Охота на Ботаника! (СИ) - Логвин Янина

У Уфимцевой в глазах вдруг выступили слезы.

Мы переглянулись с Воробышком, и он вздохнул. Очень ласково притянув к себе девушку за плечи, погладил ее по голове.

- Умка, и вроде умная ты у меня, но иногда такой ребенок. Не все цветы растут в оранжереях, даже такие редкие, как ты. Мужчине важно оставаться мужчиной, иначе зачем ему мечта?

- Катя, я поеду с тобой в Пекин, слышишь! И покажу там свой проект, обещаю! У нас с Агнией на осень контракт, но, думаю, мы сможем вырваться на несколько дней.

- Да ладно вам – Вань, Антон, все я понимаю, просто… Стоп! – Уфимцева перестала шмыгать носом и заинтересованно поправила на переносице очки. – Какой еще контракт?

Она озадаченно нахмурилась, но вдруг ахнула, и ее голубые глаза загорелись:

 – Морозов, ты что, собираешься вместе с Корсак сниматься в кино?! – своеобразно отследила логические цепи. – Ух ты! Я всегда знала, что Агния – необыкновенная девушка!

Воробышек уважительно присвистнул.

- Для всех в универе это будет новость года!

Я нехотя смутился. Все это и для меня было в новинку, но надо отдать должное моей девушке – Агния ни словом не обмолвилась о предложении отца, говорил обо всем со мной Вацлав лично. Он и убедил попробовать – правда, согласился я не сразу.

- Да нет, кино – это слишком. У Агнии впереди сложный учебный курс – практика, плюс защита диплома. Она очень ответственно относится к учебе. Нет, это будет научно-развлекательное шоу по типу известной игры «Правда или ложь», короткое по времени и идти на музыкальном канале. Я буду рассказывать приглашенным звездам об интересных фактах – научных или исторических, иногда сочинять, а Агния вопросами постарается заставить меня признаться правду я говорю или лгу. Как-то так. Весь август у нас записи, но если все получится, то я смогу оплатить поездку в Пекин не только себе, но и Агнии. – Я вздохнул, улыбаясь. - Хотя она меня в два счета везде обставит!

- А я в тебя верю, Морозов, - сказал Воробышек неожиданно серьезно, - у тебя точно получится! И я сейчас не о шоу. Такие, как Корсак, не ошибаются. И такие, как моя Умка – тоже.

***

В этот солнечный день струи в фонтане разлетались мелкими брызгами и над водяной сферой висела радуга, переливаясь на солнце цветами летнего настроения.

По еловой аллее к набережной шла стройная и красивая девушка, с распушенными волосами цвета темного шоколада и в желтом сарафане, который я попросил ее надеть. Только в этот раз она была не в кожаных берцах, как в наше второе свидание, а в серебристых босоножках на каблуке. Но тонкие запястья украшали браслеты и так же, как в первый раз, я не мог оторвать от нее взгляд.

У девушки были красивые, черные глаза с длинной опушкой ресниц, матовая кожа и розовые, нежные губы, вкус которых хотелось пить бесконечно. Они умели отвечать с вызовом, горячо шептать слова признания и ласково повторять мое имя. Быть честными и смелыми. Они умели любить.

Когда я видел Агнию – мир бледнел и отступал в тень. Когда она находила меня взглядом – замирало время, и мы оставались в этом мире вдвоем. Мне столько предстояло еще открыть в ней, но то, что я находил, привязывало к ней только сильнее.

Она замедлила шаг и остановилась перед фонтаном. Улыбнулась и подняла руки, когда я ее обнял и нашел губы. Мы расстались утром, но иногда полдня вдали друг от друга кажутся вечностью.

- Это тебе, - не выпуская Агнию из рук, я протянул ей розовый букет.

Она удивилась, но на лице светилась радость.

- Антон, пионы – мои любимые цветы! Но мне кажется, я никогда тебе об этом не говорила?

- Нет, но я всегда это знал. Ты пахнешь белыми пионами и весной. Но только белые я не нашел.

Розовые губы коснулись нежных лепестков.

- Спасибо, они чудесные! Морозко?

- Что? – Агния прильнула к моей щеке. – Переезжай ко мне насовсем. Как только ты уходишь, в квартире Диты пусто. Что мне делать там одной?

- Но, Огонёк, мы и так каждую ночь вместе.

Агния посмотрела мне в глаза.

