Я ставлю на любовь (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame"

- Ну, Принцесса, попробуем. Но если увижу слабость, полетишь обратно, обслуживать парней за сигареты. Уяснила?

В тот вечер Настя удовольствия не почувствовала. Хаммер тоже не счел нужным заботиться об этом. Она просто закусила губы, когда его широкие ладони срывали с нее униформу и грубо ставили в колено-локтевую, кусала их до крови, когда он в буквальном смысле слова разорвал ее до слабого кровотечения. Настя готова была закрыть глаза на его сдвиг по фазе касательно анального секса. Просто поняла, что этому варвару нравится чувствовать себя завоевателем и подыграла, балансируя на грани женской покорной уязвимости и сдерживаемой внутренней силы. Сжимала край одеяла до боли в фалангах. Сейчас любая боль была ее спасением. Она хотела стать лучшей. Сильной и непобедимой. К черту честолюбивые методы. Жизнь - сплошная проституция. Ты можешь с этим не согласиться, но тогда эта бесчувственная машина переедет тебя в два счета.

В ту же ночь ее блок слетел. Он просто стал не нужен. Настя проплакала несколько часов в пустой душевой на холодном полу, повторяя себе, что не зря все это терпит, что это недостаточно высокая цена за право однажды расправиться с Шахновским.

Больше она не проронила ни слезинки, не считая рефлекторных от ветра, пыли, зевоты или исполнения “глубокой глотки” своему инструктору. Прошлое умерло для нее. Единственное, что осталось, - жажда мести и цель, к которой она готова была ползти, сбивая в кровь колени. Она знала, что выстоит. Ни у кого из лучших проектов Хаммера не было такой твердой цели, какая была у нее….

Глава 21

Сейчас Настя вспоминала прошлое без каких-либо душевных страданий. Ни отвращения, ни сожаления, ни царапающих сознание острых игл. В тот момент, прижимаясь к широкой груди Влада, переплетая его пальцы со своими, вбирая каждой клеточкой оголенных нервов тепло его тела, оно только улыбалась. Что значили несколько лет ада по сравнению с тем счастьем, что сейчас затопило их своим неистовым приливом? Никогда больше болезненным воспоминаниям не отравить ее душу и не погасить счастливую улыбку, от которой сводило скулы. Все осталось в прошлой реальности: ее чудесное спасение из лап Шаха, потеря близкой подруги, изматывающие тренировки, насилие, боль и хождение по краю пропасти между жизнью и смертью. Хотя не стоило кривить душой: последнее обстоятельство как раз не исчезло, а осталось при ней.

Она играла в свою игру на чужом поле боя. Живучая как кошка и отчаянная, как стадо чертей. Ангелы неуязвимы, а у кошек девять жизней. Но рано или поздно и этот лимит будет исчерпан.

Ей сейчас не хотелось об этом думать. Воссоединившись со своим любимым мужчиной и разрушив шаткие границы условностей, она ощущала себя практически бессмертной. Всего лишь женщиной, которая, сколько себе это ни повторяй и ни пытайся сломать закон природы, устала быть сильной. Она нуждалась в крепком мужском плече и каменной стене так же, как и остальные. Сколько этого ни отрицай, ничего не изменится. Даже если ты прокачала себя до бессмертного воина и можешь убивать одним взглядом, ты однажды просто замерзнешь без тепла и рассыплешься без поддержки родных рук.

Им было до боли жалко тратить время на разговоры. Минуты счастья и так убегали, словно песок сквозь пальцы, осыпались золотыми искрами страстных, жадных поцелуев, неистовых ласк, крышесносных взрывов их собственной вселенной с рождением новых, незнакомых прежде, ярких и неуязвимых звезд.

Время, такое безжалостно стремительное и непокорное каждому новому сжатию пространства. Насте казалось преступлением тратить драгоценные минуты на сон и прием пищи. Она не желала упускать даже мельчайшей частицы счастья, пила до дна из неиссякаемого источника, но утолить эту жажду не представлялось возможным, да и попросту не хотелось. Когда Влад покидал ее, чтобы уделить внимание основным делам, она мерила шагами комнату и часами вглядывалась в панораму заснеженного сада за окном. В такие минуты ей хотелось бросить все и остаться со своим мужчиной навсегда.

