Волчонок (СИ) - Салах Алайна

Сцепив челюсть, Итан сверлит брата глазами, словно это поможет заставить его уйти. Тайлер же этого совсем не замечает, потому что его взгляд в этот момент устремлен на меня. Кажется, я смогла бы почувствовать его даже с закрытыми глазами. Как расширенные зрачки обводят мой рот, заставляя шею судорожно дернуться, скользят по плотной ткани футболки, перенося меня на несколько часов назад, когда я стояла перед ним практически голая.

— Чего ты на нее пялишься? — рявкает Итан, ударяя кулаком по столу.

Вспыхнув до корней волос, опускаю глаза в стол и до крови закусываю губу. Я не вижу его лица, но каким-то седьмым чувством знаю, что даже сейчас Тайлер не перестает на меня смотреть. Ему словно и, правда, все равно, что рядом сидит его старший брат, а я его девушка.

— Я пойду наверх, — бормочу, вскакивая со стула.

Не взглянув ни на одного из сидящих за столом, со всех ног несусь к лестнице и едва не спотыкаюсь, потому что снова ощущаю это: темный взгляд, настойчиво прожигающий мне спину.

7

— Вы проработали в качестве резидента в Массачусетском госпитале два года, мисс Таунсенд, правильно я понимаю? Судя по вашему резюме, вам оставалось потерпеть совсем недолго и должность штатного врача была бы у вас в кармане. Что же случилось?

— Моего молодого человека перевели в нью- йорский головной офис и я переехала с ним, доктор Фейбл. Я очень надеюсь, что смогу продолжить работу здесь, в Нью-Йорке, даже если для достижения конечной цели мне потребуется начать все заново.

Заведующая отделением хирургии Лэнгдонской городской больницы снимает стильную металлическую оправу с носа и устремляет на меня изучающий взгляд.

— В качестве рекомендателя вы указали Дэймона Эллиса, вашего непосредственного наставника. Дело в том, что мы Дэймоном неплохо знакомы и я знаю, что хорошими рекомендациями он просто так не разбрасывается.

Она сгребает со стола свой сотовый и демонстративно крутит им перед моим носом:

— Скажите, мисс Таунсенд, что предположительно доктор Эллис скажет мне о вас, если я сейчас ему позвоню?

Если интуиция меня не подводит, сейчас решается судьба моего приема на работу в один из лучших госпиталей Нью- Йорка. Я просто не имею права все испортить.

Проглотив нервозность, заглядываю в прищуренные глаза и спокойно отвечаю:

— Думаю, доктор Эллис бы ответил, что вашей больнице стоит обзавестись дополнительным спальным местом и пополнить запасы кофе, потому что его любимая ученица, которую он, к слову, не хотел отпускать, не прочь работать сверхурочно.

Во взгляде женщины мелькает заинтересованная улыбка, которая уже через секунду исчезает. Надев очки, она снова заглядывает в лежащее перед ней резюме, после чего поднимает глаза и сообщает:

— Мой секретарь свяжется с вами в течение двух дней. Всего доброго, мисс Таусенд.

Выхожу за дверь и чудом удерживаюсь от того, чтобы не станцевать на глазах у парочки докторов победный танец. Меня приняли. В таких вещах я редко ошибаюсь.

Окрылённая успехом, по дороге домой заезжаю в ближайший супермаркет, чтобы приготовить что- то особенное по случаю.

 Вернувшись в Форест- Хиллс, распаковываю продукты и, включив на телефоне популярное кулинарное шоу, приступаю к готовке блюда с претенциозным названием "Телятина по-нормандски". Миссис Коултер бы мной гордилась: картофельные кружки получаются ровными и аккуратными, и при этом мои пальцы все ещё на месте. Делаю звук погромче и перехожу к разделке мяса: неловко отделяю мякоть от костей и, нарубив его на неровные прямоугольники, посещаю в форму для запекания. Не так уж это и сложно — готовить.

Собираюсь ставить блюдо в духовку и вдруг явственно ощущаю, что на кухне я больше не одна. Исключено, что вернулся Итан: мы разговаривали с ним около часа назад, и тогда он собирался на бизнес-ланч с партнёрами. Значит, либо в дом пробрались грабители, либо это Тайлер где-то поблизости.

