Время. Ветер. Вода (СИ) - "Ида"

Бегать Макс действительно перестал, и мы рассчитывали, что он никогда не узнает о том, что случилось. Ведь не посади он её в ту лодку, ничего бы не произошло.

Но откуда ему было знать? Откуда нам всем было знать, что тот человек, которого мы видели в домике, и который увёз Вику, вовсе не был тем самым лодочником Михаилом. Что настоящий Лодочник к тому времени сам уже был мёртв. А этот человек — осужденный за несколько убийств и приговоренный к принудительному лечению, симулировал инфаркт и сбежал от сопровождающих фельдшеров накануне разлива. Три дня он жил в том домике, а когда мы пришли, то спугнули его.

Это были ужасающие, дикие мысли, и я, как могла, отгоняла их, стараясь не думать о том, как всё получилось с Викой.

Самого Макса нашли спустя четыре часа после нашего отъезда. Щит, к которому он был привязан, крепко застрял между стволов деревьев, и даже с вертолета его не сразу заметили за ветками.

Крови Макс потерял так много, что врачи поздравили его со вторым рождением, однако внутренние органы сук не задел, поэтому поправился он быстро и уже вовсю активничал.

Макс был уверен, что выжил благодаря той слепой учительнице, которой мы помогли. Говорил, что она являлась ему всё то время, пока он был без сознания, и нашептывала утешения о том, что всё плохое обязательно пройдет. А ещё сказала, что река задолжала ей жизнь, и она отдаёт её Максу. Звучало бредово, но с учетом того, что мы все пережили, я готова была поверить во что угодно.

— Ладно, — милостиво согласился он. — Пусть приезжает.

Закончив разговор, Артём только взялся за сумку, как раздался звонок в дверь.

— Мы так никогда не уедем, — проворчал Макс и отправился открывать.

А как только вышел, Артём тут же подлетел и, дурачась, опрокинул меня на кровать. Лана запрыгала по волосам.

— Лохушки самые опасные существа на свете, — он низко наклонился, но послышавшийся в коридоре мамин голос заставил нас обоих немедленно подскочить.

— Вот, смотри, здесь вишня и яблоко, а здесь остальное.

С двумя большущими сумками мама отправилась прямиком на кухню. Аромат печеного теста мигом наполнил квартиру. Поставила сумки на стол. В каждой из них было по огромной кастрюле с горячими пирожками.

Макс аж заскулил, увидев их.

— А с капустой есть?

— Естественно. И с капустой, и с грибами. И с мясом, и картошкой.

— Можно один?

— Я потому и принесла, чтоб перед дорогой нормально поели, а то Вита говорит, вы только сладким питаетесь, — мама запросто раскрыла холодильник и покачала головой. — Ужас! Вы себе так желудки испортите, мальчики. Я вам в понедельник суп сварю. Суп обязательно нужно есть.

— Мам, — мне стало неловко. — Ну какой ещё суп?

Но Макс немедленно заинтересовался.

— А можно гороховый? Сто лет его не ел.

— Только без колбасы, — попросил Артём.

— И с кофе нужно завязывать, — мама назидательно погрозила ему пальцем. — Ты же не хочешь заработать тахикардию?

— А что это? — он виновато улыбнулся.

— Учащенное сердцебиение.

— Так оно от кофе оказывается? — Артём весело подмигнул, но мама не заметила и развернулась ко мне.

— Чтобы я не волновалась, звони всё время.

— Вам не нужно волноваться, — заверил Артём. — Вита же с нами.

— Вот за это я больше всего волнуюсь, — она кивнула на его бандаж и уперлась взглядом в Макса.

Тот опустил глаза. Я тихонько ткнула её в бок.

— Просто прошу вас быть осторожнее, — она пригладила ладонью мне волосы и убрала их за уши.

— Мы будем очень осторожны, — пообещал Артём.

Макс взял чашку подошел к раковине, наполнил её водой и только собрался выпить, как мама в ужасе перехватила его руку.

— Что ты делаешь?

— Запить хочу, — Макс удивленно замер.

— В этой воде хлорка!

— Но у нас другой нет. Только в машине, и та уже нагрелась.

— Ни в коем случае нельзя пить из-под крана, — мама отняла у него чашку и выплеснула в раковину. — Вита сейчас сходит в магазин.

