С первого взгляда (СИ) - Коваль Алекс

***

Третьего января добрые врачи наконец-то отпустили меня домой. Артем все еще не приехал и при вопросе — когда — деликатно съехал с темы. Что его там так задержало — вопрос, на который он тоже отвечать не захотел. Собирала вещи, летая по палате, как никогда, быстро и бежала точно так же, только пятки сверкали. Маму с мышкой дергать не стала и решила сделать им сюрприз своим появлением.

До дома Стельмаха ехала на такси, а верней, уже теперь до своего дома… все еще было непривычно считать его таковым, и в груди что-то волнительно трепетало, когда таксист, удивленно выгнув бровь, повез меня по указанному адресу.

Честно, я ожидал всего, что угодно: большого дома, коттеджа, танхауса… но не огромную, дорогую, современную виллу. Притормаживая около высоких кованых ворот, которые преграждали въезд на территорию дома, таксист, кажется, даже нервно выдохнул.

— Это ваш дом, мисс? — на ломаном английском спросил водитель, а я только кивнула и, пожелав хорошего дня, в нетерпении выскочила из авто.

— Точно, как домик для Барби… — шепчу себе под нос и, словно опасаясь, что этот мираж сейчас рассеется, аккуратно ступая, бреду по огромной территории, прилежащей к дому.

Обширная парковка, вымощенная брусчаткой, а на ней два дорогих авто, зачем-то выгнанных из огромного гаража, ворота в который открыты. Стильное двухэтажное строение на возвышенности, в серо-бежевых тонах, сплошь из панорамных окон с видом на ЛА. Невероятное сочетание креатива с легкими “нотками” классики. Да уж, впечатляет.

— Вау… — непроизвольно растягиваю губы в улыбке, обходя так называемую веранду, и попадаю к бассейну, рядом с которым примостился кожаный диванчик на… на много персон, гриль и потрясный вид на город. Он абсолютно бесшумен в такой дали, но движется: едет, идет, бежит — живет. Мой новый дом, вид из которого — услада для глаз. Солнышко, которое, несмотря на прохладный январь, пригревает так, что хочется зажмуриться и подставить довольное личико под его теплые лучи. А дышится как? Вдыхаю полной грудью и улыбаюсь, как довольная кошка. Дышится счастьем. Абсолютным и безоговорочным.

— Правда “вау”? — слышу неожиданный шепот за спиной, от которого едва не подпрыгиваю от неожиданности, оборачиваясь.

— Артем?! — удивлена? Нет. В шоке! — Стельмах, ты здесь?

— Здесь, — обвивает меня за талию, прижимая к себе, мужчина и тепло улыбается. А во взгляде столько нежности, что словами не передать. По рукам замаршировали мурашки, а сердце забилось в тысячи раз быстрее. — Сюрприз.

— Больше не уедешь, надеюсь? — устраиваю ладошки на небритых щеках и привстаю на цыпочки, чтобы дотянуться до желанных и так и манящих губ.

— Без вас больше точно никуда! — шепчет Артем, крепче сжимая в своих объятиях. — Соскучился очень-очень…

Знаете то ощущение, когда твоя жизнь в один миг резко меняется на сто восемьдесят градусов, и ты просто не знаешь, за что хвататься? Вот такое у меня сейчас состояние. Брожу, с наслаждением осматривая свои новые хоромы, и мысленно уже составила целый список, что нужно прикупить, чтобы бывшая холостяцкая берлога стала более уютной. Артем только смеется надо мной и гоняет мышку с Арчи по всему дому. Благо, теперь этим троим есть, где играть в прятки и носиться с визгами “муся”. Мама, по случаю приезда Артема, решила перебраться к подруге в Канаду, и буквально пару часов назад мы посадили ее на самолет.

Вечером, когда мышка улеглась спать в своей новой большой спальне, мы с Артемом уютно устроились перед растопленным камином в гостиной.

— Вот, держи, — врывается в мои размышления голос Стельмаха. Нехотя отвожу взгляд от такой умиротворяющей картины разноцветных пляшущих язычков пламени и смотрю на своего потрясающе шикарного мужчину. На моих губах легкая, мечтательная улыбка, а в сердце ураган чувств, и все к нему и для него. А как мне тепло сейчас, и не просто внешне… внутренне… словно солнце светит где-то в сердце от того, что мы все здесь, все рядом. Семья. Наша уже такая большая, дружная семья.

— Что это? — беру папку, которую Стельмах настойчиво отдает мне в руки и усаживается на подлокотник огромного дивана.

