Мой темный принц (ЛП) - Шэн Л. Дж.

— Ты не изменял? — спросила я, на этот раз желая дослушать его до конца.

— Я бы никогда.

— Почему ты исчез? — Я вцепилась в ярлыки его пиджака, сильно потянув за них. — Я должна знать.

Он прижался поцелуем к моему лбу, и я позволила ему это сделать. Я не могла прочесть выражение его лица. Грусть, разочарование, облегчение. Все они перемешались вместе с чем-то более темным. Более мрачным.

— Сходи со мной на свидание, и я расскажу тебе. — Его лоб опустился на мой. — Пришло время.

После этого милого фиаско мы спустились в подземный гараж. К моему удивлению, Олли сел за руль. В разумном седане Volvo, не меньше.

Я не задавала вопросов. О месте назначения. О наших планах. О прошлом.

Ладно, я оттаяла. Я была человеком. Но это не означало, что я полностью простила его только потому, что он не изменял мне. Он все равно бросил меня, не сказав ни слова. Я просто не была глупой. Я могла сделать элементарные вычисления. Оливер бросил меня, а через несколько дней появился, чтобы начать врать про поход к Себу. Должно быть, именно тогда все и произошло. Когда Себ испортил свое лицо.

Некоторое время мы бесцельно колесили по городу. Я смотрела в пассажирское окно, погрузившись в раздумья.

После того как мы в четвертый раз проехали мимо одних и тех же магазинов, я нахмурилась.

— Ты заблудился и не можешь этого признать? Потому что мне не составит труда открыть приложение Waze и избавить нас от страданий.

— Не-а. — Олли сосредоточился на дороге, спокойный и собранный. — Когда ты росла, ты всегда говорила людям, что ты из Нью-Йорка, хотя у тебя никогда не было возможности исследовать город. Я решил устроить тебе небольшую экскурсию, чтобы в следующий раз, когда ты скажешь, что ты отсюда, ты имела в виду именно это. — Он достал из кармана несколько AirPods и бросил их мне в руки. — Вот.

Я вставила их в уши, и, конечно же, записанный заранее голос Олли начал говорить в своей лучшей манере гида, объясняя историю всех мест, мимо которых мы проезжали.

Мое сердце оборвалось в груди. Это была полная противоположность безвкусице. Ни дорого, ни безвкусно. Должно быть, у Оливера ушло столько времени на подготовку. Все потому, что он знал, что я всегда скучала по Нью-Йорку, никогда не живя в нем. Пока мы ехали по моему не очень родному городу, я поняла, что некоторые места взывают к нашему сердцу, даже если наши ноги никогда не касались этой земли.

Когда мы припарковались перед красным коричневым домом в Бруклине, мне пришлось прикусить внутреннюю щеку, чтобы сдержать рыдания. Ле Будуар. Музей транзита. Ботанический сад. Магазин товаров для супергероев. Дом «Да». Он точно знал, что мне понравится.

Олли заглушил двигатель, как раз когда солнце закончило садиться.

— И вот мы здесь.

— Эм, хорошо? — Я моргнула, глядя на дом. — Мы что, мешаем кому-то ужинать?

Не отвечая мне, он обогнул «Вольво» и открыл передо мной дверь. Я выскользнула наружу на трясущихся ногах. Интуиция подсказывала, что темой сегодняшнего свидания Оливер выбрал эмоциональную резню.

Он подвел меня к входной двери, и мои пальцы обвились вокруг его локтя. Горшки и растения усеивали узкую дорожку, а лианы обвивались вокруг перил. Кто-то явно потратил немало времени на восстановление этого места, и это дало свои результаты. Это было очаровательно. Восхитительно. Я не могла не захотеть его.

Я заметила розовые наклейки на окнах. Бабочки и тюльпаны. Здесь определенно жил маленький ребенок. Кто бы ни были ее родители, они, должно быть, были близки с Олли, потому что он вынул ключ, вставил его в отверстие и отпер дверь, войдя в дом, как будто он здесь хозяин.

Я ожидала, что нас кто-то поприветствует, но мы не нашли... ничего.

Точнее, ничего важного.

Дом выглядел вполне обжитым. С заставленными книжными полками, полностью оборудованной открытой кухней и Барби, торчащими из каждого уголка.

Я впилась взглядом в винтажные обои.

