Запрещенные друг другу (СИ) - Александер Арина

Юля резко повернулась к нему, смахнув с лица не прошеные слезы. Грустная улыбка коснулась чувственных губ.

— Почему молчишь? Разве я не прав?

— Прав, но…

От неожиданно зазвонившего телефона вздрогнули оба. Вал тихо выругался и уже хотел сбросить вызов, но вдруг передумал, увидев на экране Альбинкин номер. Проинструктированная лично им девушка никогда бы не побеспокоила его просто так.

— Да! — ответил рассерженно, не разрывая с Юлей зрительного контакта.

— Валентин Станиславович, к вам тут…кхм… — перешла на шепот секретарша, — Осинский Глеб рвется. Я сказала, что вас нет, но он, видимо, в курсе, что это не так и заявил, что никуда не уйдет, пока не увидится с Вами.

— Я понял, — заиграл скулами, представив на секунду, чем чревата их встреча. А с другой стороны… разве это не шанс внести ясность в их треугольник и окончательно расставить все точки над «i»? Сегодня он или кардинально изменит свою жизнь, или так и останется ни с чем. Такой удачей грех не воспользоваться. Крепко сжав телефон, бросил на побледневшую Юлю извиняющийся взгляд, и решительно произнес: — Альбин, передай ему, пускай подождет десять минут.

— Хорошо, — пробормотала та растерянно и быстро и отключилась.

Юля едва сознание не потеряла от услышанного.

— Ты с ума сошел?! — зашипела, косясь на дверь. — Немедленно скажи, что занят! Он не должен меня видеть! Ва-а-ал! — прорычала, увидев на его лице непоколебимое выражение. — Я не шучу.

Согнув в локте руку, мужчина с ленцой сверился со временем. Минута уже прошла.

— Умоляя-я-яю, — едва не падая на колени, взмолилась она. — Не поступай так со мной.

От её безысходности и самому стало паршиво. Но как иначе? Реально устал надеяться на авось, спать по глупости не с той, просыпаться с ощущениями дикой тоски. Её хотел. Всю. Без остатка. У самого за плечами горы нерешенных проблем, а ему Юльку подавай. Замужнюю. Непостоянную и всё же… до одури желанную. Ни на йоту не поубавились его чувства. Не стали слабее. Наоборот. Сейчас он как никогда был настроен на борьбу и не собирался вестись на умоляющий взгляд, чего бы это ему не стоило.

— Юля, послушай меня! — перехватил её заломленные в панике руки, всматриваясь в побледневшее лицо. Он-то её отлично понимал, а вот она… она даже себя не хотела слышать, не говоря уже о нем. Больше всего бесила её жертвенность. Ради кого? Сына? — Ты не одна! — произнес твёрдо, чувствуя себя последним скотом. — Я рядом. Вместе мы выстоим, слышишь? Да, будут осуждать, презирать, проклинать — похрен. Пускай отворачиваются, мстят, угрожают — прорвемся. Только дай мне шанс… Дай себе шанс.

Юля начала оседать на пол, будучи не в силах выдержать эмоциональную тряску. Который день сама не своя, потерянная, утратившая прежний покой. Если бы всё было так просто. Как же больно. Ужасно, нетерпимо просто. Шла к нему и думала: выдержит, порвёт порочную связь, разрубит её одним точным движением и… не рассчитала силы.

Вал не отпускал. Переместил руки к плечам, сжал, помогая удержаться на ногах.

— Я не могу так… — задохнулась от безысходности. Из-за жжения за грудиной стало нечем дышать. — Не мучай меня, отпусти.

Замотал головой, стиснув зубы. Нет! Нет! И ещё раз нет!

— Или мы сейчас расскажем обо всём, — прошептал, наклонившись к её виску, — или я потом сам всё сделаю. Решай!

— Ни то, ни другое. Ну почему ты такой сложный?!

— Ты знаешь ответ, — коснулся губами нежной кожи, с сожалением прикрыв глаза. Не только она действовала на него разрушающе.

— Боже, — схватилась Юля за голову, ударившись в панику. Из головы не шел Сашка, страх потерять его, увидеть в любимых глазах разочарование. Что ей любовь, когда можно лишиться самого дорогого?

— Умоляю, — взмолилась, вскинув на него заплаканные глаза. Всё поплыло от туманной пелены: и Дударев, со своим пронзительным взглядом, и сами стены. — Оставь меня. Я прошу тебя. Я не хочу быть с тобой. Не смогу, как ты не поймешь! — вцепилась в рукава его рубашки, страшась последствий предстоящей встречи. — Найди себе другую. Свободную. Молодую. Зачем тебя я. Ты даже не представляешь, сколько проблем у тебя будет из-за меня.

