Месть женщины - Калинина Наталья Дмитриевна

— Но если меня возьмут в плен и сличат мои отпечатки пальцев с отпечатками этого Фрэнсиса Аарона Скотта… — начал было Ян; но Палыч не дал ему договорить:

— Кто тебя возьмет в плен? Мы или эти голожопые дикари Кармаля? — Он добродушно рассмеялся. — Не бзди, парень. Покрутишься два-три годика на нервах и стрессах, зато в старости будет у тебя и дача, и кремлевский паек, и личный автомобиль. Теперь все только от тебя зависит.

Палыч посмотрел на него холодным испытующим взглядом.

— Почему я должен вам верить? — спросил Ян, все надеясь какой-то миллионной долей надежды на то, что рассказ о гибели родителей вымысел чистой воды.

— Придется поверить, Анджей Мечислав Ясенский. Тебе говорит что-нибудь это имя?

— Да, — тихо сказал Ян. — Как только вы назвали меня так, я понял, что это мое настоящее имя. Мои родители живы?

— Не торопись — всему свое время. — Палыч снова преобразился в дружелюбного и компанейского поездного попутчика. На столе возникла новая бутылка коньяка, Антон Мстиславович достал банку с черной икрой и кусок жирной осетрины. — Сперва давай поговорим о твоей сестре, которая в настоящее время живет в Беверли-Хиллз, Голливуд, штат Калифорния. Мария Джустина Грамито-Риччи, вдова капитана Франческо Джузеппино Грамито-Риччи, связного наркомафии некоего дельца по кличке Летучий Голландец, погибшего в результате теракта вместе со своим боссом.

— Она…

— С ней все в порядке. — Палыч успокоительно похлопал Яна по плечу. — Живет в настоящем замке, воспитывает дочку-вундеркинда, ну, и так далее. Кстати, стала необыкновенно красива. Наших русских баб возраст только красит. — Палыч почему-то вздохнул и полез в карман.

Ян жадно впился глазами в цветную фотографию размером с почтовую открытку. Да, это вне всякого сомнения была она, Маша. Она сидела за столиком возле какого-то пышно цветущего куста и улыбалась в объектив. За ее спиной стояла красивая молодая женщина с теннисной ракеткой в руке.

— Ее сестра по отцу — Сьюзен Тэлбот, внучка газетного магната, дочь небезызвестного Анджея Ковальски, он же Эндрю Смит. Когда-то он был мужем Сьюзен Тэлбот-старшей. Впрочем, остался им формально по сегодняшний день. Правда, нам неизвестно, жива ли его американская жена или уже успела сыграть в ящик. Она нас ни с какого бока не интересует. Как и этот Эндрю Смит, который кочует по всему свету, попеременно увлекаясь разными идеологиями, как когда-то Ли Харви Освальд, убийца Джона Кеннеди. Он тоже не интересен. Слишком одиозная фигура. К тому же болтун и кривляка. Вы любите свою… сестру? — спросил внезапно Палыч, перейдя на «вы».

— Да. Только, выходит, она мне не сестра, а Анджей Ковальский не отец. Но это в том случае, если вы говорите правду.

— Я всегда говорю только правду, товарищ Ясенский. Не моя вина, что в этом мире все меняется: границы, правители, идеологии. Союзники становятся врагами и наоборот. Американцам нечего делить с русскими, и они поймут это в самом ближайшем времени. Только сперва придется сбить с них спесь передовых борцов за права человека. Что мы с вами и попытаемся сделать.

— Я бы не хотел быть замешанным в провокационной акции, — сказал Ян. — Борьба должна вестись честно и справедливо.

Палыч хмыкнул и подмигнул Антону Мстиславовичу.

— Товарищ Ясенский, ваша сестра стала невозвращенкой, и мы простили ей это, хоть она и поступила нечестно по отношению к своему мужу, сыну да и к вам тоже. Мы на все закрыли глаза. А знаете почему? — Палыч едва заметно кивнул головой, и Антон Мстиславович ловко распечатал бутылку, налил коньяку в стаканы. — Потому что нам в нашей работе нужны союзники. Много союзников. И мы умеем быть благодарными и великодушными по отношению к ним и беспощадными и непримиримыми к врагам. Вы полагаете, красота и богатство могут уберечь эту женщину, скажем, от автокатастрофы или от пули наемного убийцы? — Палыч выдержал многозначительную паузу, при этом не сводя глаз с погруженного в свои думы Яна. — Давайте же выпьем за ее здоровье и благополучие. И за вашу удачную карьеру, товарищ Ясенский.

