Завещание (ЛП) - Эшли Кристен

— В самом деле, — согласилась я, затем продолжила, прикинувшись дурочкой. — И если вы беспокоитесь, что я буду возражать против подарков бабушки вашим детям, пожалуйста, не беспокойтесь. Я знаю, бабушка до конца своих дней была очень здравомыслящей, так что если она хотела, чтобы у ваших детей были эти деньги, то это желание будет исполнено.

— То, что сделала Лидия — прекрасно, — ответил он. — Но я говорю не об этом. Я говорю о другом подарке, который она подарила мне.

— И о каком же? — спросила я, все еще пребывая в замешательстве.

— Джози. — Мое имя дрожало весельем, и это раздражало, потому что звучало очень мило. — Она одарила меня тобой.

Я проигнорировала это, и то, как это заставило скрутить мой живот, а дыхание стало неровным, и сообщила ему:

— Никто не называет меня Джози.

— Лидия называла, — возразил он.

О да. Бабушка определенно говорила с ним обо мне. Мне это не понравилось.

— Хорошо, тогда никто не зовет меня Джози, кроме бабушки, — ответила я.

— А теперь и меня.

Я вздохнула, это напомнило мне, что его рука была на мне, поэтому я попросила:

— Может отпустите меня?

Его губы скривились в безуспешной попытке скрыть свое веселье, прежде чем он ответил:

— Я отпущу тебя, но только если ты пообещаешь не уходить.

— Это я могу обещать, — сказала я ему.

— Хорошо, — пробормотал он и отпустил меня, но не отступил.

Я тоже решила этого не делать, поскольку это могло быть истолковано неправильно, а я почувствовала, что с Джеймсом Мархэмом Спиром необходимо общаться совершенно конкретно.

— Сегодня вечером нам нужно поужинать, — заявил он.

Я посмотрела на свою сумочку, открывая ее, чтобы отыскать солнцезащитные очки, потому что любая женщина знала, что она не должна находиться на солнце без двух вещей. Во-первых, очень хорошего увлажняющего крема с SPF-фильтром. А во-вторых, отличных солнцезащитных очков, чтобы не морщиться.

Во время разговора я нацепила очки.

— Боюсь, об ужине не может быть и речи.

— Почему?

Я спустила очки на нос и снова посмотрела на него.

— Для чего он?

— Джози, я вижу, ты пытаешься сделать вид, что всей той херни там не было, но, говорю тебе, она произошла.

Я вздохнула и согласилась:

— Да, произошла.

— Хорошо, тогда сегодня вечером мы пойдем ужинать.

Его голова склонилась набок, и он открыл рот, чтобы заговорить, но я опередила его.

— Послушайте, мистер Спир…

— Джейк, — отрезал он с нетерпением глубоким голосом.

— Конечно, — поспешила я продолжить. — Как я объяснила в офисе мисс Багински, бабушка очень обо мне заботилась. Мы были очень близки. Я глубоко любила ее, и она чувствовала то же самое ко мне. Но с такими отношениями, как наши, человек может зациклиться на том времени, когда они были нужны, и может не понимать, что в них больше нет необходимости. Из того, что она написала в том письме, ясно, что именно это и произошло с бабушкой.

Его лицо снова стало жестким, с примесью холода, он заявил:

— Так ты говоришь, что Лидия тебе была не нужна.

— Нет, — прошептала я, и от его слов у меня в животе все перевернулось, и мне стало гораздо хуже.

Это чувство отразилось в моем голосе, и от моего тона холод покинул его лицо. Его сменило настороженное тепло. Это было не менее захватывающе, чем все остальное в нем, но я продолжала говорить.

— Мне нужна была моя бабушка. Мне все еще нужна моя бабушка. Только не так.

— Она не согласилась бы, — тихо ответил он, и теперь в его голосе отразилось тепло.

— Она была бы не права.

— Джози…

— Джозефина, — одернула я его, подчеркивая.

— Неважно, — нетерпеливо ответил он. — Я знаю Лидию уже семь лет. Это означает, что письмо, которое мы только что услышали, было написано где-то за последние семь лет. Думаю, недавно. Это означает, что ее чувства к тебе, описанные в ее последнем желании, были недавними. Ты правда собираешься игнорировать это?

