Воровка - Кресцент Тара

― И что теперь? ― Мы ходим кругами, но ни один из нас не забывает о химии между нами.

― А теперь ты вернулась домой.

Дом. Это слово ― то жесткое возвращение к реальности, которое мне необходимо. Потому что я могу быть в Венеции, но я не дома. Дом у меня отняли, когда умерли мои родители.

Я нахожусь в Венеции исключительно по одной причине. Чтобы быть рядом с Валентиной и Анжеликой. Мое пребывание здесь ― это интерлюдия. Когда через четыре месяца закончится мой контракт, я уеду.

То, что я не останусь, не должно волновать Антонио. Запланированная дата истечения контракта, возможно, станет очком в мою пользу. Уверена, он не прочь закрутить роман без обязательств.

И обычно я тоже была бы не против.

Но Антонио не просто сексуальный и опасный мужчина. За последние десять лет я сделала из него героическую, мифическую фигуру. Мечтала, что он влюбится в меня, будет покупать мне розы на рынке и приносить завтрак в постель.

Когда я была за тысячу миль от Венеции, когда он был далекой фигурой из моего прошлого, фантазии, которые я представляла ― о нем, о нас, ― были безопасны.

Теперь это не так.

Я не могу спать с ним; я не доверяю себе, чтобы ввязаться в это. А жизнь научила меня беречь свое сердце.

Я отстраняюсь от него.

― К сожалению, ― говорю я, заправляя волосы за ухо. ― Мне не нравятся плохие мальчики.

― Жаль, ― говорит он. Он допивает остатки вина и поднимается на ноги. ― Рад был снова увидеть тебя, Лучия. Мне было приятно пообщаться, и я рад, что ты вернулась домой. Но теперь, когда ты в Венеции, тебе придется следовать правилам.

На его лицо опускается маска. Антонио, которого, как мне казалось, я знаю, исчезает.

― Тициан принадлежит мне, и он останется у меня, ― говорит король Венеции. ― Я буду закрывать глаза на твои преступления, пока они происходят в других местах. Только не в моем городе.

Я прихожу в бешенство.

― А если я не стану подчиняться тебе, что ты сделаешь? ― Я огрызаюсь. ― Пошлешь своих людей избить меня? Давай проясним одну вещь, Антонио. Я не член твоей организации. Я не работаю на тебя. Ты не имеешь права указывать мне, что делать.

Он удерживает мой взгляд. Оглядывает меня с медленной лаской. Я одета в самую уродливую униформу в мире, а он смотрит на меня так, будто на мне самое красивое нижнее белье.

― Ты меня привлекаешь, ― говорит он. ― Если я не ошибаюсь, тебе я тоже нравлюсь. Но ты ничего не собираешься с этим делать, потому что, как ты говоришь, тебе не нравятся плохие мальчики.

В его глазах вспыхивает огонек.

― Отвечая на твой вопрос, Лучия, я не пошлю своих людей избить тебя. Но если ты снова попытаешься украсть мою Мадонну, я буду считать, что ты посылаешь мне сообщение.

― И какое же?

― Что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. ― Он одаривает меня приятной улыбкой. ― Выбирай свой следующий шаг с умом, cara mia.

Глава 6

Лучия

Всю дорогу домой я в ярости от ультиматума Антонио. Но под моим гневом скрывается неохотное восхищение. В этом нет никаких сомнений. Если мы сражаемся за Тициана, то он выиграл первый раунд со смехотворной легкостью.

Будь он проклят.

Плохие мальчики меня не привлекают, я не врала. Но Антонио Моретти не мальчик. Он мужчина. Сложный, морально серый человек.

Он один из самых богатых людей в Италии. У него лучшая частная коллекция произведений искусства в Европе. Он владеет полудюжиной виноградников в Венето, Пьемонте и Тоскане, долей в гоночной команде Формулы-1 и многим другим. Он также говорит на полудюжине языков и постоянно появляется на мероприятиях в сопровождении красивых женщин. Он могущественен и может быть жестоким и безжалостным.

