Обещай помнить (ЛП) - Беллучи Лола

Я закрываю глаза, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Затем я медленно выдыхаю весь воздух из лёгких и встаю. Мне нужно написать письмо.

***

— Ты в порядке? — Артур входит в мою квартиру, как только я открываю дверь, не давая мне возможности её закрыть.

Он кладёт ладони мне на щёки, а его глаза сканируют всё моё тело, будто он начал видеть галлюцинации, в поисках малейшего признака того, что что-то не так. Я бы рассмеялась, если бы у меня были силы на это.

— Всё в порядке, Артур. Дверь, — предупреждаю я его, и он оглядывается через плечо, поднимает ногу и закрывает дверь ногой.

— Ну же, Лия, — сокрушается он, заключая меня в объятия. Артур крепко прижимает меня к себе, и я ощущаю бешеный ритм его сердца сквозь тонкую ткань нашей одежды. Он громко выдыхает, нежно целует мои волосы и лишь затем слегка отстраняется, чтобы снова коснуться ладонями моих щёк. Однако я не хочу, чтобы он уходил, поэтому обнимаю его за талию, стараясь прижаться как можно ближе. — Сообщение о том, что я нужен тебе в час ночи, чуть не стало причиной моего сердечного приступа!

Я закусываю губу. Его забота – это словно бальзам для моей души, или, возможно, просто его присутствие. Его аромат наполняет мой нос, и его успокаивающий эффект заставляет меня закрыть глаза.

— Мне это необходимо, — шепчу я, и он осторожно прикасается губами к моим губам. Это нежный поцелуй, только для губ.

— Тогда поговори со мной, — просит он, и я с шумом выдыхаю. Я не отвечаю сразу. Просто стою, крепко вцепившись в его футболку, а он обнимает меня так, словно способен защитить от всего мира. И впервые в жизни я действительно чувствую, что кто-то может это сделать.

Артур уважает моё молчание. Он нежно целует мои волосы, проводит руками вверх и вниз по моей спине, но больше ни о чём не спрашивает. Не знаю, сколько времени мы так стоим. Только когда моё сердце начинает биться в обычном ритме, я отрываю лицо от его груди и смотрю вверх.

— Мне нужно тебе кое-что показать, — произношу я, и моё сердце снова начинает бешено колотиться.

— Смотри, — говорю я, и протягиваю руку в сторону дивана. Коробка и всё остальные вещи лежат на кофейном столике, словно ожидая этого момента. Артур, взглянув туда, хмурится.

Я веду его за руку к дивану, и мы садимся. Он смотрит на меня с ожиданием, а я не знаю, как начать этот разговор.

— Признаюсь, я не знаю, с чего начать.

— Как насчёт того, чтобы начать с самого начала? — Предлагает он, пожимая плечами.

— Но это было так давно. — отвечаю я, пожимая плечами в ответ.

— Я никуда не уйду. — Повторяет он слова, которые, я уверена, были сказаны не случайно. Я закрываю глаза, больше, чем когда-либо желая поверить в них. Мне нужно поверить в них, и я делаю глубокий вдох.

— Андерсон Таварес – мой отец, — начинаю я, и глаза Артура расширяются от удивления.

— Что?

— Я знаю не так много, только то, что моя мать работала в доме его родителей, у них был роман, и она забеременела.

— Он заставил её сказать, что она сделает аборт. — Сразу предположил он, возможно, вспомнив наш разговор, когда Артур рассказал мне о своём ребёнке. В тот момент я была очень напугана, боялась, что он скажет мне, что поступил с ребёнком так же, как мой отец поступил со мной.

— Когда она сообщила ему о своей беременности, он обвинил её в воровстве и выставил на улицу. Он пригрозил заявить на неё в полицию, дал ей достаточно денег, чтобы она могла сделать аборт, и приказал покинуть Гояс.

— Что? Это было...

— Это было 28 лет назад. Я знаю, это кажется абсурдным. — Медленно соглашаюсь я, прежде чем продолжить. — Она приехала в Сан-Паулу. Она не сделала аборт, но она никогда не любила меня, никогда не заботилась обо мне и никогда не беспокоилась. На протяжении всего моего детства она проводила дома один день и исчезала сутками, пока однажды, когда мне было четырнадцать, она перестала возвращаться.

