Пустоцвет (СИ) - Зика Натаэль

В принципе, он уже был готов «отпочковаться» и отправиться в самостоятельное плаванье, но существовала загвоздка в виде до сих пор живого тестя. Жить хотелось, особенно теперь, когда Дмитрий почти залатал все бреши.

Собственно, ему оставалось завершить многоходовку, призванную уничтожить Квадро, а потом можно будет подумать, что делать с Гуровым. Может быть, поговорить с ним сначала? Мол, не отпустишь ли, зачем я вам? Готов вернуть акции, с завещанием его родителей сами разбирайтесь, он отступится, не претендует. Разойдемся полюбовно?

Если Леонид Иванович согласится — его счастье. Если не согласиться — придется что-то придумывать. Сердце у тестя больное, он и так по краю ходит…

Но сначала надо додавить Квадро!

Машка, кстати, так там и работает, более того, каким-то образом умудрилась за два года, учитывая, что она родила, получить должность старшего менеджера.

Доходят слухи, что её в компании весьма ценят.

С того памятного разговора на парковке, Дмитрий старался с бывшей женой нигде не пересекаться. Ненавязчиво присматривал — что у нее, но не вникал, так, поверхностно. Тем более, она жить переехала в коттеджный поселок, туда просто так не проникнешь, через забор не заглянешь. Может, и к лучшему — ему меньше соблазна.

Любовницы были, да. Почему были? И есть. Но не то, не такие, суррогат. И это тоже увеличивало счет к Корневу.

Вот, завершит с Квадро, возьмется за строителя всерьёз. Он специально отошел, не стал даже, как ранее планировал, нанимать крепких ребят, чтобы проучили прораба. Пусть мужик думает, что у него получилось Сомова испугать! Месть подают холодной!

Два года — вполне достаточный срок, чтобы все расслабились и забыли, как обидели Дмитрия, а он за это время подготовился.

Нет, расслабиться, всё-таки, надо!

— Татьяна Павловна, — нажал он на кнопку связи. — Вы мне нужны. Отпустите всех, кто ждет, перенесите на завтра, и захватите кофе.

Секретарша впорхнула через десять минут, показательно плотно прикрыла дверь и, с придыханием, заявила:

— Ваш кофе, Дмитрий Николаевич! Дверь в приёмную я заперла…

А через два дня грянул гром.

Нет, такого Дмитрий не планировал и не ожидал. Он предусмотрел всё, подкупил, договорился, пролез, украл — ничего непредвиденного случиться не должно было!

Но — случилось…

Сделка века, в которую он вбухал столько времени и сил, рухнула.

Проект, суливший безбедную жизнь, минимум на десять-пятнадцать ближайших лет, обернулся огромной финансовой дырой. Марианской впадиной.

Дмитрий трясущимися руками налил воды, выпил в два глотка, не глядя, отключил разрывающиеся телефоны.

Ни до кого сейчас. Господи, где он допустил ошибку, как это вышло?

Его подставили! Точно!

Вскочил, забегал по кабинету.

Но — кто? Кто смог это сделать? Кто посмел это сделать? Все шло отлично, переговоры затруднений не вызывали, еще немного, и договор был бы нерасторжим!

Поспешил, побоялся упустить выгоду, не продумал, не заметил, что у партнеров остался небольшой зазор, возможность без потерь отыграть всё назад. Небольшая ошибка повлекла за собой катастрофические последствия — его «карманной» компании конец, а Квадро теперь станет сильнее, чем когда-либо. Гуров и его соглядатаи непременно обратят внимание на произошедший армагеддец в отдельно взятом сегменте рынка. И проведут собственное расследование. В лучшем случае, его посадят. О худшем варианте даже думать не хочется.

Вот она, мечта, рядом была, почти дотянулся. А теперь вопрос лишь в одном: отсидев, Дмитрий выйдет на волю, пусть и нищим, но живым, или сгинет за решеткой? Гуров не простит обмана, не пожалеет денег, найдет того, кто дотянется до глупого зятя и в тюрьме. Зачем он так рисковал?

Дрожащими руками Сомов переложил на столе папки слева направо. Просто, чтобы отвлечься хоть на минуту, попытаться понять — уже конец или у него еще есть шанс? — что теперь будет? Бежать?

