Девушка из Дубровника - Жилло Анна

— Да, вполне, — кивнула я. — Фотографию отца я не видела, а мать очень даже. Хочешь посмеяться? Она чуть выше меня, стройная, блондинка с длинными волосами. Ей пятьдесят шесть, но выглядит максимум на сорок.

— Надеюсь, у него не Эдипов комплекс? — Юлька поморщилась, прижав руку к животу. — Активная девица, просто ужас. Иногда спать не могу, так буянит. Слушай, Ник… Ты мне так и не рассказала, ты же на обследование собиралась? Была?

— Да, — вздохнула я. — У свекрови в Питере подруга — специалист по бесплодию. В общем, одна труба безнадежна, другую вполне можно починить. Конечно, есть риск вторичных спаек и внематочной. Но тогда точно только ЭКО.

— А что по генетике?

— Ходила в консультацию, полный скрининг сделали. Вероятность, что передам ребенку больной ген — процентов тридцать. Но не обязательно все будет так мрачно, как у меня. Многие с такой штукой живут, даже не подозревая. Ну, болячки какие-то, как у всех, но не критично. Так что вернемся и будем уже конкретно думать в эту сторону.

— Ну, удачи вам, — кивнула Юлька, — подчищая с тарелочки крошки. — А вообще, Ник, как жить собираетесь? В смысле, где?

— Пока свекор на пенсию не выйдет, так и будем ездить туда-сюда. У Глеба в Финляндии вид на жительство, посмотрим, как у меня с визой будет. Сейчас-то по мультику я могу там провести только три месяца за полгода. Можно сразу на вид документы подать как член семьи, но это долго рассматривают, так что, наверно, буду пока просить долгосрочную визу.

— Подожди, а почему у него не ПМЖ?

— Надо жить там больше полугода непрерывно, а он болтается туда-обратно. Знаешь, меня финский язык просто в ужас приводит. Кажется, его вообще невозможно выучить. Глеб мне самоучитель купил, но я залипла на первом уроке. Надо будет на курсы какие-нибудь пойти.

— Да ладно. Я же итальянский выучила, — фыркнула Юлька.

— Ну ты сравнила! Ты здесь постоянно живешь. Хотя нам все равно рано или поздно придется полностью перебираться в Хельсинки. Когда компания перейдет к ним с Лиисой. Там же не только российское направление — вся Европа. Головной офис в Финляндии. Свекор разве что консультировать будет.

— А муж сестры? Не будет в этом участвовать?

— Будет, конечно. Но он в логистике ничего не соображает, а финансовой стороной можно отовсюду заниматься, хоть из Катманду. Так что они с Лиисой еще не решили, где жить будут. Может, в Хорватии. Или еще где-нибудь.

— Слушай, и все-таки расскажи, какого фига вас в Италию понесло зимой, — Юлька посмотрела на меня с подозрением. — Только не надо, что любоваться архитектурой и ходить по музеям. Все равно не поверю. Ты — по музеям?! И что хотели только вдвоем — тоже. То есть в это как раз поверю, но почему в Италию-то? Тут сыро и холодно. Стой, я поняла! — Юлька захихикала, как школьница. — Ты мне рассказывала, что в дождь совесть не мучает, если на пляж не идешь. А тут никакого пляжа — один сплошной дождь. Можно быстренько пробежаться по улицам и…

— Фейспалм… — простонала я.

— Да ладно тебе! — Юлька убрала мою руку от лица. — Вы молодожены, вам положено. Что, все так же сладко? Не надоедает?

— Ох, Юль, мы, наверно, ненормальные какие-то. Помнишь анекдот про пессимиста и оптимиста? «Хуже уже не бывает» — «Нет, бывает, бывает!» А у меня наоборот. Думаю, что лучше уже быть не может, а оказывается, что может. И все мало.

— Ник, мы с Лучано год в интернетике переписывались, прилично так, благопристойно. Про книги-фильмы-художников. А потом я приехала во Флоренцию, мы встретились… ну и все. Больше я никакой Италии и не увидела. До самого отъезда. А когда поженились, год, наверно, из постели не вылезали. Только на работу. И плюнь в глаз тому, кто скажет, что это ненормально. Это как раз нормально и правильно. А вот когда через год после свадьбы приходят на прием и говорят: «Памагите, мы друг друга не хотим» — вот это уже ненормально.

— Спасибо, ты меня успокоила. Слушай, а вообще как он тебе показался?