- Ты понимаешь, о чем я, Антон. Забудь о старых патриархальных взглядах. Пожалуйста! О том, что говорят люди. Они всегда будут говорить и, если не о нас, так о других. Мне не так много надо и да, сейчас я способна заработать больше тебя, и что? От этого я не перестану любить тебя меньше. Или я перееду к тебе, и тогда твоему отчиму придется несладко. Давай пожалеем его, а? И потом, что скажет Кристина?

Мы тихо рассмеялись, и я признался:

- Уверен, сестра будет счастлива и с удовольствием переберется на балкон. Она тебя обожает! А вот отчиму придется худо. Битвы с тобой он точно не выдержит.

Не удержавшись, я погладил волосы своей девушки и поцеловал ее.

- Ты меня с ума сведешь, Морозов! Я сегодня еле дождалась, пока закончится твоя смена на почте. Как хорошо, что до августа осталась всего неделя!

- Зато я смог купить тебе цветы. И кое-что еще, но пока это сюрприз! Сначала расскажи, что от тебя хотели австрийцы и почему вдруг ты сказала мне, что это не телефонный разговор?

Мы медленно побрели по набережной, держась за руки. Мне все еще было сложно привыкнуть к тому, что многие прохожие оборачивались вслед Агнии, и я продолжал надеяться, что когда-нибудь научусь не замечать эти взгляды.

- Сначала ты пообещай, что переедешь. Дите бы этого хотелось. Я хочу видеть твой рюкзак в нашей прихожей. Твои тапки и бритву. Знать, что даже когда меня нет дома, в нем есть ты! Антон, я знаю, что быстро, ну и что?

- Это похоже на шантаж, Корсак. Хотя и очень соблазнительный.

- Пусть! Последнее время я не могу найти себе места. И дом не могу найти. Все не так, когда тебя нет рядом. Мы только мучаем себя, Морозов.

Я хорошо ее понимал, потому что чувствовал то же самое. Я изо всех сил двигался навстречу, но сломать кое-что в себе оказалось не так-то просто. До нашей встречи наши жизни протекали по-разному, а так хотелось найти общий путь. Свою дорогу на этом пути, достойную девушки, которая оказалась достаточно смелой, чтобы однажды без сомнений принять свое чувство и заставить меня поверить в ее любовь.

- Хорошо.

Агния остановилась.

- Постой. Вот так просто? - удивилась с улыбкой. – Морозко, - сощурила взгляд. – Ты же у меня гордец, наверняка сейчас будет коварное «но», верно? Я же чувствовала, что ты упрямишься.

Иногда мы целовались просто так, прерывая любой разговор лишь потому, что нам хотелось. Вблизи реки солнце почти ослепляло, отражаясь в воде бликами, зато простор давал дышать радостью и чувством – вот как сейчас.

Обнимая девушку, я ответил:

- Да, но ты выше любой гордости – бесполезно себе врать. Я люблю смотреть, как ты спишь. Как хмуришь брови и кусаешь уголок губ, когда решаешь сложные задачи. Как ты смеешься и как готовишь ужин. Даже когда называешь меня Кудряшкой, я люблю твое упрямство и не хочу, чтобы однажды ты пожалела, Огонёк. Дело не в «но» и не в квартире Диты. Даже не в том, что я почти ничего не могу тебе дать сегодня и меня это точит. Дело в нас, в той свободе, которую мы заполняем друг другом. В том, что я не могу без тебя и чувствую, что дом – это мы. А будет он в этом городе или в другой стране – не так важно. Если ты хочешь… Если действительно хочешь, я буду с тобой.

Мимо прошли две старушки, одна – с длинной таксой на поводке, и что-то недовольно проворчали, упомянув нынешнюю бесстыжую молодежь, которая только и может, что тискаться среди бела дня. А что они делают ночью, старушки даже и думать страшились. Но судя по тому, как долго оборачивались, они только об этом и думали!

Глаза Агнии горели, не боясь солнца, не боясь ничего на свете и уж, конечно, чужого мнения. Ей хотелось найти мои губы, и я не был против.

- Морозов, я говорила, что люблю тебя?

- Дай подумать… Кажется, что-то припоминаю. Но так смутно, что можешь повторить.

- Что ты идеально пахнешь.

- Я только что с работы, Корсак.

- Это такие мелочи!.. Что спонсором соревнования в Тельфсе оказалась известная австрийская компания спортивного оборудования и сегодня они предложили мне стать лицом их бренда. Правда, неожиданно?