— Но… блядь! — Восклицает Артур, почти минуту нервно оглядывая комнату, прежде чем его взгляд останавливается на мне. — Лия, любимая, — начинает он, наклоняясь ко мне. Его рука ложится на моё лицо, и я целую его ладонь, но не позволяю ему поцеловать себя.

— Мне нужно, чтобы ты выслушал меня. Я прошу тебя, потому что это сложно. — Раньше это было бы непросто, но из-за тяжести коробки, стоящей на кофейном столике, стало гораздо сложнее. Артур кивает и садится на диван. — Никому не было до этого дела, поэтому я просто продолжала жить, как раньше, перебиваясь случайными заработками и заканчивая школу.

— Но…

— Послушай, — я не позволяю ему перебивать меня. — Пожалуйста. — Артур прикусывает губу, но снова кивает. — Я жила так до восемнадцати лет, работала столько, сколько могла, большую часть времени устанавливая и демонтируя киоски на рынках.

— Что изменилось, когда тебе исполнилось восемнадцать? — Не может не спросить он.

— Я познакомился с Кристиной в обувном магазине в торговом центре. Продавщица оскорбила меня, но я ушла с гордо поднятой головой, и Кристина, наблюдавшая за мной, увидела во мне что-то, что ей понравилось.

Я прикусываю губу, и мои глаза затуманиваются от воспоминаний, которые нелегко пережить заново. Но это именно тот момент, когда мои чувства обычно меняются, когда я думаю об истории своей жизни. Однако эта ночь – самая страшная из всех. Взволнованные движения моих радужек выдают моё состояние. Я заставляю себя сосредоточиться на Артуре, прежде чем продолжить рассказ.

— Она разыскала меня и предложила работу. Сказала, что руководит школой, куда принимают красивых и умных девочек. Для меня нашлось бы место, если бы я захотела.

— В школу, — перебивает Артур, и я понимаю, что он осознал значение моих слов. Его зрачки расширяются, прежде чем он закрывает глаза и опускает голову. Я тоже закрываю глаза и опускаю голову. Я пытаюсь убрать свою руку из его ладони, но он не отпускает её. В мгновение ока он поднимает своё мокрое от слёз лицо, внезапно открывая мне покрасневшие глаза.

— Нет! — Его тон твёрд, как никогда прежде. — Это ничего не меняет! — Он приближается ко мне, и осознание того, что он разделяет со мной мою боль, вызывает у меня такой абсурдный ужас, что слова слетают с моих губ, и я не могу их контролировать.

— Ты ещё не всё знаешь.

— И мне всё равно. Его руки обхватывают моё лицо, он преодолевает небольшое расстояние, разделяющее нас на диване, пока его колени не касаются моих бёдер. — Говори мне, не говори. Мне всё равно, Джулия. Это ничего не меняет, ничто из того, что ты говоришь, ничего не изменит.

— Прошло почти десять лет.

— Это ничего не меняет.

— Всё, что у меня есть, – это деньги от этого.

— Это ничего не меняет.

— До сегодняшнего дня я всё ещё работала в агентстве.

— И это тоже ничего не меняет, — повторяет он, даже не моргнув.

— Мне нравилось. — Я делаю это последнее признание не потому, что ищу какое-то искупление, а потому, что хочу, чтобы он знал. Пусть знает всё. На последнем слове Артур изобразил лёгкую, но искреннюю улыбку.

— Я уверен, что тебе нравилось, любимая. И это тоже ничего не меняет. Он прижимается своим лбом к моему, и на мгновение наше дыхание смешивается, пока он не заговаривает со мной. — Могу я признаться сейчас?

— Признаться?

— Я люблю тебя, — произносит он, и моё сердце, которое до этого билось как сумасшедшее, внезапно замирает. — Я безумно люблю тебя, и мне кажется, что проще перестать дышать, чем представить, что ты больше не будешь в моей жизни, любимая.

Его большие пальцы нежно скользят по моим щекам, а взгляд - бездонный зелёный колодец нежности.

— Я не думал, что смогу пережить это, я не верил, что заслуживаю такой жизни, особенно после всего, что произошло.

Он сглатывает, и я замечаю, как дрожат его губы.

— Только не после всего этого. Я просто хотел прожить жизнь так, чтобы боль была менее ощутима в самые трудные дни. Но потом появилась ты.

Он смеётся, поднимая пальцы, чтобы собрать мои слёзы.