Солнечный дождь (СИ) - Сабирова Алина

— Неужели же нет никакой надежды? — поднявшись, воскликнул Альберт. — Она молодая, сильная…

— Видите ли, мозг — очень хрупкая субстанция, до конца не изученная, — стараясь не сталкиваться с их отчаянными взглядами, пояснил доктор. — Иногда после травм мы не видим на МРТ никаких структурных изменений в самом сером веществе, но аксональные связи между долями и полушариями уже нарушены, и человек навсегда остается в коме. И медицинский мир пока не знает, как с этим бороться. А в вашем случае имеются очень грубые структурные нарушения из-за пули, мы устранили гематому, она чудом осталась жива… Поэтому, даже если она переживет критический период, и даже если когда-нибудь придет в себя… В общем, приготовьтесь к тому, что, скорее всего, ваша жена останется тяжелым инвалидом. Я сожалею.

Камилла было поднялась с дивана, чтобы подойти и приободрить брата, как вдруг ощутила, что перед глазами все резко поплыло и закружилось; она не заметила, как потеряла сознание. Отчаянно цепляясь за свет, Камилла беспомощно провалилась в липкую тошнотворную черноту под испуганный вскрик мужа. Очнулась она уже на больничной койке.

— Ты нас очень напугала, — услышала Камилла голос Тимура, медленно приходя в себя. — Не делай так больше.

— Я не знаю, мне как-то нехорошо, — призналась Камилла, слабо ворочая языком. — Меня мутит. Я упала в обморок, да?

— Я потребовал, чтобы тебе срочно сделали анализы, — кивнул Тимур. — Не волнуйся, полежишь пока здесь. Как видишь, летом палата совершенно пуста, никто не хочет ложиться в больницу.

Камилла слабо улыбнулась, оглядываясь по сторонам.

— Как там Кирилл?

— Он у Дианы. Ему и Альберту сейчас очень тяжело. — Тимур смущенно вздохнул. — Знаешь, все врачи-неврологи обещают друг другу, что если у них случится обширная внутримозговая гематома, то они не будут оперировать друг друга.

— Почему? — удивилась Камилла.

— Потому что часто родственники пациента кричат о том, что им все равно на последствия, они хотят, чтобы он жил… И когда получают этого человека, который не может двигаться, прикованного к постели, которого нужно постоянно обмывать, обтирать… Они понимают, что лучше никому не стало — ни самому человеку, который не выбирал, оставаться ему в таком состоянии или уйти, ни его родным…

— Ты хочешь сказать, что Диана никогда не поправится? — с трудом выговорила Камилла.

—Да, — просто ответил Тимур, — но у меня просто не хватает духу сказать об этом Кириллу. Да и сейчас он меня не послушает, а во что бы то ни стало будет пытаться удержать ее на этом свете. И я его отлично понимаю. Потому что сделал бы то же самое на его месте, даже зная, что надежды нет… Я бы цеплялся за тебя из последних сил.

— Можно? — в дверь палаты просунулась кучерявая голова медбрата. — Результаты анализов готовы.

— Оперативненько, — подметил Тимур, вставая и беря в руку протянутый листок. Камилла следила за выражением его лица, пока глаза мужа пробегали по строчкам. Она заметила, как он побледнел.

— Тимур, что там?

— Камилла… — Тимур сел около нее и взял ее за руку, отодвигая листок в сторону.

— Что-то серьезное? Почему ты так смотришь на меня? Я скоро умру? — неподдельно занервничала Камилла.

— Нет, — на дне его ярко-голубых глаз заиграла та самая искренняя и теплая улыбка, которую она любила сильнее всего, — просто скоро я стану папой.

Камилла замерла, уставившись на него во все глаза, и Тимур счастливо рассмеялся.

— Что? Как? Я…

— Да, так и есть, — он нежно накрыл ее рот поцелуем. — Правда, твоя анемия меня немного смущает… Я подозреваю, что твой организм до сих пор не восстановился после твоих попыток похудеть в прошлом и наверняка твой гиповитаминоз не самым лучшим скажется на беременности, поэтому я договорюсь, чтобы ты на пару дней осталась тут. Понаблюдаем тебя, проколем витаминчики… И без возражений! Мне так будет спокойней, ангелочек. Отдыхай. Мы с Кириллом останемся на ночь в кабинете у Сергея Степановича, хорошо?