— Я так понимаю, что на ужин ты не согласен?

— О, нет. Я купил этот дом в начале этой недели — объяснил он, как будто это совершенно нормально - покупать дом для первого свидания. — Давай я покажу тебе жемчужину.

Он подал знак, чтобы я следовала за ним по коридору. Я пошла, не понимая, как мне удалось так запыхаться. Возможно, из-за инстинкта, бурлящего в моем нутре. В глубине души я понимала, почему он привел меня сюда.

Мы остановились у старой комнаты маленькой девочки. Я заглянула внутрь, сердце заколотилось в горле.

О, Олли.

Мои колени подкосились. Я опустилась на пол, сглатывая слезу, которая скатилась по щеке к губам. Оливер опустился рядом со мной и стал гладить меня по спине. Он не проронил ни слова, пока я впивалась в комнату, словно она могла утолить мою душу.

На стенах плясало море пастельных розовых и фиолетовых оттенков. На ближайшей из них висела фреска «Спящая красавица» - сцена, где принц впервые видит Брайар Роуз. Коллекция каруселей с балеринами и музыкальных шкатулок заполняла белые встроенные полки. Повсюду была разбросана одежда самых ярких цветов. В углу на коротком трюмо лежала детская косметика - блестки, тени для век и миниатюрные помады.

И фотографии в рамках.

Они занимали все свободные участки стены. На них была изображена я, ребенок. С родителями, которые обнимали меня, но их лица были скрыты спинами. С друзьями, обступившими меня в мой день рождения и осыпавшими меня приветствиями. И с молодым Оливером, на этот раз реально изображенным, с его рукой, обхватившей мои плечи.

Я свернулась калачиком на ковре и выплакала все глаза, разбираясь с чувствами, которые никогда не осмеливалась себе позволить. Не тогда, когда мне нужно было выжить.

Никто никогда не учил меня любить. До Олли я провела свое детство, учась жить незаметно. Но в этой крошечной комнате, в городе, который я называла домом, никогда не зная, в окружении фотографий, которые я никогда не делала, он осветил меня.

Оливер на мгновение замолчал, давая мне возможность разобраться в своих эмоциях.

Наконец, когда мои слезы высохли, он заговорил.

— Ты хотела нормального детства, и я чертовски зол, что твои родители были слишком эгоистичны, чтобы дать тебе его. Но я обещаю, что если ты дашь мне шанс, я его не упущу. Я подарю нашим детям любовь. У них будут торты на день рождения, уродливые рождественские свитера и стабильное детство в одном месте, которое они узнают и полюбят. Будут драки, и бессонные ночи, и дни, катящиеся по холмам, и семейные пикники, и просмотры фильмов по кругу. И мы будем делать все это вместе.

Каждое обещание впивалось в мою кожу как нож, каким-то образом сшивая меня обратно.

Он втянул рваный воздух.

— Просто дай мне шанс, и я больше не испорчу все.

Я выпрямилась и поднялась на колени, взяв его кулак между ладонями и переложив его на колени.

— Что случилось тем летом?

— Себ... — Его глаза захлопнулись.

Его горло дернулось один раз. Дважды. Что бы ни случилось, он не хотел этого говорить. А может, он никогда и не говорил. Я молчала. Терпеливо. Должно быть, он годами хоронил эти слова в себе.

Когда он снова открыл глаза, слезы прилипли к ресницам.

— Он... то, что я с ним сделал... Я никогда себе этого не прощу.

— Не тебе решать, прощен ли ты. Это должен решать он. Прощение принадлежит раненому, а не тому, кто его нанес. — Я сжала его кулак. — А теперь расскажи мне, что произошло.

Оливер выложил мне все. Авария на лодке. Кровь. Скорая помощь. Операции. Капельницы с переливанием крови. Полное разрушение некогда прекрасного лица Себастьяна. Никто из членов его семьи не мог смотреть на него по-прежнему.

И драки.

Они никогда не прекращались.

Он позволял Себу издеваться над ним, потому что считал, что тот это заслужил. Из-за глубоко укоренившегося убеждения, что он не способен заботиться ни о ком, и в первую очередь обо мне.

— Когда я умолял Себастьяна рассказать мне, что я могу дать ему, чтобы заглушить его боль, а он сказал, что хочет моего счастья, я согласился, — начал Оливер, стыдливо опустив подбородок.