В последний год своего пребывания в клинике профессора Куина Сьюзен Тэлбот-старшая стала чувствовать себя спокойней и постепенно обрела уверенность в том, что из нее в конце концов получится настоящий мужчина, способный удовлетворить сексуальные капризы любой, даже самой темпераментной женщины.

Профессор Куин проводил со своей пациенткой (точнее, это теперь уже был пациент) практические занятия. Муляжи — красивые женщины с упругими грудями, крутыми бедрами, теплой благоухающей вагиной — реагировали на движения Сьюзен и даже слегка постанывали, когда она входила в раж.

— Вы делаете успехи, — сказал как-то профессор Куин, глядя на показания монитора. — Я вами горжусь, Сью. Черт, но ведь вы уже давным-давно не Сью. Почему бы не Сэм, а?

— Тэд — Эдвард — Тэлбот, — сказала Сьюзен, сильно ущипнув манекен за большие красные соски.

— Но ведь вы, помню, рассказывали мне, что душа Тэда Тэлбота переселилась в женщину по имени Мария Грамито-Риччи, которая с нетерпением ждет вашего возвращения…

— С тех пор все изменилось, профессор. — Сьюзен с легкостью вскочила с дивана, на ходу игриво шлепнув манекен по мягкой ягодице, и, сделав несколько упругих приседаний — так рекомендовал поступать профессор Куин после каждого коитуса — быстро натянула трусы и джинсы.

— Интересно, — задумчиво произнес Куин. — И что же будет с той бедной женщиной, которая, как вы утверждали…

— На самом деле Сью — это она. Мы поменялись с ней душами, и все стало на свои места. Это был вполне добровольный обмен — я не терплю никакого насилия, профессор.

Куин недоверчиво хмыкнул.

— Когда? — спросила Сьюзен, пристально рассматривая себя в большое зеркало.

— К чему спешить? Нужно еще отработать кое-какие приемы на живом… — начал было Куин.

— Что? — Сьюзен обернулась и измерила его презрительно негодующим взглядом. — Вы предлагаете мне совершить адюльтер?

— Ни в коем случае, — поспешил на попятную профессор Куин. — Вы — настоящий стопроцентный мужчина… мистер Тэлбот, что подтверждают и показания моего компьютера.

— Да. И я хочу, чтобы она стала моей первой женщиной, — мечтательно проговорила Сьюзен. — Моя милая сестричка, нежная и возвышенная Аннабель Ли, с которой меня пытались разлучить злые духи и демоны. Профессор, я покидаю вас завтра. Вот ваш чек.

Сьюзен швырнула его на стол, и Куин, увидев сумму, расплылся в широченной улыбке.

— Благодарю вас, мистер Тэлбот. — Изображая рукопожатие, он крепко вцепился обеими руками в правый локоть Сьюзен. — Всегда к вашим услугам. Желаю удачи.

Газета попала к ней в руки в мотеле, где Сьюзен решила заночевать — она хотела нагрянуть в Беверли-Хиллз без предупреждения и непременно в автомобиле, ибо опасалась, что путешествие по воздуху скажется на потенции. За последние годы Сьюзен пропустила через себя массу литературы о транссексуальности и транссексуалах и знала то, чего не знал даже сам профессор Куин. В статье, озаглавленной «Эдвард Тэлбот — золотые руки и стальное сердце», рассказывалось о блистательной операции, проведенной молодым многообещающим хирургом Эдвардом Тэлботом, открывающей новую эру в истории нейрохирургии. Еще в ней говорилось, что этот Эдвард Тэлбот — сын известного газетного магната Билла Тэлбота. (Сью, разумеется, не могла знать, что писавший ее корреспондент спешил на бейсбольный матч и пропустил в спешке первую часть слова.)

Ее охватила бешеная ярость. Она стиснула ладонями виски, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. В конце концов, ей это удалось, хоть и с невероятным трудом. Итак, кто-то в ее отсутствие проделал колоссальную работу. Какой-то проходимец разнюхал секреты их семейства и… — Сьюзен скомкала газету и со злостью швырнула в камин. Неужели Мария не учуяла подвоха? Или же она пока ничего не знает?..

Она провела бессонную ночь, разрабатывая план мести. К утру Эдвард Тэлбот был приговорен к смерти без суда и следствия. Найти киллера проблемы не представляло, но месть куда приятней вершить собственными руками.