— Досье.

— Откуда?

— Вера, — Артем делает глоток виски из бокала, а другой рукой обнимает меня за талию. Притягивает к себе, с трепетом утыкаясь лбом в мой живот, где с каждым днем все больше и больше наше маленькое чудо. Наш малыш. — Она отдала его мне.

Запускаю ладошку в густую шевелюру любимого мужчины, слегка взъерошиваю и слышу тихое урчание от наслаждения, ну, прям как кот.

— Так что, если тебе интересно узнать, какое бурное детство и юношество было у Артема Стельмаха, читай.

— Зачем? — качаю головой, заставляя Артема посмотреть на меня.

— Разве тебе неинтересно? — выгибает бровь мужчина, — узнать, почему отец твой меня так яро ненавидит?

— Знаешь, Артем… — отхожу от него, выпутываясь из уютных объятий, покручивая в руках папку. Смотрю вот на эту черную картонку, за которой спрятан весь корень зла и проблем и так… все равно. Вот, правда: в голове полнейшая тишина и отсутствие мыслей, а в сердце ни грамма любопытства, только легкость и умиротворение. Я и так знаю его замечательно. Я болела и жила этим мужчиной всю сознательную жизнь. И знаю все, что мне надо. Именно мне. Ни отцу, ни матери, не кому бы то ни было, а мне. Знаю, как он умеет любить и злиться, каким он бывает только рядом с родными, и каким он бывает с врагами. Знаю и о некоторых его грешках, и о подругах, и много-много “и”. Но оно все настолько незначительно — пшик. Мелочь абсолютная и ерунда, когда любишь искренне и по-настоящему. Пусть он даже будет самым главным злодеем для всего мира, но для тебя он будет единственным и самым лучшим. И будет тем самым миром.

Так что это досье мне в корне неинтересно.

— Мне абсолютно неважно, какой ты был тогда.

Встречаюсь с растерянно-заинтересованным взглядом зеленых глаз. Взглядом, в котором причудливо пляшут отблески огня из камина. Взглядом, по которому я так скучала, и который мучил меня каждую ночь во снах.

— И не потому, что я не хочу узнать о тебе больше, — продолжаю с легкой улыбкой на губах, — а потому, что я знаю, что чего бы в этой папке ни было, ты другой.

Присаживаюсь у камина и, бросив последний взгляд на документы, решительно бросаю их в огонь. Языки пламени моментально подхватывают старые бумажки, забирая их в свои “горячие” объятия, уничтожая “прошлое”. Словно очищая моего любимого от всей той ерунды, что творилась когда-то.

— Зачем? — единственно, что говорит Артем, наблюдая за стремительно превращающимися в пепел документами.

— Затем, что я верю тебе, и я знаю тебя, — устраиваюсь на коленях мужчины и провожу пальчиками по чуть приоткрытым горячим губам, обжигаясь от его дыхания и тихонько закипая от его близости. — А еще потому, что я люблю тебя таким.

И не дав возможности ответить, накрываю его губы своими, изголодавшимися по его ласкам, губами.

Эпилог

Три года спустя…

— Лия!

Че-е-е-рт.

Входная дверь характерно хлопнула, впуская в дом… кого? Ну, как, кого…

Вздыхаю, понимая, что смотаться не успела. Будет любимый муж в этот Новый год без подарка, значит. Сам виноват! Нечего домой раньше времени заявляться.

Быстренько прячу ключи от машины в первый попавшийся под руку кухонный ящик, неосторожно гремя столовыми приборами, и делаю вид покорной невинности. С ним это прокатывает. Особенно, когда я такая: хитрая, улыбчивая лиса, постреливая своими невероятно голубыми, по словам мужа, глазками, грациозно вешаюсь на шею, только завидев его, выруливающего из-за угла. Тянусь к любимым горячим губам с жадным поцелуем. Ловлю тяжелый, мученический вздох и тихий смех.

— Не прокатывает! — шепчет Артем. — Но подкат засчитан.

— А раньше прокатывало, — дую губы, запуская пальчики в идеально уложенную шевелюру любимого.

— Раньше ты не была на шестом месяце. Куда ты собралась? — обнимает мою бесформенную талию Стельмах и хитро поглядывает, ухмыляясь. Все так же жутко соблазнительно и невероятно провокационно. Вот только третья беременность — это вам не шутки, кстати, опять неожиданная. Артем долго смеялся и причитал, что, похоже, нам придется вообще исключить секс из жизни, если к его пенсии не хотим нарожать свою футбольную команду.