И все же…

И все же десять лет назад, в ночь, когда я отчаянно нуждалась в плече, на которое можно опереться, Антонио был рядом. Я была ему совершенно незнакома, но он пришел на помощь. Я была настолько пьяна, что не могла четко видеть, и вместо того, чтобы осудить меня, он позаботился обо мне. Он выслушал меня. Он был добр.

Выбирай свой следующий шаг с умом, cara mia.

Самодовольный придурок выиграл этот раунд, да. Но он не выиграет войну. Я не позволю этому случиться.

Каким бы сексуальным он мне ни казался.

А что касается его ультиматума?

Я не позволю ему манипулировать мной. Я отказываюсь. Он не имеет права в одностороннем порядке устанавливать правила.

Я достаю из сумочки потрепанную визитку, когда добираюсь до своей квартиры, и пишу ему.

Я: Я собираюсь украсть эту картину. И что бы ты ни думал, это не признак того, что ты мне интересен.

Он отвечает почти сразу.

Антонио: Ты сохранила мою визитку. Я польщен.

По моим щекам разливается жар. Я не хотела об этом упоминать. Теперь мои действия превратили мои слова в ложь.

Я: Я не шучу насчет картины.

Антонио: Я так не думал. Удачи, Лучия. Пусть победит лучший вор.

Ха. Я бросаю телефон на стойку. Понятия не имею, почему я так долго фантазировала об этом парне. Антонио Моретти ― просто отстой.

Кто бы мог подумать, что Антонио приснится мне этой ночью.

Я снова в его доме, стою в центре гостиной, сердце колотится в груди. Дрожь пробегает по моему телу. Я говорю себе, что чувствую ужас, а не возбуждение.

― Тебе придется взять меня силой, ― заявляю я.

Он устраивается на диване, вытянув ноги, и смотрит на меня понимающими глазами.

― Мы оба знаем, что мне не нужно принуждать тебя, Лучия. ― Он произносит мое имя как ласку, и все внутри меня трепещет от его тона. Давненько мужчина не говорил со мной так. С пылом и обещанием страсти. ― Ты хочешь этого так же сильно, как и я.

Ненавижу, что он прав. ― Что ты собираешься со мной сделать?

Он наклоняет голову и изучает меня, улыбка появляется на его губах. ― Что бы ты хотела, чтобы я сделал, cara mia?

Все.

Я сжимаю губы и отказываюсь отвечать. Антонио смеется себе под нос и двумя пальцами показывает мне подойти. Я двигаюсь к нему, даже не думая отказываться. Он обхватывает рукой мое запястье и притягивает меня ближе.

― Я собираюсь наказать тебя. ― В этих словах звучит угроза, но его глаза обещают, что я буду наслаждаться каждой минутой. ― Я перегну тебя через колени и сильно отшлепаю за то, что ты думаешь, что можешь украсть у меня. ― Он тянет меня к себе на колени. ― Но только если ты хорошо попросишь.

У меня перехватывает дыхание. Его близость отключает мой мозг. ― Да, ― говорю я, мой голос ― просто шепот. ― Пожалуйста…

Он раздевает меня полностью, усаживает к себе на колени и кладет руку мне на поясницу. ― Красивая, ― тихо говорит он. ― Очень красивая, tesoro.

Затем он шлепает меня.

Сначала обжигает боль, сладкая и восхитительная, а потом она сменяется приливом удовольствия. Он гладит меня между шлепками, и каждое нервное окончание в моем теле отзывается на его прикосновения. Шлепок его ладони по моей покрасневшей ягодице разжигает мое возбуждение. Я двигаюсь на его коленях, беззастенчиво ерзая киской по его бедрам, отчаянно нуждаясь в любом трении для моего ноющего клитора.

Мои мышцы напрягаются и пульсируют. Жар нарастает…

И вот так я просыпаюсь. Балансирую на крае освобождения, дрожу от желания, обливаясь потом, с именем Антонио на моих губах.

Я могу кричать до посинения, что он меня не интересует, но мое подсознание только что опровергло это.

Я хочу Антонио Моретти.

Проклятье. Будь оно все проклято.

Кто-то стучит в мою дверь. Я приоткрываю глаз и нащупываю телефон. Семь утра. Какого черта? Слишком рано для воскресенья, черт возьми. Даже церковные колокола еще молчат.