Развод. Искусство слать всех на... (СИ) - Шевцова Каролина

Наконец, нахожу нужные таблетки. Достаю их из блистера и кидаю в стакан две штуки. Они маленькие, так что лучше принять сразу двойную дозу. Смотрю на воду, в ожидании пузырьков, но ничего не происходит. Вообще ничего! Снова кошусь на Риту, может это какой-то розыгрыш? Пранк, как сейчас принято говорить и моя благоверная уже во всю ржет?

Но нет, она смотрит на меня удивленно и даже с жалостью, как на умственно отсталого.

- Растворимый, - медленно, по буквам тянет Рита.

- А это какой?

- Обычный.

Тон, которым она говорит и вся ситуация в целом, заставляют меня взорваться. Я отшвыриваю бесполезный блистер в стену:

- А где оно написано?! Я вообще не должен знать, где от чего, для этого врачи есть! У нас этих таблеток, как в аптеке, что я ни хрена разобраться не могу!

Хочется и коробку с лекарствами запульнуть туда же, но Рита вырывает ее у меня из рук и уже через секунду протягивает пластиковый тубус со знакомой синей надписью. Готов поклясться, секунду назад его там не было!

Я беру лекарство, бурчу себе под нос «спасибо», снова набираю в стакан воду и во второй раз кидаю таблетки. На этот раз они шипят и пенятся.

- Знаешь, Стас, мне даже страшно, что с тобой будет, когда мы разведемся.

Поднимаю удивленный взгляд на Риту. Она что, серьезно? Какой еще развод? Я скорее сдохну, чем разведусь со своей женой.

Вслух я этого конечно не говорю. Я не идиот, чтобы сейчас махать красной тряпкой перед разъяренным быком. Снова скриплю зубами при воспоминании о красном цвете. Что стоило Эмме надеть другое платье? Бежевое, или серое, как на Рите, тогда я бы не то, что в подсобку ее не потащил, я бы ее в принципе не заметил!

Видимо мое молчание затянулось, и Ритка, посчитав наш разговор оконченным, перенесла поднос с тарелкой на стол. Быстро, потому что делала это миллион раз, жена сервировала обед. На одного человека. Тарелка, вилка, хлеб – один кусочек. Стакан с водой, тоже один. Я почти произнес «спасибо», как вдруг Рита села во главе стола и принялась есть.

Без меня.

Я сглатываю, в желудке уже революция, а голова может болеть не только от алкоголя, но и от голода. Запахи минтая и свежей пюрешки сводят с ума, так что я даже думать не могу. Стою и пускаю слюну, как дебил.

- Рита, я очень голоден, - снова повторяю. Повторять что-то унизительно, но я заслужил такое отношение от жены. Подсознательно меня греет мысль: чем больше я получу от нее сейчас, тем быстрее пройдет этот воинственный запал, и мы сможем нормально поговорить.

Так что ссора и скандал пугают меня куда меньше вот такой тишины.

Рита молча указывает пальцем на кастрюли на плите, мол, решай свою проблему сам. Я проглатываю и это – поделом, Стас.

Получив ее одобрение, наваливаю себе на тарелку так много картошки, что она чуть ли не стекает с краев. На горку из пюре выкладываю две тушки минтая и обильно поливаю эту красоту томатным соусом.

Желудок урчит и вибрирует, когда я сажусь за стол, на место напротив Ритиного. Делаю это непроизвольно, я всегда сидел здесь, и даже не думаю, пересаживаться. Жена поднимает на меня глаза, все еще печальные, и от этой нечеловеческой тоски во взгляде хочется себя придушить.

Ничего, маленькая, я исправлю все, что успел натворить за эти месяцы. Клянусь, ты забудешь про Эмму и никогда, никогда больше не будешь плакать. А пока живем дальше, делаем вид, что ничего не было, улыбаемся, наращиваем новые нейронные связи.

- Не против? – Киваю на стул, на котором уже сижу. Конечно, правильно было бы спросить разрешения заранее, но я не сообразил. Все-таки это и мой дом, и я привык здесь быть хозяином, а не гостем.

Рита равнодушно жмет плечами. И молчит. Сука, что ж она все время молчит?!

Я киваю, чтобы создать видимость диалога между нами, раскладываю на коленях салфетку, зачерпываю полную ложку пюре с подливой, как вдруг Рита спрашивает.

- Стас, милый, а напомни, пожалуйста, зачем ты все-таки потащил бедную Эмму в кладовку? Неужели мест приличней не нашлось?

