Не сдавайся (СИ) - Эшли Кристен

— Детка, уже почти одиннадцать.

Я знала это. Но не понимала, почему он говорит мне это. Неужели он действительно не понимал, почему я здесь. Мог ли он не понимать?

— Нам нужно поговорить, — сказала я.

— О чем? — тут же последовал ответ.

— О том, что ты отсутствовал за ужином.

Вот оно. Я увидела, как это произошло, и напугалась до смерти.

Дверь в его душу закрылась, и это было написано на его лице.

— Я не отсутствовал за ужином, — солгал он.

— Мерри…

— Я сидел, откинувшись на стуле, ел запеканку, и ты была рядом со мной.

— Я не об этом.

Он свел брови вместе.

— Тебе хочется придумать проблемы, которых нет на самом деле?

Серьезно?

— Мерри, ты просто отдалился.

Он покачал головой, одновременно вздохнув.

— Возвращайся к Итану, Шер.

Я подняла руку.

— Мерри…

— Уже поздно. Возвращайся к своему ребенку.

— Черт возьми, Мерри, — огрызнулась я. — Поговори со мной.

— О чем?

— Боже, ты беседуешь не с принцессой, которая может залезть на матрас, нащупать горошину и устроить из-за этого скандал. Ты разговариваешь со мной — настоящей женщиной, которая знает, что важно, — огрызнулась я. — А сегодня ты отстранился. И я, как любой другой в городе, знаю, что не стоит тратить время попусту и следует тут же тебя приводить в чувства, если ты отдаляешься.

Выражение его лица стало жестким.

— Мы поговорим об этом в субботу.

Значит, тема для разговора все же была.

И он хотел подождать до субботы. Целых два дня, чтобы еще больше отдалиться от меня?

— Мы поговорим об этом сейчас.

— Послушай, Шер, мне не нужна еще одна женщина у моей двери, желающая поболтать со мной, когда я не хочу этого дерьма.

Удар ниже пояса — сравнение с Мией, в попытке оттолкнуть меня.

Я уставилась на Мерри. Затем прошла вглубь квартиры.

— Черт, — пробормотал он.

Я подошла к спинке его дивана, бросила сумку и ключи на сиденье и повернулась к нему, на ходу снимая куртку.

— И эта пьеса мне тоже известна, — заявил он. — Не в настроении болтать и уж тем более не настроен на то, чтобы женщина опустилась на мой член. Думаю, этим все сказано.

Это был возмутительно низкий удар.

Дерьмо.

Ладно, мне нужно было держать себя в руках, не сойти с ума и не наговорить лишнего, о чем потом придется пожалеть.

Я глубоко вздохнула и кинула куртку на спинку дивана, чтобы дать себе время успокоиться.

Только после этого я посмотрела на Мерри.

— Что спровоцировало все это? — тихо спросила я.

Он пристально посмотрел на меня, захлопнул дверь, повернулся ко мне и скрестил руки на груди. И продолжил молчать.

— Что происходит у тебя в голове, Мерри? — надавила я.

— Сейчас ты, — ответил он.

— Я что-то сделала не так?

Он покачал головой, пробормотав:

— Господи, Шер.

Я продолжала смотреть на него.

— Итан?

Он перестал качать головой и просто смотрел на меня.

— Мама? — продолжила я.

Он не ответил.

Я внимательно посмотрела на него. Он все еще был одет в темно-синюю красивую рубашку на пуговицах, идеально подходящую к его глазам и тону кожу. Отлично сидящие джинсы. С потрясающим ремнем. Красивые, но повседневные ботинки. Густые темные волосы, в которых не было ни одной серебристой пряди, хотя я знала, что ему около сорока. Красивые волевые черты лица.

Пять часов назад все это было моим.

Теперь он закрывался от меня. И мне хотелось вернуть его.

Я закрыла глаза, вновь открыла их и прошептала:

— Ты значишь для меня целый мир.

Его высокое худощавое тело дернулось, но едва заметно, будто он сдерживал себя, пытаясь проверить, не выдало ли его движение.

Но я успела заметить изменение.

— Целую неделю я была счастлива, — сказала я.

— Шер…

— У меня хорошая мама. У меня прекрасный ребенок. И отличные друзья. Нельзя сказать, что я не была счастлива раньше. Но с тобой, именно с тобой я по-настоящему испытала это чувство.

