Playthings (СИ) - Комарова Диана Валерьевна

— Когда как, — невозмутимо дернул плечом Каллахен. — Когда я сплю один, я обычно тяжело встаю…

Намек был призрачным и весьма тонким. Учитывая то, что по утрам я почти всегда вижу “Астон Мартин” на парковке. Вот гамадрил.

— Тебя могила исправит, ей богу… — покачала я головой, назидательно потрясая зажатыми в руке ключами, которые я достала из сумки. — У тебя слишком много свободного времени, не находишь?

Мика смотрел на меня с таким умилительным лицом, как смотрят на полугодовалых младенцев, пускающих пузыри.

— Да ну тебя, — огрызнулась я, протягивая руку за ежедневником. — Я очень хочу домой. По-крайней мере, там меня ждет компания приятней.

— Колючка.

— Маменькин сынок.

— Зато я вкусный кофе варить умею, — ежедневник был призывно всего лишь в сантиметре от моего носа, и я отлично знала, что это всего лишь дурацкая игра “успей схватить”. Ничего умнее Блондин в принципе и не придумал бы, даже если бы и очень постарался.

— Ты бы лучше дипломной работой так хвастался, — усмехнулась я.

Мика хлопнул меня по лбу моим же ежедневником. Не больно, но приятного было мало — просто из-за такого уж слишком пренебрежительного отношения.

— Прекрати, — рыкнула я сухо, не очень дружелюбно глянув на этого длинноногого переростка из-под челки. — Ты, питекантроп, когда оставишь меня в покое? Я твоя личная болонка?

Светлая бровь вопросительно приподнялась в ответ — и на макушку легла привычная ладонь.

— Что на этот раз? — уточнил Мика невозмутимо.

— Прости?

— Магнитные бури? Взрывы на солнце? Луна в Стрельце? — с таким же невозмутимым лицом поинтересовался он, деловито разглядывая ночное небо над головой. — Акклиматизация?

Я послала его в одно знаменитое место. Зычно и со вкусом, стряхнув ладонь с головы и с силой отпихнув самого Блондина в сторону.

— ПМС?

— Какой, к черту, ПМС?! Ты! Ты одним своим присутствием на этой планете превращаешь меня в такой кусок нервов и всепоглощающей ненависти, что страшно становится. Каждым своим движением и каждым своим словом, Каллахен.

Мика выглядел растерянным. Впервые он действительно обратил внимания на мои слова так, как мне бы хотелось. Быть может, он и правда еще не так потерян для общества? Не так потерян… для меня?

Сердитая на весь мир и на это блондинистое недоразумение в частности, я вырвала из его рук ежедневник и убрала его в сумку. Особо Мика не сопротивлялся, только прищурился немного под моим пристальным взглядом.

— Мне нравился тот Каллахен, с которым я общалась летом. И я ненавижу, когда ты ведешь себя как пафосная свинья. Бесишь меня. Безумно. Если не считаешь меня девчонкой, то все равно сбавь обороты, ладно? Неужели нельзя просто сказать “Привет!” утром на парковке, а не создавать аварийную ситуацию? Неужели нельзя рассказать смешную историю на перерыве, вместо того, чтобы тратить это время на насмешки? Неужели нельзя просто…

— …поцеловать?

Мягкий, почти мурлыкающий баритон на ухо, и миндальным аромат от его кожи в самый нос, что захотелось зажмуриться и не дышать. И ведь ничего такого и не сделал, зараза, — только наклонился. Всего лишь наклонился, а у меня уже пульс зашкаливает.

Это мне очень не нравится.

Потому что от одного движения Блондин не перестал быть пафосной свиньей, как я раньше его назвала — и мы оба отлично это знали. Но я не могла не перестать играть с огнем, потому что пути назад в любом случае уже не было. И уменьшить сердцебиение я смогу только тогда, когда между нами будет как минимум один континент.

— Это уже слишком экстренные меры, не находишь?

— А у нас по другому никак.

— Направь свои гормоны в другое русло, — скривилась я, отстранив его в сторону легким толчком в плечо. Впрочем, Блондин не особо упирался и отодвинулся в общем-то сам. — Ты пытаешься играть со мной в свои игры, которые абсолютно глупые и никому пользы не принесут. Когда тебе это надоест? Быть может тебе стоит найти свежее мясо? Я уже начинаю стареть и не реагировать на все это…

В сумке завибрировал телефон, прерывая мой очередной язвительный монолог. Чертыхнувшись, я полезла доставать его из сумки.

