Не в этот раз!
— Ну, знаешь, — всё-таки нахожу в себе силы оторваться от чужих губ.
Недалеко. Мы всё ещё слишком близко.
— Знаю, — соглашается он и в этот раз. — И ты, кстати, тоже давно могла бы запомнить и знать. Всё то, что нас касается. Неизменно, девочка моя. Даже если нас будет теперь трое.
Шепчет мне так тихо, что я едва слышу. И смотрит так пронзительно, что мне и не требуется других слов. А если уж на то пошло, с тех пор, когда он забирает меня из ресторана, где находит меня вместе с Кааном Дикменом, несмотря на то, что очень красноречиво и доходчиво предупреждал на этот счёт, ни разу ведь так и не попрекает. Ни в чём. А я, получается, только о себе и думаю? Снова. И поступаю исключительно так, как считаю нужным. Лишь делая вид, что мирюсь с тем или иным обстоятельством. Переехать сюда тоже он сам предлагает. Понимая, как мне не комфортно даже от одних воспоминаний. Несмотря на то, что семья Дикмен в первые же дни после обозначенных событий сваливает в Каир.
Почему Каир?
Ведь это же абсолютно нерационально.
Кажется, банально сбежали…
Скрылись.
Там.
Да и ладно!
Не хочу о них даже помнить.
Зато…
— Если знаешь, почему тогда терпишь? — вздыхаю, до судорог в пальцах сжимая белоснежную ткань мужской рубашки в нахлынувшем раскаянии.
Он ничего не отвечает. Вновь задевает мои губы своими. Совсем ненадолго. И обнимает крепче прежнего, позволяя спрятать лицо у него на груди.
— Потому что я люблю тебя, родная, — сдавливает лишь сильнее, фактически впечатывая в себя.
— И я тебя, — отзываюсь. — Очень-очень. Сильно, — заверяю, продолжая цепляться за него изо всех сил. — Люблю.
Всё остальное мы тоже обсудим. И преодолеем.
Намного позже…
Ведь то, что есть — самое главное.
Всегда…