Его голос смягчился:

— Мы поговорим в субботу, Шери.

— Ни за что на свете, Гаррет, я не дам тебе два полных дня, чтобы отдалиться от меня, — ответила я. — Итан спит. И у него все отлично. Тилли с ним. А я здесь и прошу тебя поговорить со мной.

— Я в порядке, — заявил он. — У нас все в порядке. Ты раздуваешь драму из ничего.

— А ты стоишь и лжешь мне.

Вся та мягкость, которая только что появилась, исчезла вновь.

— Ты не достаточно хорошо знаешь меня, чтобы говорить такие вещи.

— Поговори со мной, — повторила я.

— Тебе нужно домой, детка.

— Что произошло? — спросила я.

— Шер, я не буду повторять. Тебе нужно поехать домой.

— Что именно отдалило тебя от меня сегодня вечером?

— Мы не будем об этом говорить.

Я вскинула обе руки, наклонилась к нему и потеряла спокойствие.

— Что заставило тебя отстраниться? — закричала я.

И когда он наклонился в мою сторону, я машинально сделала шаг назад и ударилась о диван, а на его лице появилось настолько болезненное выражение лица, что я

я буквально могла прочувствовать эту боль. Затем он стукнул себя кулаками по бедрам и прорычал:

— Цветы!

Я замерла на месте, внезапно обнаружив, что дышу настолько тяжело, что в груди запершило.

Я только что стала свидетелем того, как Мерри переходит от нежности к злости, затем к нетерпению и к уничтожению.

И глядя на выражение его лица, я не имела ни малейшего представления, что делать дальше. И его взгляд пугал меня до смерти.

— Цветы? — непроизвольно сорвался шепот с моих губ.

Мерри пристально посмотрел на меня. Затем направился к обеденному столу, поднял руку и запустил ее в волосы, двигаясь как загнанный зверь, потом остановился и повернулся ко мне.

— Черт, — прорычал он.

Я не сдвинулась с места ни на дюйм, только следила за ним глазами.

— Цветы, малыш? — спросила я.

— Черт, — повторил он.

— Цветы, Мерри.

— Бл*дь, — прошептал он.

— Что тебе нужно? — быстро спросила я.

Он посмотрел в сторону, и я увидела, что его челюсть сжата, а щека дергается.

— Мерри, что тебе нужно?

Он снова посмотрел на меня и объявил:

— Я коп.

— Я знаю это, — осторожно сказала я.

— Но понимаешь ли? — ответил он.

Мне казалось, что да, но по тому, как он говорил, я не была уверена. Поэтому просто кивнула.

— Ты должна понять, Шер, — грубо заявил он.

— Я понимаю, Мерри.

— Не понимаешь.

— Конечно, понимаю, — заверила я, хотя уже и сама не была в этом уверена.

— Мы едим и делаем это перед гребаным телевизором.

Его резкая смена темы была странной, и даже если я его понимала (в чем не была уверена), то с такой скоростью я не поспевала за его мыслями.

— Хорошо, — нерешительно сказала я.

— Никаких гребаных цветов.

— Никаких цветов, Мерри, — согласилась я.

— Если твоя мама хочет, чтобы я вернулся, я сяду за ее стол. Но ты скажешь ей, чтобы не было никаких цветов.

Я кивнула. А Мерри больше ничего не сказал.

— Почему без цветов, малыш? — тихо спросила я.

— Сеселия любила цветы.

Я покачала головой. Его маленькая племянница любила цветы?

— Я…

— Моя мать, Шер.

Я закрыла рот.

Черт.

Дерьмо.

Чертово дерьмо.

— Мы, Меррики, не очень-то умеем проводить время с семьей.

— Твоя мама любила это делать, — прошептала я.

— Каждый вечер. Непременно. И либо папа покупал их, либо она сама, но в нашем доме было много цветов.

Боже.

Боже, Мерри.

— Отвратительно, — пробурчал он, и это слово сорвалось с его губ с такой силой, которая буквально пронзила меня насквозь.

— Что? — спросила я, понимая, что сейчас мы находимся в другом месте. Я не поспевала за ним, но это было необходимо.

— Все это дерьмо. Мне, бл*дь, сорок два, а я все еще не оправился. Это отвратительно.

Он что, спятил?

— Я страшусь этого, — сказала я ему.