Камилле ничего не оставалось, кроме как согласиться. В конце концов, он был прав, и хоть она не переваривала больницы, ради будущего ребенка можно было потерпеть. К ней заходил дедушка перед тем, как уехать домой, но она не стала ему рассказывать новость, потому что сама еще до конца не верила в чудо новой жизни, зародившееся в ней. Кирилл и Тимур остались на ночь в больнице в отдельном кабинете этажом ниже, поэтому девушка чувствовала спокойствие и умиротворение, когда засыпала и слушала шорох листьев и капли летнего ливня, барабанившие по крыше грустную мелодию…

— Ты же слышал, что нашли около того дома? — наливая себе водку в рюмку, тихо сказал Кирилл. — Младенца с вырванным сердцем из груди, захороненного на заднем дворе не далее как несколько часов назад. И, по словам врачей, Диана… она родила всего несколько часов назад… А эта девочка, что была рядом с ней, когда мы ее нашли… Ты представляешь?! Господи, что там произошло?! Мне даже представить страшно…

— Брат, тебе хватит на сегодня, — отодвигая от него рюмку, сказал Тимур. — Не думай об этом.

— Я умру, если начну думать.

Камилла пробудилась глубокой ночью от непонятной тревоги, будто заставляющей открыть глаза и подняться с больничной койки. Вся тяжесть и радость прошедших за день событий обрушились на нее с новой силой. Могла ли она желать лучшего подарка от Господа, чем материнство? Только вот из головы не выходили жуткие мысли о том, что случилось с тем мальчиком, у которого вырвали сердце, едва он родился... Сейчас никто не был в безопасности, даже здесь, в клинике.

Камилла надела тапочки и тихо вышла из палаты. Она хотела прогуляться до отделения на четвертом этаже, где лежала Диана, подключенная к трубкам, и взглянуть на нее хоть одним глазком, даже через стекло. Что-то в этой девушке не давало ей покоя, но Камилла никак не могла понять, что именно. При всяком упоминании Дианиного имени, внутри начинались шевелиться обрывки каких-то слов и картинок, которые несомненно значили нечто очень важное, но она никак не могла вспомнить…

Камилла прошла по абсолютно пустым в этот поздний час коридорам, не замеченная персоналом, безмятежно посапывающим в сестринских. Все посты на этажах были пусты. Камилла испытала странное чувство одиночества — словно она находится совсем одна в этом огромном здании. Она быстро поднялась на лифте в отделение реанимации и остановилась у палаты, где, как она предполагала, лежала Диана. Заглянув в смотровое окошечко, Камилла остолбенела. В палате горел свет, поэтому был хорошо видно, что происходит внутри. Диана неподвижно лежала в койке, а над ней склонился… дедушка. Несмотря на ночное время, на нем был медицинский халат, хотя он давным-давно должен был спать у себя дома, ведь Камилла сама видела из окна, как он на своей машине уезжал из клиники. В его руках был шприц, содержимое которого дед явно намеревался ввести в капельницу. Камилла хотела окликнуть дедушку, но что-то в его лице заставило ее передумать. Она испытала мощнейший страх, поняв, что здесь творится нечто неправильное. Почему Сергей Степанович сделал вид, что уехал? Зачем он прокрался в палату к Диане глухой ночью со шприцом?

И тут ее как молнией пронзило воспоминание… Она берет в руки бабушкин смартфон и видит, что на него пришло сообщение… Камилла зажмурилась, почувствовав, как правда безжалостно ударяет в грудь… ЛИДИЯ ДЕРЖАЛА ДИАНУ У СЕБЯ МЕСЯЦАМИ! Она притворялась, что волнуется за нее вместе со всеми, и хладнокровно лгала!!! Потом Камилла поехала на машине в клинику, чтобы рассказать об этом Тимуру, но Лидия преследовала ее… «Как же я могла забыть это?» — с ужасом подумала Камилла, понимая, что сообщник Лидии — не кто иной, как дедушка, и он пришел, чтобы убить свидетеля того, что делали эти двое сумасшедших извергов…

Занеся палец, чтобы надавить на поршень, дедушка совершено неожиданно оглянулся, и Камилла вздрогнула всем телом, приняв этот хищный, полный ярости взгляд. Он убьет ее. Он сделает это!..