— Ник, насчет того, что будет, я попала стопроцентно, сама удивилась. Вы как-нибудь обсуждали это? Ну, что он зарылся в тину и выжидал полтора месяца?

— Нет. Он ничего не говорил, а я не спрашивала. Ну, только когда предложение делал, сказала…

— Да уж, предложение было просто суперское, — прыснула Юлька. — Ну и в целом он тоже такой, как я тебе говорила. И такой… очень твой. Вот просто абсолютно твой. Кстати, вы с ним ругаетесь?

— Еще как. Сначала орем друг на друга, потом ржем, а потом целуемся.

— Нормально, — одобрила Юлька. — Милые бранятся — только тешатся. Мы с Лучано сначала даже дрались. Вернее, я с ним дралась, а он только блоки ставил, чтобы я ему глаза не выцарапала или не оторвала чего в запале. Ты ж понимаешь, ему достаточно рукой махнуть, чтобы меня убить ненароком. А кончалось все оргией, разумеется. Удивляюсь, как соседи не скинулись на киллера для нас. Мы же тогда еще в квартире жили. — Она помолчала, допила чай и спросила: — Куда дальше поедете?

— Пока не решили, — пожала плечами я. — У нас обратный билет из Рима, а в середину можно что угодно напихать.

Мы собирались встретить Новый год во Флоренции и даже заказали столик в гостиничном ресторане. А потом взять машину в аренду и прокатиться еще по нескольким городам. Юлька была абсолютно права. Мы могли вообще никуда не ехать — остаться в Хельсинки. Но нас вряд ли бы поняли. Сначала мы с Бранко и Лиисой обсуждали совместную поездку куда-нибудь в теплые края, чтобы море, пальмы и сплошное Баунти. Но вовремя сообразили, что будем друг другу только мешать.

«Ну представьте, — сказал Глеб, — валяемся мы вчетвером на пляже и друг на друга нетерпеливо поглядываем, прилично ли уже свалить в свое бунгало. Лучше летом вместе на яхте, как и собирались».

В итоге Бранко и Лииса выбрали Белиз, а мы подумали, подумали… К счастью, нам уже не надо было ничего друг другу объяснять, мое стеснение улетучилось без следа. Да и до свадьбы у нас не так уж много времени было, чтобы побыть вдвоем.

Сделав мне предложение, Глеб уехал на следующий день вечером, а через неделю я отправилась в Хельсинки — знакомиться с его семьей. Приняли меня очень хорошо, чего нельзя было сказать о моих родных, когда они чуть позже знакомились с Глебом. Родители держались так, как будто я привела не жениха, а налогового инспектора. Что касается Софьи, я так и не поняла, как ей удалось выжить после такого удара. В общем, мне было здорово неловко, но Глеб только заметил, что нам не придется ходить к ним на воскресные обеды — уже песня, а остальное он как-нибудь переживет.

Сам он эти два месяца был страшно занят, и я его почти не видела. Подготовкой двойной свадьбы занимались Лииса с Браном, который прилетел в Хельсинки в начале ноября. Я предпочла бы тихо пойти в загс и расписаться, но пришлось сдаться большинству. Меня даже на белое платье уговорили, и после девичника мы с Лиисой мазали друг друга автозагаром, чтобы не выглядеть бледными поганками.

Свадьба получилась просто сумасшедшая. У Глеба с Лиисой и у Бранко оказалось такое количество родственников, что я почувствовала себя сиротой, хотя мои приехали в полном составе. От всего этого безумия в голове остались какие-то обрывки, но, по крайней мере, всегда можно было посмотреть видео. Впрочем, нам с Глебом после возвращения предстояло еще получить российское свидетельство о браке.

— Знаешь, Юль, — я рассмеялась, — это ведь Глеб предложил Италию. И не только по той самой причине. Всякая там Азия-Африка-Америка сразу отпала. Из Европы отсеялись те страны, где снег. В тех, которые потеплее, мы оба были почти везде. В Италии не были. Но еще он уверен, что я обожаю итальянскую кухню.

— Карбонара! — захихикала Юлька.

— Ну да! Ты же знаешь, я пиццу ем только тогда, когда больше ничего другого нет. А макароны всякие вообще терпеть не могу.

— Не говори ему! Он расстроится. Для него это некий символ. Ритуалы, символы, фетиши — это точно в его стиле.

— Да уж ясное дело, не скажу. Жрать мне теперь эту карбонару по гроб жизни.