Охота на Ботаника! (СИ) - Логвин Янина

- Эй, привет! – я повернулся к парням, рискнув отвлечь их от разговора. – Извините, но могу я узнать, о каком соревновании вы говорили? Только что?

Незнакомцы, молодые ребята лет двадцати, повернули головы. В пределах хостела понятие личного пространства практически не существовало.

- Когда упоминали Роана Дженсена?

- Да, его.

- О соло-подъемах на «Виа Сальта». Там больше ста вертикальных метров на известняке. Работают одиночки, а что?

- А девушки там есть?

Парень, судя по гербу на толстовке – датчанин, бритый наголо, с косичкой на макушке, пожал плечами.

- В прошлом году были две. Если по квалификации подходят, то почему нет?

- Точно, были, - кивнул его друг. – Полька пришла третьей. Сильная попалась!

- Спасибо! – я вскочил. – А где это? На карте можете показать?!

Парни переглянулись и заулыбались.

- А ты что, ценитель прекрасного?

- Типа того, - мне уже не терпелось сорваться с места. - Так покажете?

- Давай карту! Но это неблизко, учти. Часа полтора идти, но оно того стоит. Вот здесь, смотри, - склонили головы, и я вместе с ними, - перейдешь долину и держись маршрута до самого восточного контрфорса. Главное, не лезь никуда – тропа разбита, ее видно. Там и начинается нужный тебе перепад в сто метров.

- Да ты увидишь «Виа Сальта» издалека! – подтвердил второй. - Ну, удачи!

- Спасибо, парни!

***

 Мне понадобился час, чтобы дойти. Я шел, спотыкался, а где мог – бежал, стараясь не подвернуть ноги на каменной дороге. Уверенность придает сил, а надежда окрыляет. Я должен был отыскать Агнию. Я запретил себе сомневаться, я так хотел ее найти…

И нашел.

По Big Wall – большой отвесной скале – взбиралось несколько скалолазов на разной высоте, но только одна фигура, как только я заметил ее, заставила спину покрыться холодным потом, а сердце едва не остановиться.

Девушка с черным хвостом прошла половину подъема и продолжала подниматься на вершину сильно и уверенно, работая со специальным снаряжением. Люди внизу наблюдали за спортсменами, переговаривались и улыбались, словно в мире не происходило ничего необычного, а я глотал воздух, терял почву под ногами, и проваливался в панику, не в силах смотреть и в то же время – оторвать от нее взгляд.

- Она спускается? Ведь спускается?! – схватил кого-то за руку, намертво вцепившись пальцами, когда увидел, что Агния остановилась. – Она не сорвется?! Скажите, здесь есть какие-то спасательные средства? Маты, пожарный батут! Хоть что-нибудь? Эй! Ей же тяжело держатся! – крикнул, не в силах молчать, но меня встряхнули.

- Ты что, новичок? О, привет, друг. Так я и думал!

Уже знакомый мне афроамериканец крепко прижал меня к своему боку и, рассмеявшись, дружески похлопал по шее.

- Спокойно, парень! Спокойно! Это пройдет! Не сорвется.

- Но у нее нет страховки!

- Есть. Смотри! - он вскинул руку, указывая на гору пальцем, - сначала она поднимается, прокладывая маршрут наверх. Закрепляет веревку на промежуточные крючки – точки страховки, затем делает станцию и спускается вниз – вот как сейчас. Снимает крючки, забирает груз в рюкзаке, и вновь поднимается, но уже по проложенным перилам. Трудный подъем. Альпинисту приходится проходить участок трижды – два раза вверх, и один вниз. Но здесь и уровень сложности высокий. Эта девушка – там, на скале – отличный спортсмен! Как опытный скалолаз тебе говорю!

- Господи… но я не понимаю, зачем это надо? Им всем зачем?

Мужчина пожал плечами:

- А зачем мой дядя Дэвид бреет грудь? Сестра вырезает из папье-маше маски на Хэллоуин, а выжившая из ума тетушка Сара дюжинами разводит котов? Эти твари делают ее счастливее, понимаешь, хоть и орут по ночам, как дикие вепри. А мы?

- Что мы?

- Зачем мы с тобой здесь стоим, задрав головы, вместо того, чтобы пить пиво в баре? Наверное, потому что люди странные создания, а? Поверь, иногда лучше не задаваться вопросами. Я уже лет десять не поднимаюсь сам, но приезжаю сюда каждый год посмотреть на новичков. И этот год – особенно интересный!.. Расслабься, парень. Все завершится еще нескоро. Пока эти ребята не выжмут из себя максимум возможного, они со стены не сойдут. Настоящая борьба только начинается!

