Первый, случайный, единственный - Берсенева Анна

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86

– Куда?! – ахнула Полина. – Почему в Благовещенск? Это где вообще – Благовещенск?

– Потому что самолет уже на поле, – объяснил Георгий. – Во-он тот, маленький, «Ан-24». Ну, Полинка, некогда же было особенно размышлять! Я их уже минут пять вижу… Может, и ошибаюсь, но проверять не хотелось бы. И правда, не рыцарь твой работодатель, – усмехнулся он. – А Благовещенск – это на Дальнем Востоке, на самой границе. Китай прямо через реку. Красиво там, сопки, Амур течет… Я совсем рядом в армии служил. Не думал, что еще раз туда попаду! – засмеялся он.

– Уж со мной куда только не попадешь… – пробормотала Полина. – А все-таки только ты мог догадаться из Якутии в Москву через Дальний Восток лететь!

Тут она тоже невольно улыбнулась, хотя ей было совсем не до смеха: кряжистые ребята как раз вышли из буфетного закутка и направились прямо к кассам, все ускоряя шаг.

– Да что тут особенно догадываться? – пожал плечами Георгий. – Выбора-то не было. Все, Полинка, вперед!

Он схватил Полину за руку и зашагал к регистрационной стойке так стремительно, что она не шла за ним, а вприпрыжку бежала. Он был как стрела, направленная какой-то могучей рукою.

Они отошли от касс ровно на минуту раньше, чем их преследователи подошли; Полина успела это увидеть просто-таки спиной. Пока Георгий протягивал паспорта и билеты стройненькой якуточке в аэрофлотовской форме, Полине казалось, что сейчас ее схватят сзади и все начнется с начала… Она боялась обернуться, по спине ручьями лился пот.

Но, видно, судьба продолжала их хранить. Никто не заметил, как они прошли контроль и оказались в тесном коридоре у выхода на летное поле. Конечно, это была судьба! Хотя ее расположенность к ним можно было объяснить просто: решение Георгий принял, что и говорить, нестандартное, а посадка на благовещенский самолет производилась совсем в другом конце зала, чем на самолет московский, так что вряд ли людям с очевидно стандартными мозгами сразу пришло бы в голову направиться именно сюда.

К тому же посадка была уже окончена.

– Быстрее, молодые люди, быстрее! – поторопила их очередная форменная женщина, на этот раз не стройненькая, а, наоборот, полненькая; от страха Полина замечала всякую чушь, ничего не значащие подробности. – Спали вы, что ли? Без вас же улетят!

Пока они бежали через пустынное летное поле, Полине казалось, что они одни в ледяной бесконечной мгле, на всей земле – одни. Но теперь это не пугало ее, а наполняло счастьем. Так же, как предстоящий полет в какой-то неведомый город, стоящий на берегу реки с любовным названием Амур…

В самолете было полутемно, тесно, но малолюдно. Видно, не многие стремились кромешной зимой из Якутска в Благовещенск – с края света на такой же край.

Как только они уселись на свободные места в самом хвосте, сразу закрутились пропеллеры, самолет задрожал и медленно тронулся с места. Полине показалось, что он похож на бричку, в которую впряжена небольшая, но сильная лошадка.

– Старенький какой «Ан», – сказал Георгий, расстегивая куртку. – Я и не знал, что они еще летают. Вот и все, Полинка! – засмеялся он. – Спи теперь как сурок всю дорогу без передышки.

Полина сняла дубленку, сбросила валенки и, свернувшись калачиком, легла на кресло, положив голову Георгию на колени.

– А мне уже и спать расхотелось, – удивленно сказала она.

– Это тебе кажется. – Он положил руку ей на голову; ладонь закрыла щеку, ухо и нос. – Ты же устала, Полин. Сейчас укачаешься и уснешь.

– Что я, младенец – укачиваться? – засмеялась Полина. Но тут ей показалось, что он сейчас уберет руку, и она поспешила добавить: – Ну, сплю, сплю.

Спать ей в самом деле расхотелось совершенно. Прикрыв глаза, она притянула руку Георгия к своим губам и стала целовать его ладонь, пальцы, твердые бугорки под пальцами… Что они значат, интересно, эти бугорки, если по ним гадать, – жизнь, судьбу, любовь?

Он молчал, только рука его вздрагивала у ее губ. Потом Полина почувствовала, как весь он напрягается, как толкает ее снизу прямо в щеку, – и засмеялась, не открывая глаз.

