Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

— Он правда позволяет себя учить? — спрашивает Хулио, и в его глазах что-то мелькает.

— Сначала не хотел, но мы поговорили, — я кручу другие кольца. — И теперь занимаемся раз в неделю. С его графиком было непросто, но справляемся.

— И есть прогресс? — спрашивает он напряженным голосом.

— Да, учится медленно, но верно. Он гораздо увереннее, чем два месяца назад.

Оба выглядят потрясенными.

— Два месяца? — голос Эсмеральды дрожит от переполняющих ее эмоций.

Я киваю с легкой улыбкой.

— И я готова быть рядом столько, сколько потребуется. В подобных вопросах торопиться нельзя.

— Нет, нет, конечно нет, — она кладет ладонь мне на плечо. — Спасибо, что помогаешь ему.

— Не стоит благодарить. Я просто делаю свою работу.

Хулио качает головой.

— Стоит. Дэнни бы нам никогда не рассказал. Он не любит...

— Papa¹¹⁵, — предостерегающе вздыхает Пен. — Интересно, почему?

Он трет затылок.

— Можешь... держать нас в курсе?

— Если Дэниел не будет против, могу, — отвечаю я.

Хулио хмурится, прищуриваясь, словно ответ пришелся ему не по душе, но затем усмехается.

— Спасибо, что проявляешь к нему терпение.

Я смущенно пожимаю плечами.

Он улыбается, будто понимая мое состояние. Хулио милый, но сдержанный – странное сочетание, и, пожалуй, именно это мне и нравится.

— Тебе стоит как-нибудь заглянуть в пекарню.

— Э-э, да, как-нибудь.

— В любое время, — Эсмеральда сияет, и оба садятся рядом с Пен.

— Прости за это, — шепчет она, роется в своем прозрачном виниловом рюкзаке и вытаскивает бейсбольный мяч.

— Все в порядке. Зачем ты его принесла?

— Для тебя, — она вкладывает мяч мне в ладонь и смотрит на ребятишек у ограждения, где игроки расписываются на мячах и джерси.

Дэниел фотографируется с парой детей, и, закончив, мгновенно встречается со мной взглядом. Искры, трепет, бабочки – не уверена, подходит ли хоть одно из этих слов, или есть то самое единственное, которое смогло бы описать прилив тепла, разливающийся по телу, когда я замечаю его.

Как бы оно ни называлось, я так счастлива, что не могу припомнить, чтобы когда-то прежде чувствовала нечто подобное. Я прижимаю ладонь к груди и растираю ее, поскольку сердце вот-вот выпрыгнет.

— Иди, — она легонько подталкивает меня в плечо, возвращая в реальность. — Игра вот-вот начнется.

Я вскакиваю и иду к Дэниелу. Его взгляд безотрывно следует за мной, глаза вспыхивают, скользят вниз по телу и останавливается на джерси с его номером.

Я отвечаю тем же, следуя по каждому сантиметру его фигуры, по бирюзовой форме с тонкими белыми полосками. Он такой высокий, широкоплечий, сильный, и не верится, что мой.

И тут я вспоминаю.

Останавливаюсь прямо перед ним, и из-за того, где стою, Дэниел смотрит на меня снизу вверх. Сейчас совсем не время и не место для греховных мыслей, но, боже, он выглядит умопомрачительно, глядя на меня под таким углом.

Я опираюсь руками на толстое ограждение, а Дэниел кладет ладони по обе стороны от меня.

— Я облажалась.

Он склоняет голову, брови тревожно сведены.

— Почему ты так думаешь?

— Знаю, мы договорились не спешить, но я проболталась твоей сестре, что мы встречаемся. И еще сказала, что ты мой парень. Понятия не имела, что прямо позади стоят твои родители, поэтому теперь и они тоже знают.

— Джоз... — его карие глаза вспыхивают, а по лицу расплывается ослепительная улыбка. Руки теперь опущены по бокам. — Я правда пытаюсь сохранять видимость спокойствия и не выглядеть идиотом, но ты стоишь в моем джерси и говоришь такое.

— Ты не злишься? Это же я настояла, что лучше не торопиться, а теперь, выходит, сама же объявляю всему свету, что ты мой парень, — пусть это всего лишь сестра и родители, но уверена, что для него они и есть весь мир.

— Злюсь? Детка, я хочу, чтобы вся вселенная знала, что ты моя.

Теперь от уха до уха улыбаюсь я.

