от боли и страха. Мой плач сейчас - это его плач, хоть он и молчит, лишь сипло дышит.

Нужно взять себя в руки. Нужно вытащить его оттуда...

- Додики... Додики...

Всхлипнув последний раз, крепко хватаю его за плечи и хорошенько трясу.

- Все хорошо. Это я. Извини, что напугал. Все в порядке, слышишь? Ты меня слышишь?

Его взгляд фокусируется на мне, он обводит комнату глазами, возвращаясь в реальность. И тут же вздрагивает.

- Господи, тут змеи под ногами! Пойдем отсюда! - Как всегда он быстро переключается, и я ему даже завидую. Он так легко умеет снова быть живым и нормальным. Мне сейчас жизненно необходима эта суперспособность.