Нана (СИ) - Сокол Елена

Мы вместе. Вместе. И больше не нужно ничего.

— Как же я тебя люблю, — произнесла, жадно глотая ртом воздух и впиваясь в его губы с новой силой и желанием испить их сладость до дна.

«А я тебя еще сильнее», — сказали его руки, сжимаясь до боли на моих бедрах и оставляя на них следы.

Сбивчивое дыхание, жар истосковавшихся тел, напряжение в каждой мышце, требовавшее разрядки… Наши сердца дали сбой, стучали бешено и рвано. Пальцы скользили в сумасшедшем темпе, пытаясь захватить каждый сантиметр горячей кожи.

— Мы все еще в гостиной, — напомнила я, задыхаясь.

— У меня здесь нет своей комнаты, — рассмеялся Илья, утыкаясь лбом в мою щеку.

— А у меня, кажется, есть.

И теперь мы смеялись оба.

— Ребята, предлагаю оторваться друг от друга и пообедать, — пропела Олеся, выплывая уточкой из столовой. — Ой…

Наш хохот было уже не остановить.

27

Илья

Ее ладошка была настолько маленькой, что смотрелась в моей руке просто крохотной. Поднес к губам, поцеловал каждый пальчик и крепко сжал. Она шла по бордюру, улыбаясь мне. Ступала на носочках, как настоящая балерина, хихикая и время от времени выдавая какие-то па, а у меня все внутри переворачивалось от счастья, потому что эти улыбки предназначались именно мне.

Мы просто гуляли, и глаза Наны горели, когда она кружилась или просто дурачилась, изображая какой-нибудь танец. Но это и было настоящее искусство: в каждом ее движении, взмахе руки, наклоне головы. И мне ужасно нравилось наблюдать за ней в такие моменты.

А еще невозможно было представить, что когда-то будет достаточно просто смотреть на нее. Нет. Мне ведь постоянно хотелось надкусить, раздавить ее в объятиях, сжать, придушить своей страстью, нежностью и, наконец, съесть… А потом долго-долго лежать рядом и любоваться этой бесконечно потрясающей девушкой.

Наверное, я немного тронулся от любви, но чувствовал себя круто.

— Почему бы тебе не поступить в академию хореографии? — Предложил, ловя ее на руки в изящном прыжке с бордюра.

Покружил, поставил и прижал к себе.

— Ой… — В глазах Наны мелькнула растерянность. — Я больше двух лет не занималась танцами…

— Но ты рождена для этого! — Поцеловал в лоб. — Иначе, для чего же еще?

Она рассмеялась, и мы пошли дальше по дороге.

— Хорошо, что мы не остались у твоего отца. Там неуютно. — Нана убрала за ухо прядь волос. От моего взгляда не укрылись солнечные лучики, загоревшиеся в ее глазах. Все-таки мое предложение по поводу академии ее заинтересовало. — Это наша с тобой вторая такая прогулка. Спокойная, тихая.

— Подышали выхлопными газами, — согласился, сворачивая на вокзальную площадь, с которой все у нас когда-то начиналось.

— Я уже привыкаю к этому городу, к его сумасшедшему ритму и загазованности. — Она потянула меня за собой, ускоряя шаг. — Хотя на море тебе бы точно понравилось. Там дышится легче. Там все оживает! И никуда не нужно торопиться.

— Мы еще съездим. — Пообещал. — Этапы по суперкроссу проходят в разных городах страны. — Поспешил за ней, чтобы не разъединять рук. — А еще есть кубок Европы, мира…

— Жалко, что дяди Вани не оказалось дома. — Нана пошарила по карманам и выудила какой-то ключ. — Очень хотелось вас познакомить.

— Мне тоже жаль. — Сказал честно.

Она повернулась ко мне и повертела ключом в руке.

— Зато у меня есть вот что. — Хитро подмигнула и игриво дернула плечом. — Можно попрощаться с моим чердаком… — Сделала несколько шагов спиной вперед и закусила губу, дразня. — Можно даже переночевать… Все равно до твоей квартиры еще пилить и пилить пешком…

Меня не нужно было уговаривать. Организм среагировал моментально — возбуждение было таким сильным, что в узких спортивных штанах стало тесно. Оглянулся по сторонам, опасаясь посторонних глаз, но, к счастью, в вечернее время на дорожке, ведущей к Старому вокзалу, было не многолюдно. И припустил следом за Наной, которая, смеясь, уже бежала к нужному зданию.