Что?

- Объясните.

- Лидируют эта девчонка и во-он тот парень, - мужчина сдвинул палец. – Видишь, в синем? Он сильнее, но она упрямее. Он опережает, но торопится – такие быстро выдыхаются. Она же идет ровно, без ошибок, и заставляет его нервничать. Я за ними с самого начала наблюдаю и… - он снова радостно хохотнул, - клянусь котами тети Сары, не удивлюсь, если приз впервые заберет победительница!

Возможно, вид альпинистов на скале и делал счастливее моего нового знакомого, но точно не меня. Я смотрел на Агнию, и чем выше она поднималась, тем глубже я проваливался в своем страхе за нее, ощущая его в себе физически.

Разве подобный риск стоил моей глупой обиды? Тех переживаний, которые сейчас съедали изнутри? Она бы не решилась на этот опасный подъем, если бы я оказался рядом. Если бы нашел в себе смелость ответить ей – там, в отеле, что чувствую сам!

Я впервые видел Агнию на скале, но при этом точно знал, что в данный момент в ней замёрзло все. Она не выдохнется. Не устанет и не сойдет – характера ей ни у кого не занимать. Её хватит на всех соперников вместе взятых. Единственное, что может расколоть ее внутренний лед – это высота.

Нет, огромная стена «Виа Сальта» не делала меня счастливее. Она меня убивала тем сильнее, чем выше поднималась Корсак. Я не мог смотреть, это был не мой мир. Я сидел на земле, обхватив голову руками и, как умел, молил эту проклятую стену, чтобы она вернула мне Агнию живой и невредимой. Ведь это неправильно, что я здесь, а она – там.

 Когда Агния спустилась, я к тому моменту вымерз сам. Не оболочка – душа.

Мы оба были во льду, и он причинял нам боль. Если бы она не позволила мне себя обнять, ощутить ее у груди, я бы, наверное, умер.

Агния Корсак, самоуверенная девчонка, стала частью меня самого.

Ее поздравляли, помогали снять с уставшего тела снаряжение. Что-то предлагали, протягивали воду, и сыпали, сыпали вопросами… Спрашивали, нет ли травм и поливали перекисью сбитые костяшки пальцев… Ощупывали колени. Какие-то незнакомцы, которые исчезнут с новым днем, старались быть важными. Рядом с ними ее лицо казалось непроницаемым и застывшим, словно она находилась не здесь. Не среди красивейших Альпийских доломитов, а где-то там, где болело вовсе не тело, а сердце. Откуда ей не удалось сбежать, даже покорив высоту.

Я отобрал ее у всех и обнял. Крепко прижал к себе. В первые секунды не было даже слов, чтобы что-то сказать. Все захлестнули чувства.

- Морозко… - она ахнула, и ледяная Корсак пропала. Руки дрогнули и повисли. Висок прижался к моим губам. – Мой Морозко…

- Ты молодец. Но больше никогда, слышишь? Никогда не пугай меня так! Или я совершу что-нибудь такое же безумное, как ты! Это было по-настоящему страшно!

Я не отпускал ее, целовал лицо, и руки Агнии поднялись на мою талию. Спрятались под футболку.

- Прости меня, Огонёк, - погладил ее волосы. – Прости. Я больше ни за что не обижу тебя и не позволю сбежать. Я так боялся тебя не найти! Чертовы Альпы! Кажется, я их ненавижу!

Она вдруг всхлипнула и неслышно заплакала. Прильнула ослабленным телом, уткнувшись в шею. Долго плакала, а я не торопил. Люди смотрели, но не вмешивались, а нам было все равно.

- Дита, - сипло шепнула Агния. - Ее больше нет с нами.

- Я знаю. Мне рассказал твой отец.

- Как я буду жить, Морозко, зная, что никогда ее не увижу? Это же невозможно тяжело!

Я проглотил ком в горле, понимая, что она чувствует. Когда умер мой дед, я долго отказывался в это верить. Все казалось, что придет лето, я приеду в деревню и он так же будет, покрякивая, учить меня жизни, сидя на крыльце, как делал до этого.

- Будешь, – пообещал. - Обязательно еще будешь радоваться и смеяться. Вспоминать ее и любить. Дите бы этого хотелось. Мне этого хочется.