Оригинал (СИ) - Чередий Галина

Женщина промолчала, пристально посмотрела на его член, отчетливо выпирающий сквозь ткань, и выгнулась, обхватив свои груди сквозь платье, очевидно пытаясь его привлечь, а точнее отвлечь. Без вариантов! В его мыслях — скрученная и рыдающая фаворитка его брата, а совсем не Сайв, предлагающая себя добровольно.

— Я так понимаю, тебе нечем меня порадовать, монна Сайв, — сухо констатировал он, отворачиваясь от эротического шоу на постели.

— То, чего ты просишь, не так уж и просто, любовь моя! — огрызнулась женщина, вскакивая, и маска притворного возбуждения мгновенно слетела с ее лживого прекрасного лица.

— Что может быть сложного в том, чтобы подставиться под член этого похотливого полуживотного? — стремительно развернулся к ней Хакон. — Раньше у тебя с этим проблем не случалось!

— Раньше — это не сейчас! Проклятый Грегордиан несколько часов смотрел, как Алево трахает меня и доводит почти до безумия, не давая кончить и допрашивая при этом, но даже не возбудился!

— Не похоже, что ты осталась недовольна самим процессом! — насмешливо фыркнул мужчина.

— Я терпела наглого асраи только ради тебя, любовь моя, — цинично ухмыльнулась Сайв и снова попыталась к нему прилипнуть, нахально обхватив при этом его твердую плоть.

— Да неужели? Разве я тебя просил поиметь всех асраи деспота, а не его самого? — рявкнул мужчина, грубо отталкивая ее.

— Я делала все, что могла! — огрызнулась женщина в гневе. — Он не пожелал коснуться меня даже пальцем!

— Ты утверждала, что он сам позвал тебя разделить удовольствие с ним и Алево! Мы оба прекрасно понимали, что это лишь повод, чтобы выпытать из тебя информацию о моих намерениях, но подразумевалось, что секс с деспотом будет обязательной составляющей процесса!

— Я тоже была уверена в этом!

— Ну так почему тогда ты не справилась?! — заорал на монну Хакон.

— Асраи несколько часов сводил меня с ума, требуя при этом ответов, а потом архонт заявил, что я стараюсь недостаточно и желания присоединиться у него нет! Ненавижу его, как же я его ненавижу! — лицо Сайв исказилось, становясь почти уродливым, и она сжала кулаки.

— Ну, тогда выходит, что ты совершенно бесполезна для меня, Сайв! — безжалостно констатировал Хакон. — Ты всегда была виртуозной шлюхой и безотказно действующей подстилкой, но, видимо, утратила свои навыки, раз не сумела соблазнить Грегордиана хоть разок сунуть в тебя свой член! Наверное, ощущаешь себя полным ничтожеством, если даже оголодавший по изысканной красоте приграничный дикарь не повелся на тебя?

Да, ему понравилось это краткое выражение боли и унижения на лице уже бывшей любовницы. На самом деле королевский посланник так и предполагал уже, что Грегордиан не купится на прелести Сайв. Проклятые дини-ши разительно отличались от асраи. Имели мерзкую привычку удовлетворять сексуальный голод с одной и той же женщиной годами, когда находили что-то особенное. А Эдна — именно такая для его брата. Что же, очевидно, придется прибегать к более действенным методам, чем обычное добровольное соблазнение.

— Не стоит со мной так говорить, любовь моя! — по-змеиному зашипела в ответ Сайв, и ее прекрасные глаза обратились в щелки от гнева. — Я ведь всегда могу повысить свою самооценку и заодно полюбоваться на твои страдания, если схожу снова к Грегордиану и расскажу, почему сначала Брит, а потом и я так настойчиво хотели оказаться в его постели!

— Смеешь угрожать мне, дорогая? — лучезарно и устрашающе при этом улыбнулся Хакон.

— Безусловно! — нагло ухмыльнулась великолепная стерва, заносчиво выпрямляясь, заставляя грызущую его похоть временно переключиться на себя. Да, когда Сайв демонстрировала в открытую, какой беспринципной, предающей всех и все дрянью была, она его и возбуждала.

Хакон медленно оттеснил Сайв к постели и толкнул ее в грудь, опрокидывая на спину. Пусть истинный источник терзающего его вожделения не в этой женщине, но с ней он может получить облегчение. Хоть и в последний раз. Рывком задрав подол ее платья, мужчина рыкнул:

— Ноги врозь! — и его любовница моментально послушалась, гостеприимно раскрываясь для него и ухмыляясь торжествующе. Идиотка!

— И что же удалось узнать нашему архонту Приграничья и его ближайшему прихвостню от тебя, монна Сайв, в результате ужасно неприятных и утомительных эротических пыток? — спросил он, вгоняя себя в ее податливое тело так жестко, что женщина взвизгнула и заерзала под ним.

