Ботаники не сдаются (СИ) - Логвин Янина

— Не замерзла? — спрашивает Воробышек, заметив мое движение.

— Я? — удивляюсь, потому что в последние четверть часа, пока мы выбирались по тонкой тропке, это не меня хлестали ветки и ели комары.

В Ванькиной кофте удобно и она приятно пахнет парнем. Очень необычно. Штаны на мне смешно висят — подвернутые и затянутые на талии шнурком, волосы наверняка в жутком виде, лицо испачкано, да и без очков я вижу так себе. Но все это ерунда. На самом деле мне не нужна первоклассная оптика, чтобы услышать нотки переживания в голосе Воробышка и «увидеть» беспокойство в его глазах.

— Ты, Катя! На тебе все еще мокрая обувь! Снимай давай, и носки тоже. Я включу обогрев салона! Черт, — сетует Ванька, открывая бардачок и оглядываясь на заднее сидение, — этот внедорожник, как стерильная операционная — ни одной полезной вещи! Ну, ничего, сейчас согреешься.

— Вань, да ты же сам раздет, а переживаешь за меня! — прыскаю нервным смешком — не иначе, как отголоском пережитого напряжения. — Вот это отдохнули!

— Да уж, запомнится приключеньице, — соглашается со мной Воробышек. — Я не раздет, Умка, — серьезно замечает. — На мне носки и кроссовки, и даже есть работа. Спроси у любого мужчину, он тебе разъяснит, что голыми нас делает не отсутствие одежды, а пустой кошелек. Хотя нет, — он тут же себе возражает, — лучше не спрашивай. Боюсь, мне это не понравится.

Ночью трасса свободна, внедорожник послушен водителю, и мы мчимся к городу сквозь ночь довольно быстро, вместо музыки слушая шелест шин и шум дороги. Продолжая в тишине чувствовать друг друга. Это не объяснить словами и не передать знаками. Просто что-то тонкое висит между нами в воздухе, словно ждет, когда мы позволим ему ожить в звуках.

Когда появляются первые высотки окраины, я говорю:

— Наверное, мне стоит позвонить домой.

— Зачем?

— Предупредить родителей, чтобы не испугались и вынесли мне одежду. Ты же не можешь в таком виде уехать к себе.

— Почему это не могу?

— Вань, мне несложно попросить у папы что-нибудь для тебя. Правда. Я все объясню ему, и он не откажет. В жизни ведь всякое случается. Ты не виноват, что девчонки ушли в лес и заблудились.

Ванька сидит, молчит и смотрит перед собой на дорогу. Очень серьезно смотрит, я бы даже сказала хмуро.

— Вань? — осторожно окликаю.

— Катя, я не отпущу тебя домой. Не смогу.

— Почему?

— Пожалей родителей, им и так вчера хватило сюрприза. Какого они будут обо мне мнения, если я верну им любимую дочь в таком виде. В три часа ночи, подняв всю семью на уши.

— В каком таком? Но…

Я собираюсь сказать что-то обоснованное и вполне логичное — мы ведь живем в современном обществе и родители мои, конечно же, все поймут, но Ванька вдруг поворачивает голову и улыбается.

— Не спорь. В мужском спортивном костюме, в потной майке и без лифчика. Кать? — он вскидывает бровь. — Ну, правда, не стоит.

Почему-то не в палатке, не сидя на Ванькиных коленях, а именно сейчас под внимательным синим взглядом я смущаюсь больше всего. Вздохнув, отворачиваюсь к боковому стеклу и затихаю.

— Да, ты прав.

Невольно вздрагиваю, когда он протягивает руку, чтобы коснуться под волосами моей шеи.

— Я знаю, Умка.

Он не говорит, но я и сама догадываюсь, куда мы едем. Воробышек оставляет машину у подъезда, выбирается из внедорожника и запросто предлагает, распахнув мою дверь.

— Давай, запрыгивай на спину, мартышка! Хватит дуться! Все равно я тебе мокрую обувь надеть не дам. Сейчас отнесу тебя домой и спущусь за одеждой — вопрос пары минут. Пошли!

— Удобно? — смеется, когда мы топаем смешным тандемом к подъезду — я сидя верхом на Ваньке. — Скажи, что да! И, кстати, я бы на твоем месте, Умка, нагло воспользовался ситуацией.

Я отвечаю ему таким же смехом, держась за крепкую шею — пусть даже вокруг ночь и люди спят.

— Очень! Вань, покатай!

— Запросто, — соглашается парень, — за поцелуй!

— Ладно, — я тут же склоняю голову и целую его в щеку. Хохочу, когда он легко взбегает по ступеням на третий этаж, открывает дверь и наконец-то спускает меня на мягкий ворс ковра.

— Приехали, леди! Эх, жаль что цербер Семеновна спит! Вот был бы человеку праздник! Ну, проходи, Кать, я сейчас вернусь!

— Извини, у меня не прибрано, — говорит, уже возвратившись. — Я с уборкой не в ладу. Зато есть горячий душ, стиральная машина, сушилка для белья, кофе и кровать. Да и много чего от Женьки с Ильей досталось. После всего, нам с тобой точно не помешает хорошенько отогреться и выспаться.

Ну вот, смех мгновенно пропал, и мы снова смотрим по сторонам. Или это я смотрю?

Здесь, в прихожей квартиры Воробышка, не ночной лес, здесь горит свет, и внезапно грудь Ваньки оказывается очень близко — теплая и крепкая. Даже для меня близорукой.

— Кать, если хочешь, я могу лечь на полу.

— Нет, не хочу, — мотаю головой, но тут же спохватываюсь. — То есть, я не это хотела сказать. Я только подумала…

— Да я понял, Кать, — успокаивает Ванька. — Лучше беги в душ. Тебе совершенно не идет мой грязный костюм. Не уверен, что пойдет чистая футболка, но зато у меня есть спортивные шорты.

— Я в них утону.

— Ну-у, э-э, можно и без них.

Ох, мы сейчас договоримся! Я быстренько беру предложенную футболку, шорты и ныряю в ванную комнату — подальше от Ванькиных глаз. Чуть не влетаю лбом в коробку двери, но Воробышек вовремя удерживает меня за плечи.

— Осторожно, только этого не хватало! Может, тебе помочь? Вдруг ты с душем не справишься. Кать, я серьезно.

Что?! И ведь действительно серьезно!

— Ну, нет уж! Я не слепая, сориентируюсь! Уй!

— Осторожнее! Ну вот, теперь синяк останется. Дай посмотрю…

Все-таки горячая вода — настоящее благо цивилизации. После комариного писка, цепких осиновых ветвей и мокрой травы — возвращение сталкера в реальный мир. Я бы и дольше нежилась под обжигающим душем, но помню, что я не одна и Ваньке тоже не мешает ощутить это самое благо.

В футболке и шортах Воробышка я наверняка выгляжу, как аист в полковой шинели — не то комично, а не то драматично, и в зеркало не смотрись. Вот я и не смотрюсь — все равно толком ничего не увижу. Отыскав фен и с большим трудом розетку, наклоняю голову и наспех сушу волосы. Они у меня густые и после мытья без косы и расчески — неуправляемые. Я знаю, что похожа на ведьму, но надо выходить.