Месть Шахновскому перестала кипятить кровь так, как это было раньше. Сейчас она казалась лишь очередным заданием, которое надо было выполнять не подключая эмоции и по возможности быстро. Нет, ни о каком щедром прощении речь не шла, но и восторг от свершившегося возмездия не будет таким ошеломительным на фоне тех волшебных, волнующих ощущений, в которых Настя сейчас купалась, мало задумываясь о том, что будет дальше. Примерный план своих действий она знала и не собиралась от него отказываться.

Три дня пролетели в сладком забвении их соединившихся сущностей. Пазл сошелся. Меньше всего Настя ожидала, что когда-либо сможет выполнить четко поставленное, но бессрочное задание того, кто, по сути, вылепил из нее элитного бойца. Того, кто однажды изменит порядок вещей в этой стране и в этом городе. Того единственного, чье имя она не произнесла даже под воздействием сыворотки правды.

Он был умен и осторожен. Их связывали очень долгие и практически родственные отношения. Никому бы и никогда не пришло в голову задать ей вопрос об этом человеке. Работа на Спикера и ее жажда мести стала своеобразной психологической ширмой, которая охраняла от разглашения ее самую большую тайну. Чтобы выбить из нее эти сведения, любой дознаватель должен был прежде всего знать, о чем именно спрашивать.

Сейчас Настя была почти уверена, что “серый кардинал” прекрасно знает, где она. Знает, но сам никогда не вмешается. Ей нужно было совсем немного: просто вырваться отсюда и встретиться с ним. И это больше не было проблемой.

Кажется, не только она, но и Влад откладывал разговор до последнего. Слишком быстро бежало время, слишком жалко его было тратить на выяснение всех обстоятельств и слишком хорошо им было вместе. На все неозвученные вопросы уже был получен ответ. Без всяких слов, на ментальном уровне. Оставалось лишь расставить акценты.

- Как ты можешь быть уверена в том, что Спикер не организует свое расследование? Твое исчезновение не осталось незамеченным, - Влад крутил на пальцах локон ее волос, его теплое дыхание обжигало шею, рассыпая по телу золотые искры волнующего огня. - Перетрясли всех. Сейчас каждый под подозрением.

- Это хорошо, - дыхание Насти сбивалось от возбуждения.

В полумраке его глаза казались темными бриллиантами с хаотичным танцем пламени в их глубине. Она готова была в них тонуть бесконечно.

- Я готова спутать все карты торговцам людьми. Как ты думаешь, их первыми в расход? Можно с чистой совестью подставить Шахновского, но его я хочу уничтожить лично.

- Ты что-то мне не договариваешь… такая уверенность берет города.

- Именно. И ты хочешь стать у штурвала этой пиратской шхуны. А я готова помочь тебе в этом.

Их разговор растянулся во времени до самого утра. Страсть срывала предохранители, и слова Насти переходили в стоны экстаза под его сильными руками и губами. Он мог прямо сейчас выбить из нее оставшееся секретным самое главное ее задание одной инъекцией пентотала натрия. Он мог закрыть ее в своем загородном имении и никогда больше не отпускать. Просто поразительно, насколько сильны были чувства этого мужчины после долгой разлуки. Он любил ее жадно, неистово, но вместе с тем предельно нежно и бережно, словно боялся расколоть на осколки в своих сильных объятиях. Готов был закрыть ее стеной от жестокого мира, в котором она привыкла жить, и в то же время уважал ее стремления, цели и стратегии.

- Вместе? - спросил, прерывисто дыша.

Их тела были покрыты испариной после неистовой любовной схватки, пальцы рук переплетены, как и взгляды. Они тонули друг в друге и ловили одно на двоих биение сердца в этой звенящей тишине, наполненной искрящимися разрядами их запредельных чувств.

Настя счастливо улыбалась:

- Вместе. Пора навести порядок в этом гребаном городе.

- Но я не подвергну тебя опасности.

- Влад, смирись с тем, что я тоже боец. Когда все это закончится, моим полем боя станет наш дом. Я буду печь тебе тот самый отвратный пирог с ежевикой, которым ты мне посоветовал отравить Шахновского, встречать с арены боевых действий в кружевном передничке на голое тело. И может, даже называть “зайчиком”, забыв о том, кто ты такой и как тебя все боятся. Но не жди, что я останусь в стороне от этого события. Если вместе, то во всем.