— Только то, что ты велел мне им сказать, — сквозь рваное дыхание пробормотала она, когда Хакон без промедления стал вколачиваться в нее.

— Точно? — крутанув бедрами, он толкнулся максимально глубоко, не собираясь заботиться о ее дискомфорте.

— Да! О-о-ох! — выкрикнула она, пытаясь чуть сдвинуться, но мужчина грубо впился в ее бедра, навалившись всем телом и просто долбился, гонясь за оргазмом, не обращая внимания на жалобы и уже болезненные стоны.

За секунду до того как излиться, он резко вдавил Сайв в постель сильнее, сминая ее грудную клетку своей, лишая возможности вдохнуть, и сомкнул руки на ее горле. Прекрасные зеленые глаза, сводившие с ума стольких мужчин, распахнулись в ужасе и быстро померкли, когда он сжал мощные пальцы до отчетливого хруста костей. Кончил он с ревом, злобно упиваясь последними конвульсиями женщины, и тут же скатился с нее, с легкостью сбрасывая хрупкое тело на пол, как мусор. Наклонившись над бывшей любовницей, Хакон сдернул с лодыжки плоский узкий браслет и, сбросив с себя одежду, пошел в купальню, не оглядываясь.

— Что же, если тебя, братец, нельзя отодрать от этой твоей игрушки, значит, станем ее использовать против тебя, — погрузившись в теплую воду, пробормотал королевский посланник, поигрывая блестящей вещицей. — Пожалуй, это даже будет лучше.

Как же все-таки тупо и морально дискомфортно обладать некой информацией, наверняка очень важной, но не иметь возможности хоть как-то ее применить, кроме как для того, чтобы высверливать себе мозг. Такими темпами он у меня станет похож на сыр «Масдам». Почему Эбха со своими откровениями и предупреждениями не пошла к кому-то, кто бы угадал, о чем идет речь в ее шарадах? Скажем, к тому же Алево. Почему я? Чем больше думала, тем больше впадала в паранойю, склоняясь к тому, что выбрала меня богиня как раз из-за моей неосведомленности и не настолько она чокнутая, какой хочет прикинуться, и все эти ее приходы-уходы-загадки — просто игры в манипулирование. Конечная цель мне непонятна, но, может, ее и вовсе нет. Если Дану и Бели сотнями лет враждуют просто ради самой вражды, находя это увлекательным, то с чего Эбхе быть намного лучше их? Просто у нее масштаб помельче, не верховное божество как-никак.

Донимать расспросами Хоуга больше я не стала. А смысл? Прорываться так или иначе на свободу тоже. Почему-то подумалось, что раз деспот решил ограничить мои передвижения, была на то веская причина, а не просто очередной взбрык его властной натуры. Вот с отказом выслушать меня смириться так же легко не удавалось, да я и не собиралась. Выйдя на балкон, заметила в окнах покоев Илвы ее узнаваемый силуэт. Могла бы она помочь мне навести порядок в том сумбуре, что устроила в моей голове Эбха? Даже если она и жила в изоляции, то все равно в этом мире, а значит, автоматически в сто раз осведомленней меня. И, между прочим, ей Грегордиан не запрещал передвигаться по замку в отличие от меня. Интересно, если я пошлю брауни передать ей приглашение, то он первым делом к деспоту побежит докладываться? Очевидно, что так. И зная Грегордиана, он черта с два поверит, что я хотела устроить девичьи посиделки с его невестой. Я не слишком уверенно помахала рукой, стремясь привлечь ее внимание, но в ответ не получила ни намека на движение. Направления взгляда девушки я не могла видеть из-за расстояния и того, что стояла она как всегда чуть поодаль от окна, частично скрываясь в тени комнаты, поэтому просто наобум изобразила приглашающий жест. Поняла ли меня Илва и захочет ли прийти — посмотрим. Опустив взгляд во двор, я с изумлением увидела Раффиса, который сидел в позе лотоса, прямо на пыльных камнях и хранил полную неподвижность, не сводя глаз с окон Илвы. Причем по моим прикидкам выходило, что, скорее всего, снизу принц не мог видеть Илву, а вот она его — прекрасно. Все передвигавшиеся по двору огибали изображавшего изваяние принца по широкой дуге, и не сказать, чтобы косились слишком удивленно. То ли сидел он там давно, то ли не такое уж это было и интересное зрелище для местных. Как по мне, так Раффис откровенно нарывался. И, между прочим, ему тоже было велено находиться у себя, но не похоже, что под его дверью столбом торчали охранники, дабы неусыпно следить за этим.