– Ну что ты смеешься? – раздался его смущенный голос. – Сама виновата. Что ж я, каменный? Перестань, Полинка, а то будут тут сейчас… сцены из «Эмманюэль». А лучше не переставай, – еле слышно произнес он.

До них никому не было дела. Самолет набрал высоту, пассажиры либо спали, либо пили, у всех были свои заботы. И единственное, чего им обоим надо было сейчас от целого мира, – чтобы там, в этом мире, у всех были свои заботы и никому до них не было бы дела.

Полина расстегнула «молнию» у Георгия на джинсах, накрылась полами его куртки. А вообще-то могла бы и не накрываться. Ей было все равно, видит ее кто-нибудь или нет, она чувствовала только, как хорошо ему от ее прикосновений и ласк, как он вздрагивает от ее дыхания и весь тянется к ней, в самую глубину ее губ…

Кажется, он хотел оттолкнуть ее за секунду до того, как совсем перестал владеть собою. Но она не хотела, чтобы дальше все происходило с ним без нее, и схватилась руками за ремень его джинсов. И не отпускала его, пока все в нем вздрагивало, и пылало, и рвалось наружу, и весь он был ее, весь до последней капли, любимый, единственный и прекрасный!

– Нету рыжих во святых, – отдышавшись, шепнул Георгий. – И любимей тебя никого нету.

Полина тихо засмеялась и, скользнув щекой по его животу, по груди, вынырнула из-под куртки прямо у него под подбородком.

– Сам рыжий, – сказала она, потеревшись носом об его отросшую щетину. – А борода почему черная?

– Аномалия, – объяснил он, целуя ее раскрасневшиеся щеки. – Я сейчас в туалете побреюсь.

– Магнитная аномалия, – вспомнила Полина какой-то давний школьный урок. – Ты и правда магнитный, Егорушка, ужасно ты меня к себе притягиваешь… А ты же так и не поел! – ахнула она. – И лететь нам недолго, не покормят ведь! Что же теперь делать?

Наверное, в ее голосе прозвучало такое неподдельное отчаяние, что Георгий рассмеялся.

– Что делать? Да требовать, чтоб самолет немедленно посадили и меня покормили бы, что ж еще. Не переживай, Полинка, я довольно долго могу не есть, – сказал он. – Я вообще не замысловатей верблюда. Ну, если хочешь, можем рыбы пожевать, купить-то я ее успел.

Он вытащил из-под сиденья свою сумку, и Полина достала оттуда тяжелый сверток, пахнущий рыбой и дымом.

– Ого! – сказала она, разворачивая рыбу у себя на коленях. – Красивая какая! Золотая…

– Это, сказали, нельма, – показал Георгий. – Это чир, а это ленский омуль. Там хлеб есть, налетай!

– Нет уж, это ты налетай, – улыбнулась она. – У тебя аж глаза заблестели, Егорушка!

– Говорю же, незамысловатый я, – пробормотал он, впиваясь зубами в прозрачный, без костей, кусок нельмы. – И рыбу люблю, я ж на море вырос. Да! – вдруг вспомнил он, отрываясь от рыбы. – Тебя ведь сестра просила позвонить, а я и забыл тебе сказать. Она волнуется, наверное.

– Все равно звонить было некогда, – резонно заметила Полина. – Из Благовещенска позвоню, там, надеюсь, поспокойнее будет… Она же знает, что ты ко мне полетел? – Георгий кивнул. – Ну и все, не переживай. Ева быстрее все про тебя почувствует, чем ты словами скажешь. Так что она, я думаю, за меня уже не волнуется. Они вообще-то привыкли, что я сначала делаю, а потом думаю, – покаянным тоном добавила она.

– Ну, давай-давай, улыбайся, что исподлобья смотришь? – Георгий сам улыбнулся. – Ждешь, что я тебя за это хвалить начну?

– Что ругать начнешь, – вздохнула Полина и, не выдержав, все-таки улыбнулась.

– Вот так, – удовлетворенно кивнул Георгий. – Не буду ругать. Нравится мне, как ты улыбаешься, я такой улыбки ни у кого не видел. Она на пленке хорошо получится, улыбка твоя… – сказал он, и Полина увидела, как при этих словах что-то встало в его глазах – то самое, ей неведомое и притягивающее, как магнит.

Ее смутили эти его слова. Даже не верилось, что он говорит о ней, а не о какой-то особенной, совсем на нее непохожей, красивой женщине!

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86