— Да, — немедленно ответила я, и его лицо снова изменилось, глаза изменились, все в нем изменилось. Я просто не могла понять, как. Пока он не прошептал:

— Не надо.

Все мое тело застыло.

— Не делай этого, Джози, — продолжал он. — Она хотела, чтобы я был у тебя.

Он не может говорить серьезно.

— Хотите сказать… — начала выдавливать я сквозь сжатые губы.

— Нет. — Он покачал головой. — Я хочу сказать, что самое меньшее, что мы могли бы сделать, это узнать друг друга. Дать ей немного того, чего она хотела. Мы оба обязаны уважать ее волю, и я ничего о тебе не знаю, кроме того, что она мне рассказывала и последних двадцати минутах, что я с тобой провел, но я понимаю, что ты понимаешь.

Немного того, что она хотела. Чего именно она хотела? Бабушка знала этого человека уже семь лет. Она подарила его детям большие суммы денег. И она отдала меня ему. И все же она ни разу о нем не обмолвилась. Этого я не понимала. То, что я начинала понимать, когда мое странное утро катилось дальше, было то, что это было не очень приятно.

— Ужин, — мягко подбодрил он. — Только ужин. Ты думаешь, я придурок. Я не собираюсь быть мудаком по отношению к девочке Лидии, потому что эта женщина много значила для меня, для моих детей, и этого просто не произойдет. Почувствуешь это каким-либо образом, и мы закончим. Но поужинай со мной.

Я могла бы сказать, что поужинаю с ним. Потому что было ясно, он не собирается сдаваться, пока я этого не сделаю. А потом просто не пойду. Город был небольшим, но Лавандовый Дом находился не совсем на главной улице. За то короткое время, что я буду там находиться, я могла бы его избегать.

А потом я уеду.

Поэтому я решила сделать именно так.

— Хорошо. Ужин, — солгала я.

Его губы изогнулись.

— Великолепно.

— Где мы с вами встретимся? — спросила я, и его губы опустились, но брови поползли вверх.

— Встретимся? — переспросил он.

— Встретимся.

— Джози, когда мужчина приглашает женщину на ужин, он забирает ее у двери дома и возвращает туда же, — постановил он, и я нашла этот указ тревожным. Меня это беспокоило, потому что, хотя я ни с кем по-настоящему не встречалась, это не означало, что я не общалась с большим количеством женщин, которые ходили на свидания. И в наши дни мужчины и женщины чаще всего встречались на месте свиданий.

Мне это не нравилось. Если бы я пошла на свидание, я бы не потерпела мужчину, который сказал бы мне, что встретиться со мной где-то.

Мужчина, который не смог бы вести себя галантно, другими словами, сделать усилие, чтобы забрать меня и благополучно доставить домой, не стоил моего времени. И меня беспокоило, что Джеймс Мархэм Спир в этом был со мной согласен.

— Я не знаю, как сложится мой день, — сказал я ему, и это было правдой. — Мне нужно кое-что сделать для своего работодателя. — Это была неправда. — Не говоря уже о множестве вещей, имеющих отношение к смерти бабушки. — А это снова правда. — Я бы предпочла не беспокоиться о встрече с вами в Лавандовом Доме, так как, вероятно, в любом случае буду в городе, так что я могу просто встретиться с вами в месте, где мы будем ужинать.

Он снова посмотрел на меня так, словно изучал.

— Итак, когда и где мы встретимся? — спросила я, когда в течение некоторого времени он не говорил ни слова.

Это продолжалось дольше, и я уже собиралась сказать хоть что-то, когда он наконец заговорил.

— Рынок Омаров, шесть тридцать.

— В шесть тридцать.

Мне это не понравилось. Я никогда не ужинала раньше половины восьмого. Я была совой. Обычно я ложилась спать только после полуночи. Есть так рано означало, что мне нужно будет перекусить перед сном, а я этого никогда не делала. К счастью, на самом деле я не собиралась с ним встречаться, так что это не будет проблемой.

— Увидимся там, — сказала я. — В шесть тридцать.

— Великолепно.

— Замечательно.

Он не двигался. Я уже открыла рот, чтобы сказать ему, что хочу, чтобы он это сделал, когда он, наконец, отступил на полметра и остановился, глядя в мои темные очки своими теперь уже голубыми глазами.