Но на нормальную жизнь у него денег кот наплакал, тем более что неизвестно, где и когда он сможет ещё что-то заработать. Из-за ограничения, которое ввел Гуров, ему пришлось деньги добывать разными, по большей мере, незаконными или полулегальными методами. Купил за одну цену, в документах провел другую, разница пошла на запасной счет. Или — проводил сделки, не оформляя их официально. Это самое наваристое — вся сумма ему в карман. Но теперь за него возьмутся всерьёз, вытрясут всё, что он успел накопить.

Пансион матери он оплатил вперед за год, до августа следующего года за ней будут заботиться. А потом? Что с ней будет потом, когда он не сможет оплатить счет?

Господи, о чем он думает? Ему надо себя спасать, мать переведут в государственный приют, на улицу не выставят. А он вот-вот головы лишится.

Бежать!

Если он поспешит, то сможет снять все, что еще осталось, и уехать из страны! А там, как-нибудь, устроится…

Стук в дверь и голос секретарши:

— Дмитрий Николаевич, к вам посетитель.

— Я занят! — рявкнул в ответ.

— Дмитрий Николаевич, откройте. Полиция.

Дальнейшее происходило, как в страшном сне.

Все его заделы и действия оказались вскрыты, счета обнаружены, схемы мошенничества просчитаны и доказаны.

Откаты, недостоверная отчетность, нецелевое использование средств компании — всё, в чём его обвиняют, перечислять устанешь.

Гуров прилетать не спешил. Впрочем, адвокат Леонида Ивановича, навестив Сомова в СИЗО, объяснил все предельно ясно — тесть в курсе и предлагает соглашение: Дмитрий признаёт все обвинения и добровольно возмещает урон, который он нанес компании. За это он получит минимальный срок и останется в живых. В противном случае — максимальный срок, счета, так и так, обнулят, плюс гарантия невозврата.

Пришлось согласиться, и Дмитрий не успел опомниться, как оказался за решеткой.

Шесть лет!

И в окружении нет никого, кто за него вступится, передаст денег или пришлет посылку. Никого, кто будет его ждать…

Как несправедлива к нему жизнь!

Он выжил.

Под условно-досрочное его не подвели, пришлось отсидеть от звонка до звонка.

Было всякое, но главное, что Дмитрий усвоил — человек человеку волк. Нельзя надеяться на других, только ты сам можешь себе помочь.

К огромному удивлению Сомова, за воротами его встречали.

— Дмитрий, садитесь, — пригласили в машину.

А он что? Ему уже нечего терять, кроме жизни. С деньгами у него теперь никак. Совсем.

Все его тайные, как наивный Дима думал, счета были выявлены и опустошены. Дом не ему принадлежит, туда и не пустят, как и в квартиру родителей.

Комната в коммуналке была, жива ли? Да, та самая, куда он, поначалу хотел Машу отправить, чтоб посговорчивее была. Ирония судьбы — если за время, пока он сидел, дом не снесли, старый же, то комната — его единственное жилье и имущество. Какая там задолженность за коммуналку за шесть лет набежала — страшно представить.

Сел, придерживая тощую сумку с немногими нажитыми за шесть лет пожитками. Откуда им взяться, многим, если за все время ему ни одной посылки не пришло, ни одной передачи, никто не навестил и не написал?

Машина тронулась, набирая ход.

— Нас прислал Леонид Иванович, — проговорил мужчина, сидящий впереди, рядом с шофером.

— Убьете? — безразлично спросил Дмитрий.

— Нет, с чего вы взяли? — удивился собеседник и шлепнул на колени Сомову пакет. — Вот вещи, переоденьтесь. Там еще билет на поезд. Вас встретят в Энске. Там же у вас есть комната?

— Была комната, — настороженно ответил Дмитрий, гадая, с чего бы Гурову ему помогать?

— И была, и есть, — мужчина перебросил конверт. — Деньги. Ваше дело — тихо и спокойно доехать до города, там встретят.

Через два часа он стелил постельное белье на своей полке в плацкарте и гадал, что ожидает его в родном городе?

Трое суток пути он почти все время спал или бездумно наблюдал за пролетающим за окном вагона пейзажем.

Города, деревни, полустанки. Куда-то спешащие люди. У всех своя жизнь, один он, как перекати-поле, никому не нужный. Мать за все шесть лет даже строчки не написала. Да жива ли она? Пансионат был оплачен только за год…