— Ох, так ты и я, мы официально вместе?

— Для меня ничего не изменилось, — говорит он серьезно, но улыбка не исчезает. — Ни один ярлык не определит происходящее между нами. Я всецело твой.

Сердце снова грохочет в груди, и внезапно я начинаю чувствовать странную застенчивость.

— Хорошо.

— Ты такая милая, — его взгляд скользит по моему лицу. Уверена, он замечает, насколько я раскраснелась, и прекрасно знает, что дело вовсе не в палящем солнце.

— Можешь подписать? — прошу я, лишь бы отвлечь внимание от пылающего лица и как никогда широкой улыбки.

Дэниел хрипло усмехается, достает из кармана маркер и берет мяч. Начиная писать, говорит:

— Ты превосходно выглядишь.

— Так вот о чем ты на самом деле думаешь?

Он ненадолго закрывает глаза, и когда открывает, на губах играет усмешка.

— Прошу, Джоз. Не поступай так со мной.

— На мне зеленое, — дразню я.

Его брови на миг сходятся, а потом лицо понимающе разглаживается. Дэниел цокает и тихо смеется.

— Джерси и зеленое покажешь тогда, когда вернемся домой.

Я прикусываю губу и пожимаю плечами.

— Сначала победи.

Его темные глаза встречаются с моими, в них отражается вызов и жар.

— Держи. Увидимся позже, детка.

Я возвращаюсь на свое место с улыбкой от уха до уха. Не хочу, но не могу удержаться; чувствую себя чертовски счастливой. Пен выглядит точно такой же, когда я сажусь рядом, но не комментирует произошедшее. Молчат и ее родители, но я чувствую на себе их взгляды и теплые улыбки.

Когда наконец замечаю, что он написал на мяче, я смеюсь, вызывая любопытные взгляды Пен и ее родителей, но не смотрю в ответ. Я поднимаю глаза на парня, не отводящего от меня взгляд.

Исключительно на меня.

Мы внизу шестого иннинга¹¹⁶, и персональный трек Дэниела, Pursuit of Happiness, доносится из динамиков, пока он выходит на поле.

— Не знаю, говорил ли тебе Дэнни, но это был любимый трек Эдриана и последний, который он слушал перед тем, как погиб, — тихо произносит Пен.

Я поворачиваюсь к ней, но та смотрит вперед.

— На самом деле нет, но потихоньку рассказывает об Эдриане.

— Правда? — она удивленно переводит на меня взгляд.

— Не так много, но да. Я знаю, как это тяжело, и уверена, тебе тоже непросто.

Она кривится.

— Да, но ему куда сложнее. Особенно в это время года. Приближается годовщина... смерти Эдриана. Так что предупреждаю, если Дэнни будет выглядеть отрешенным или вести себя странно, на то есть причина.

— Нет, он мне не говорил, но буду иметь в виду.

И тут вспоминаю все эти моменты, я замечала перемены в нем. Иногда Дэниел уходит в себя или улыбается сквозь боль. Думает, я не замечаю. Я спрашивала, что случилось, а он отмахивался: мол, устал, или переживает из-за драфта, или учебы.

Знаю, не стоит перетягивать на себя канат, но очень бы хотелось, чтобы он мне доверился. Может, я сама виновата, не стоило так легко отступать. Надо было продолжать спрашивать. Может, я не выгляжу той, кому можно доверять? Или дело в том, что все время ною о матери, погибшей еще до того, как мы успели построить доверительные отношения.

Питчер «Флориды» бросает мяч, как объясняет Пен, фастбол. Я до сих пор не выучила все названия подач – и не уверена, что когда-нибудь выучу, – но уже начинаю их различать.

Делает страйк против Дэниела, но на втором броске тот все же касается мяча. Флайбол¹¹⁷, мяч падает в центр, но отскакивает от перчатки аутфилдера и катится по траве. Игрок тут же подбирает его, бросает шортстопу, но Дэниел оказывается на второй базе, а Ноа добегает до домашней.

Пен поднимается со своего места и смотрит на меня с улыбкой, не имеющей и намека на прежнее тепло. Та же в последнее время и у Дэниела.

— Я скоро вернусь. Схожу в туалет, потом за едой. Тебе что-нибудь принести?

— Я с тобой, — встает Эсмеральда.

Я могла бы предложить пойти вместе, но чувствую, что им нужно побыть вдвоем.