Я была рада. Мамины поучения смущали меня больше остальных. Я попрощалась с ней и, поклявшись постоянно звонить, выбежала из дома.

На улице стояла первая настоящая жара. Возле подъезда, блаженно укрывшись в тенечке, сидела Анастасия Фёдоровна и кидала голубям хлебные крошки.

Увидев меня, она подозрительно покосилась:

— Вита! Когда успела так вырасти?

— Мне завтра семнадцать.

— Как же быстро время идёт, — покачала она головой. — Мне тоже ещё вчера шестнадцать было.

В магазине людей оказалось немного. Жара, лето, двенадцать дня. Торопливо прошлась мимо стеллажей с напитками, взяла литровую бутылку воды, и уже собралась уходить, как возле полок с конфетами заметила девушку: белая футболка в обтяжку, слегка вьющиеся каштановые волосы до лопаток, горделиво вскинутая голова, звонко стучащие каблучки туфелек.

Неожиданно я разволновалась. Не спуская глаз, направилась к ней, но девушка свернула к другому отделу, и пропала из вида. Походила по залу, поискала и снова увидела, на этот раз в длинном ряду морозильников, но опять не успела.

Глупо бегать по всему магазину за незнакомым человеком, но она была так похожа на Вику. Я сделала ещё три круга, и каждый раз она оказывалась, где-то неподалёку, но потом уходила.

Нелепая ситуация, но мне было необходимо увидеть её лицо, чтобы успокоиться, чтобы убедиться наверняка.

И тут я заметила, как пристально смотрит на меня девушка-промоутер возле рекламной стойки с Чупа чупсами. Я отвернулась, но она всё равно подошла.

У неё были круглые ореховые глаза, голубые, чуть выше плеч волосы и бейджик с именем «Анна».

— Они вечно дразнят, когда думаешь о них, — сказала она глубокомысленно.

— Показалось, что знакомая, — попыталась объяснить я.

— Да знаю я, — девушка небрежно отмахнулась. — Когда забываешь с какой стороны реальность, всегда так происходит. Никогда не бегай за ними. Привяжутся — не прогнать.

Я переспросила, что она имеет в виду, но промоутерша как-то очень странно заулыбалась, кивнула и, ничего не ответив, вернулась к своей стойке.

А когда я уже выходила из магазина и обернулась, она помахала мне рукой. Всё та же блуждающая улыбка и многозначитальный взгляд, вот только волосы у неё больше не были голубыми. Они стали розовыми.

И это обстоятельство совершенно спутало мысли. Сомнения нахлынули внезапно со всех сторон. Подхватили и понесли. Что значит «забываешь с какой стороны реальность»? О чём она говорила? Что имела в виду? Откуда могла знать?

Когда у тебя отличное воображение, справиться с неприятностями становится гораздо проще. Достаточно их просто переписать. Ольга Леонидовна сказала, чтобы я придумала для своей истории хороший финал, и тогда мой гештальт закроется.

Вот голубь, до которого мне нет никакого дела. Поэтому я не теряю кошелёк и не встречаюсь с Викой. А если и встречаюсь, то не возвращаю деньги и не иду к ней домой. Я не просыпаюсь ночью и о потопе узнаю только наутро, когда оказывается, что у соседей наверху кто-то утонул в ванной. Я не покупаю джинсы с дырками и Дубенко не рвет мне их.

Я по-прежнему хожу в школу и, возможно, как и Эля, заболеваю ветрянкой.

Я не знакомлю Вику с Артёмом и Максом, а если и знакомлю, то никуда не хожу с ними. Я не привязываюсь ни к кому и не влюбляюсь. Я не выбрасываю игрушки и не еду загород.

Макс никуда не убегает и не спасает мальчика, и мы не находим старушку.

Артём не ревнует, Вику не заносит, Макс не срывается, я не прошу лодку.

Никто не ссорится. Мы возвращаемся на дачи и живем там три дня, а мои родители сходят с ума и мечутся в панике.

А если не возвращаемся, то в ту злосчастную лодку сажусь я…

Как не крути, с хорошим финалом всегда очень сложно. Что-то обязательно будет не так.

Где? В каком месте я должна исправить свою историю, чтобы все были счастливы?