Презрительно хмыкнув, Вал бросил взгляд на наручные часы. Проблемы? Да у него их уже по самую глотку. И что? Отступать он не собирался. И так слишком многое поставлено на кон.

— Вал, пожалуйста!

Из приемной послышался недовольный голос Глеба и звонкое возмущение Альбины.

— Прости, Юль, но я так больше не могу, — Вал попытался отцепить её руки, собираясь встретить противника с гордо поднятой головой. Сколько можно прятаться?

— Подожди!! — вцепилась в него лихорадочно Юля, вогнав в предплечье короткие ноготки. Если на то пошло, то среди двух зол она выберет меньшее. — Глеб знает о нас и шантажирует меня сыном, — призналась сбивчиво, судорожно хватая ртом воздух. — Он поставил меня перед выбором и… если увидит меня здесь… Вал, я даже боюсь представить, как это отобразится на Саше. Умоляю, не лишай меня сына!

Глава 18

Не успел Вал повернуться лицом к двери, как та в ту же секунду распахнулась, являя обозленного Осинского.

Его смерили с порога уничижительным взглядом и, сопроводив сей процесс пренебрежительным фырканьем, похабно прикрыли за собой дверь.

— Я знал, что дерьмо не тонет, — подошел к нему Глеб, остановившись в нескольких шагах, — но не настолько же.

Вал снисходительно улыбнулся. Удавил бы ублюдка голыми руками, размазал бы по стенке, заставив захлёбнуться собственной кровью, но прозвучавшая несколько минуту назад мольба, вынудила лишь судорожно сжать спрятанные в карманах брюк кулаки и даже глазом не моргнуть на прозвучавшее только что оскорбление.

— А ты, я смотрю, в сантехники подался. Хорошо разбираешься во всех этих тонкостях, — ответил спокойно, проследив за тем, как Осинский пробежался по кабинету быстрым взглядом и неожиданно заулыбался, заметив царивший на полу бардак.

— Всякое бывает, Валюш. Приходится и с таким говном, как ты, возиться. Мы люди не гордые. Если нужно замараться — мараемся. Главное результат, — хлопнул в ладоши, а затем с наслаждением растер их между собой, пытаясь уловить на лице Дударева хоть какие-то уязвленные эмоции.

А они были, эмоции эти. Ещё как были. Только не на лице, а за грудиной. Жгло там настолько сильно, подтачивало пошатнувшуюся выдержку настолько усердно, что ещё чуть-чуть, и придется Альбинке вызывать уборщицу. Кто-то ведь должен будет прибраться здесь после того, как он потеряет ничтожные крохи самообладания и спустит с цепи озверевших волкодавов.

Продолжая сохранять равновесие, присел на край стола, ожидая самого главного. Пока было только вступление. Так, детсадовская манера вывести противника из себя. Ничего существенного: много шороху, а результата ноль.

Пока что ноль.

— Знаешь, я тут подумал… — продолжил рассуждать Глеб… и вдруг неожиданно прервался, затрепетав ноздрями.

Вал и сам напрягся, незаметно принюхавшись к воротнику своей рубашки. Твою ж мать! Духи! Казалось, не только он был пропитан Юлькиным запахом, а и весь кабинет излучал слегка терпковатый аромат секса.

Глеб резко крутанулся вокруг своей оси, изучая каждую деталь интерьера. Прошелся взглядом по задекорированным под кирпичную кладку стенам, и ожесточенно заиграв скулами, начал принюхиваться к воздуху.

«Сука! Что ж ты пронырливый такой? Никак не успокоишься».

Против всех ожиданий, между лопаток выступили капли пота. Не за себя переживал. Ему нечего было терять, вот Юле… Чёрт. Тут было отчего занервничать.

Хуже всего в этой ситуации было то, что Вал не имел понятия, при каких обстоятельствах Глеб узнал об их связи и что именно ему известно. Как можно отвести опасность, когда не знаешь, в каком направлении двигаться? Вдруг он нашел телефон и устроил допрос с пристрастием, вырвав из Юли признание или же… сука… о том, что он мог подловить её в то утро, даже думать не хотелось. Вряд ли. Будь Вал на его месте и не дай Бог, довелось испытать подобное — хрен бы стал выжидать. В тот же день переломал уроду позвоночник, без каких-либо намеков на угрызения совести.