Телефон продолжает отпускать несмешные шутки голосами ведущих, пока я разглядываю керамическую мозаику на стене, не в силах заставить себя обернуться. Спина наэлектризовывается в чувствительную поверхность, настроенную улавливать малейший раздражитель, и сейчас шлёт тревожные сигналы в мозг, вопя о том, что за мной кто-то стоит.

Чувствую жар, исходящий от мужского тела, который проникает под одежду и заставляет напрягать каждую мышцу в теле, чтобы не выдать своего волнения дрожью. Без сомнения, это он, Тайлер. Его взгляд изучает мою шею под забранными вверх волосами, его горячее дыхание ранит позвонки.

Я даже не знаю, от чего застыла немой статуей. Почему не могу разбить свою замороженную позу и повернуться. Наверное, жду, что Тайлер уйдет, и мне не нужно будет встречаться с ним глазами после произошедшего в спальне.

Спина под трикотажем толстовки нагревается так сильно, что, кажется, может воспламениться, и когда я уже собираюсь обернуться, мне на затылок ложится тяжёлая рука и дергает резинку с волос.

— Что ты.... — от неожиданности разворачиваюсь на пятках. Остаток фразы погибает по выстрелом темных глаз, смотрящих на меня в упор. Близко, слишком близко. Так, что я могу разглядеть каждую загнутую ресницу и черные крапинки, рассыпанные на коньячного цвета радужке; и ощущаю размеренное мятное дыхание на своих губах. Я изо всех сил стараюсь не смотреть вниз, потому что Тайлер в очередной раз не удосужился надеть футболку.

— Ты стоишь слишком близко, — сиплю, вжимаясь бедрами в кухонный гарнитур. — И ты не должен...

Я вновь замолкаю, потому что в этот момент Тайлер делает неуловимое движение рукой и перехватывает упавшую на плечо прядь. Не открывая от меня взгляда, пропускает ее между пальцами и подносит к своему лицу. Нюхает ее?

Я не могу вздохнуть и выдохнуть, потому что никогда не сталкивалась с подобной мужской бесцеремонностью и совершенно не понимаю, как поступить в такой ситуации.

— Ты не должен себя так вести. — выдыхаю сквозь пересохшие губы. — Я встречаюсь с твоим братом, и такое поведение недопустимо.

Тайлер отпускает мой локон и очерчивает взглядом лицо, останавливливаясь на губах.

Слова, произнесенные низким хрипловатым голосом звучат совсем негромко, но я почему-то вздрагиваю, ощущая как под кожей прокатывается адреналиновый озноб.

— Почему нет, если я так хочу.

Он придвигается ближе, так что его бедра соприкасаются с моими, и в ноздри проникает его запах: терпкий и мужской с нотами древесного геля для душа, от которого сердце мгновенно впадает в очередной приступ тахикардии.

Какого черта я делаю? Это нужно прекратить. Оттолкнуть, накричать, уйти. Что вообще позволяет себе этот парень? Неужели после увиденного считает, что имеет право так обращаться со мной?

Сделав над собой усилие, ныряю в сторону, освобождаясь от жарких тисков его близости. Вне его запаха и прожигающей темноты взгляда, здравомыслие вновь возвращается ко мне.

Вскинув подбородок, говорю как можно более серьезно:

— Тайлер, я не знаю, почему вы с Итаном не ладите, но мне бы не хотелось становится орудием твоей мести. Мне жаль, если у тебя сложилось превратное мнение обо мне, но я совсем не из тех девушек, с которыми ты можешь обращаться так...

Грудь вздымается и руки дрожат от волнения, словно я только что произнесла речь перед тысячной аудиторией. Смотрю на Тайлера, ожидая, что он извинится или уйдет, однако, в его лице нет ни намека ни на то, ни на другое.

— Ты красивая, — произносит так же негромко. — И мне нравится, как ты пахнешь.

Это не первый раз, когда мужчина говорит мне комплименты, но сейчас со мной творится что-то по-настоящему странное: по телу растекается эйфория, наполняя каждую клетку необъяснимой радостью. От чего? От того, что этот парень сказал, что считает меня красивой? Мне же, черт побери, двадцать шесть, а не восемнадцать. В Бостоне я повстречала достаточно ловеласов, считающих, что сказав подобное, изобрели  безотказный способ забраться ко мне в трусы.