— Извини, — пробормотала я, извлекая мобильник и обнаружив на дисплее номер Лисенка. Обычно он так поздно не звонит, может что случилось?

Имя звонящего увидел и Каллахен, беззастенчиво посмотрев мне через плечо.

— О, Рыжий! — протянул он насмешливо и, стоило мне поднести телефон к уху, одним движением вытянул мобильник и ответил на звонок: — Да? А, Ник, привет, это Мика!

Мне хотелось сначала умереть, потом сначала убить этого самого кретина рядом, прикопать его на ближайшем пустыре, а потом уже умереть самой, — но вместо этого мне пришлось всего лишь попытаться вернуть телефон назад. Попытаться — это еще легко сказано! Стоило мне сделать одно единственное-движение в сторону Блондина, как того мгновенно унесло в сторону собственной машины и нас разделил внушительный барьер в виде “Астон Мартин”.

— Что-то случилось? Ты звонишь так поздно? — деловито уточнил он, вальяжно подпирая ладонью машину и глядя на меня с хитрой улыбкой. — Все в порядке? — сама любезность, надо же.

— Каллахен! — рыкнула я с другой стороны машины, требовательно протягивая руку. — Верни мне телефон. Немедленно!

Заниматься беготней вокруг машины изначально было бесполезно. Выбора у меня не было, и оставалось только рассчитывать на то, что Блондин не совсем выжил из ума.

— А… ну окей, конечно. Все в порядке. Давай, доброй ночи.

— Это не смешно! — рявкнула я, стоило ему убрать телефон от уха. Каллахен демонстративно прочистил уши, вздохнул — и медово улыбнулся. — Придурок пришибленный!

— А что он и правда звонит так поздно? Ночь!

— Тебе это не мешает! Верни мне телефон. Сейчас же.

— Ты когда злишься, так сразу начинаешь на горячую девушку смахивать, не отличить! — умиленно сообщил мне Блондин, медленно возвращаясь ко мне и моей упрямо протянутой руке. Вот что мне с ним делать? И так, и так тяжело. Не видеть — сложно, и видеть — еще сложнее. Какой путь мне выбрать? Как мне реагировать на его слова? Закрывать глаза или сжать волю в кулак?

Я отлично понимала, почему он так делает.

Я отлично понимала, что Ник — красная тряпка для Мики, пусть он даже никогда об этом не скажет. Он будет так делать просто из вредности, но страдать все равно приходится мне.

И отлично понимала, что это затягивает меня все глубже и глубже, и хрена лысого я смогу выплыть на поверхность, даже если мне станут помогать окружающие. Потому что это вселенская карма. Потому что я спущу ему все: любую выходку, любое слово, язву и шпильку. Потому что это — Мика Каллахен.

Раз. Два. Три.

Телефон с легким шлепком ложится мне в раскрытую ладонь, а зеленые глаза напротив улыбаются хитро-хитро. И я опять хочу на другой континент. На Аляску, в Австралию или в Китай. Потому что невозможно уже. Нет сил.

— Я не знаю, как я смогу пережить этот год, но я постараюсь, чтобы он прошел как можно быстрее, — сердито бросила я, сжимая телефон в руке. — Пожалуйста, прекрати все это и оставь меня в покое. Иначе я позвоню Джес и расскажу ей правду. Ты же знаешь, женщинам на ее сроках нельзя волноваться…

— Ты так сделаешь? — светлая бровь поползла вверх.

— А то. Представить боюсь, какой будет скандал, — ухмыльнулась я, направляясь к машине. — Аарон будет в бешенстве, что ты ему соврал, да еще и разыгрывал комедию. И вовлек в это ни в чем не повинную девушку вроде меня, — я обернулась у самой дверцы. Блондин был немного удивлен, но не больше. В глазах его внезапно возник такой детский восторг, что мне даже подумалось, что он специально все это делал, чтобы я наконец выпустила когти и мы начали новую игру.

Игру лжецов. Лгать всем, друг другу и самим себе.

— По-моему у кого-то осеннее обострение, — ворчливо пробормотала я на следующий день, подпирая плечом колонну у входа в главный корпус. Мисси флегматично затянулась, глядя в сторону Сьюз, которая продолжала на меня дуться и делала вид, словно общаться с одной из своих однокурсниц ей намного интересней.