Рядом с ней трудно было сохранять контроль над своим телом и разумом. При взгляде на точеную талию, аккуратную упругую попку, длиннющие черные волосищи и губы цвета спелой малины башку срывало напрочь и сразу.

А когда она вот так со мной заигрывала, делая недвусмысленные намеки, хотелось догнать, прижать к стене и порвать на ней всю одежду. Жадно целовать, ласкать языком, покусывать и пропитываться насквозь запахом ее кожи с тонким привкусом летнего соленого моря и дикого ветра.

— Эй, кто из нас спортсмен? — Хохотала она, оборачиваясь, чтобы убедиться, что я иду следом.

А мне было стыдно, потому что наш забег затягивался, а остыть никак не получалось. Пришлось положить руки в карманы и идти, пряча взгляд от случайных прохожих. Хотя вряд ли в сумерках им бросился бы в глаза мой грандиозный стояк, но все равно стыдно было жутко.

— Вот ведь дрищ! — Остановившись у основания лестницы, Нана поманила меня пальчиком. — Догони меня, дохляк! — Убедилась, что все еще иду следом и, сопровождаемая собственным заливистым смехом, побежала вверх.

Смех оборвался, когда она добралась до верхней площадки и дернула на себя дверь. Вот здесь уже и я полетел вслед за ней со всех ног.

Нана

Удивилась, услышав за дверью мужские голоса. Остановилась, стараясь отдышаться, и вдруг замерла.

— И где она? — Спросил хорошо знакомый скрипучий баритон.

Следующее мое движение было спонтанным: дернула на себя ручку двери, и от увиденного сердце остановилось. Кровь застыла в жилах.

На чердаке было сумрачно. В лучах тлеющего за окном заката ясно вырисовывались две фигуры. Один мужчина сидел на стуле — дядя Ваня. Его голова была склонена к груди, руки прихвачены за спиной веревкой. Когда он поднял на меня взгляд, я заметила на его лице кровоподтек — кто-то разбил ему губу.

И этим кто-то совершенно очевидно был второй мужчина. Когда наши с ним глаза встретились, в моей голове вихрем пронеслись мысли о невозможности происходящего. Ведь я оставила его там, в горящем доме, с пробитой головой. Считала, что его смерть до конца дней будет моим самым страшным грехом… А теперь… теперь отчим стоял посреди моего чердака, направив дуло пистолета на того, кто мне был очень дорог.

Как он нас нашел?

— Здравствуй, милая дочь. — Улыбнулся дядя Жора, свободной рукой поправив очки.

И я судорожно вздрогнула, видя, как оружие в его руке перемещается, делая меня мишенью. За спиной послышались быстрые шаги.

Илья! Нет, он не должен пострадать из-за меня…

Но не успела я дернуться, как Илья был уже рядом. Метнулся вперед и закрыл собой мое окоченевшее от страха тело.

— Какая у тебя группа поддержки! — Отчим сделал шаг в сторону. И я тоже. Невыносимо было осознавать, что кто-то из-за меня теперь находится на прицеле. — Ты как их расположение заработала, дрянь? Опять одним местом?

Рука моего парня сжалась на моем запястье. Но я, игнорируя это, встала с ним рядом.

— Слушай, урод, не хами! — Сказал ему Илья, закипая от злости.

— А ты, сосунок, молчи, — потрясая пистолетом, дядя Жора поправил очки, — тебя никто не спрашивал.

Я подалась вперед плечом, оттесняя Леманна назад.

— Знакомься, Илья, этот выродок — мой отчим. — Произнесла сухо и хрипло.

Сглотнула.

— Вы входите, входите, не стойте, — обходя нас полукругом, скомандовал незваный гость. — Живее! И дверь закрой!

Мы послушно ступили внутрь, сзади лязгнул замок.

— Удивлена, доченька? — Хмыкнул дядя Жора, тяжело дыша. — Думала, прикончила меня? Нет. Сильнее надо было бить, сильнее.

— Какая я тебе доченька? — Прошептала устало.

Стоило ему сделать шаг вперед, как Илья снова загородил меня собой.

— Зачем ты пришел? — Произнесла уже громче.

И откуда у меня только силы были на это? Разум подсказывал, что нужно было бежать, но ноги буквально приросли к полу. Страшно было даже шевельнуться, ведь этот псих был готов на все. Раз уж преодолел такое расстояние, чтобы найти меня, то ни перед чем не остановится, это точно.