Голос самый невинный, лицо самое невозмутимое, но то, как она формулирует вопрос, заставляет понять – эта женщина ничего не забыла!

Рита смотрит на меня долго, не мигает и не отводит в сторону глаза. Такие же печальные, как и раньше, вот только сейчас на дне этих грустных озер я вижу что-то новое.

Решимость… ярость… равнодушие… - не знаю. Кажется, я разучился считывать Риту. И вообще не уверен, что умел это в принципе. Потому что моя прежняя жена, та, которую я знал наизусть, никогда бы не спросила:

- В чем такая потребность трахаться среди консерв и пачек с макаронами? Неужели, так приперло, Волков?

Я кладу ложку обратно на тарелку, аппетит резко пропадает, а я ведь даже не успел попробовать, что она там приготовила. Судя по тому, как Ритка наминала свое же блюдо, вышло у нее вкусно.

Впрочем, когда было иначе? Моя жена готовила простые, но понятные каждому мужику блюда. Никаких выхухолей, никакого ди флопе, этого добра я и в ресторане пожрать могу. Но покажите мне, в каком Мишлене готовят Риткины биточки или азу по татарски? Ммм, за одну такую порцию я готов был душу дьяволу продать и тем обиднее было сейчас, что из-за нашего дурацкого разговора я перебил себе аппетит.

- Почему не ешь?

- Не хочется.

- Ага. Здорово жить согласно своим желаниям. Сейчас и здесь не хочется, тогда в подсобке хотелось. Знаешь, даже когда Коле было три, я учила его, что бывает «хочется», а бывает «надо». Так вот, милый, изменять жене не надо, даже если очень хочется. Ребенок такое запомнил, а ты, взрослый, не справился.

Кажется, у меня недостаточно прошла голова, чтобы возвращаться к этой теме. Сжимаю виски руками, давлю с обеих сторон в центр, будто надеюсь выдавить из себя эту боль, как большой гнойник. На секунду мне становится лучше, но потом накрывает еще сильнее.

- Рита, мне трудно сейчас говорить.

- Мне тоже, Волков. Не думай, что ты самый несчастный. Так зачем? Она настолько хороша? Или просто в твоем вкусе, что не смог устоять? Или ты не сам, тебя заставили? Я, правда, не понимаю, зачем было все это?! Если влюбился в другую – приди и скажи. Конечно, эта новость тоже не сахар, но, по крайней мере, не было бы так противно как сейчас.

- Я не влюблялся в Эмму, - еле слышно шиплю в ответ. – Я ничего не испытываю к этой женщине, нас с ней связывают только рабочие отношения и пару… близких контактов.

Пару пар близких контактов, которым больше подходит слово «охеренная оргия». Что-то запретное, что-то, чего я никогда не сделаю с Ритой. И по правде, моя жена должна радоваться, что для таких желаний я завел себе кого-то на стороне, чтобы не тащить грязь в дом.

Однако Рита не рада. Судя по играющим желвакам на лице, она в ярости.

- Тем хуже. Если бы ты ее любил, я хотя бы страдала по делу. А так… не понимаю. В чем смысл? Зачем?

Голова болит не просто редкой пульсирующей болью, нет, по ней со всей силы шарашат отбойным молотком, и при каждом таком ударе я стараюсь прикрыть глаза. Жмурюсь, лишь бы пережить очередной приступ.

- Как насчет того, чтобы смотреть на собеседника, Стас? Или я этого не заслуживаю? - Зло цедит моя жена.

А я чертовски злюсь на эту ее твердолобость и нежелание понять, как мне сейчас плохо. Я так хочу помириться, что добровольно сдыхаю от приступа мигрени, а Рита только ускоряет процесс своими въедливыми вопросами.

- Нет, ты правда объясни, что на тебя нашло, что ты решил поизвращаться прямо перед друзьями, родственниками и женой.

Поизвращаться. Обычный минет Рита назвала извращениями. Представляю, как бы вытянулось ее лицо, узнай она, чем еще мы занимались с Эммой. Уверен, о подобных штуках она даже не слышала, потому что… неоткуда. А оказалось, есть женщины, с которыми можно не просто пробовать всякое, так они сами предложат что-нибудь помимо простого минета. Того самого, который моя жена назвала извращенным, а я успел привыкнуть и считаю банальным.

Наверное, стоит поберечь чувства Риты, но я так зол, что хочу ответить ей той же монетой.