Наказание Дамира - Сакру Ана

Кинув сумку — мешок на комод для обуви, и стянув надоевшие за день лоферы я поплелась на кухню. И первым делом открыла холодильник, с задумчивым видом уставившись на содержимое.

Так…

Из хороших новостей — у меня был отварен рис для суши, имелись огурцы и семга. Из плохих — их придется крутить…Не то, чтобы это так долго, но есть хотелось сейчас и сразу, а не через пятнадцать минут. Да и лень…Взгляд упал на недопитую с прошлых выходных бутылку пино гриджо. Мозг, до сих пор слегка мутный от похмелья, радостно запищал, и я, первым делом достав вино, все-таки решила, что роллам быть.

За почти неделю пино гриджо успело слегка выдохнуться, отдаваясь на языке отчетливой кислинкой и сразу ударяя в тяжелую голову. Настроение ожидаемо немного поднялось, а по телу поползло расслабляющее тепло. Покачивая в руке бокал, я сходила за ноутом в спальню, принесла его на кухню и включила музыку. Достала все для суши, тихо подпевая.

После Елены Леонидовны в душе царил штиль… Она всегда вводила меня в некое подобие транса своим ласковым монотонным голосом. И на какое-то время все тревоги отступали и казались совсем не существенными. Не знаю, был ли реальный толк от моих к ней визитах. Возможно, это тоже просто такая форма зависимости — оплачиваемые «свободные уши», готовые выдержать любое льющееся на них из тебя дерьмо. Главный плюс — желание выливать его на еще кого-нибудь помимо Елены Леонидовны почти полностью пропадало. И уже только ради этого стоило продолжать к ней ходить.

Телефон я положила на кухонный стол. Достала упаковку с листами нори, бамбуковую дощечку, фольгу, сделала еще один глоток, ощущая кислинку на языке…Взгляд то и дело возвращался к экрану смартфона, на котором застыло всплывающее сообщение от Кати: " ты там скоро???". И разъяренный смайлик в конце.

Как же ей не терпится, а…

Нарезала огурец, рыбу, распределила рис по нори и начала крутить первый ролл. Адреналин в крови нарастал от мысли, что сейчас придется Кате позвонить. Она ведь все равно не отстанет…

Разрезав получившийся ролл на кусочки, отправила первый в рот. Сделала еще один большой глоток вина. Да, надо звонить сейчас.

Я устроилась поудобней на стуле, поджав ноги под себя, и наконец взяла в руки телефон.

Катя ответила практически сразу, будто только и делала, что караулила мой вызов.

— Да!

— Привет, звонила? — ровным голосом поинтересовалась я, отправляя в рот еще один ролл.

— Конечно, звонила! — чуть ли не орет от возбуждения Катя мне в трубку, — А ты — то что не звонила, Жек?! Неужели не интересно, как я вечер провела, а?

В ее тоне прослеживаются явные игриво- масляные нотки, которые мне приходится запить еще одним глотком. "Нет, не интересно", — так и хочется выдать в ответ и повесить трубку. Но грабли слишком притягательны, и я наступаю на них с разбегу.

— Рассказывай уже давай, — фыркаю небрежным тоном я и отправляюсь за сигаретами, оставшимися в сумке.

— Начнем с того, что на фига вы с Саней это устроили? — фыркает подруга в трубку и принимается меня отчитывать, — Ну перепутал Дамир тебя с пацаном, а кто виноват вообще, а? Ты себя в зеркало видела, Мась?

Я слушаю её вполуха, прижав плечом телефон к щеке и копаясь в своей безразмерной сумке. Ага, вот! Нашла…Выуживаю пачку сигарет, зажигалку и топаю на лоджию.

— Мне вот прямо обидно, ведь ты такая кукла, Жень! — продолжает в это время причитать моя подруга Катя, — Это мне, чтобы нормально выглядеть, три часа в салоне просидеть надо, а тебе — просто снять эти шмотки свои бомжацкие да лицо попроще сделать!

— Я так понимаю, что весь вечер ты это со своим кавалером и обсуждала, раз тебе больше мне сказать нечего, — ехидничаю я, чиркая зажигалкой.

Раскуриваю парой тяг, щурясь на открывшийся передо мной ночной двор. Едкий дым заползает в горло, и я выпускаю его изо рта тонкой струей. На лоджии зябко и приходится обхватить себя руками.

— Нет конечно, — тут же кокетливо отметает мое предположение Катька и примирительно добавляет, — Просто о тебе беспокоюсь, Мась. На мужиков драться кидаться- это уже край вообще…Может тебе того…Психотерапевта сменить, а?

Я раздраженно тру переносицу. Ну не Фирсова, а просто святая мать Катарина…Заботливая такая!

— Как мужик? — задаю вопрос в лоб, резко переключая Катю на главную тему нашего душевного разговора.

И в ответ слышу ожидаемое…

— О-го-о-онь! — с придыханием скулит Катя в трубку, будто он имеет ее прямо сейчас, — Женька-а-а, вот тебе такого бы надо! Сразу бы всю дурь из головы выбил…

— Я не ковер, чтоб из меня что-то выбивать, — почти беззвучно бурчу я, затягиваясь, но Кате и не надо меня слушать. Она продолжает петь влажные дифирамбы Керефову.

— Такой секси вообще-е-е! — мяукает Катя мне в ухо, — Но по порядку.

Её голос становится более деловым, и мне хочется выкрикнуть "наконец-то!", потому что ее маловразумительные восторги Керефовым уже порядком выбесили.

— Дамир, значит, вернулся, после того, как вас охранники выпроводили. Извинился, сказал, что с вами все в порядке. Ну и ты же потом звонила, спрашивала поеду ли я с вами. Кстати, его зовут Дамир. Красивое имя- ему идет, — тараторит Катя, перескакивая от возбуждения с одного на другое.

— Дальше, — приказываю я, выдыхая дым.

— Так… Нам принесли шампанское, сыр, фрукты. Ну, как обычно. Мы там немного поболтали… — тут Катя сдавленно хихикает как натуральная школьница и добавляет, — Ну так…Неважно о чем…А потом он меня поцеловал, и…О-о-о, он целуется как бо-о-ог, Же-е-ека!!!

После этого громкого заявления Катя не выдерживает и вновь скатывается в свои мало связные протяжные восторги. Я прикрываю глаза, усилием воли давя закипающее раздражение внутри.

Зачем я вообще это слушаю, а???

Тем более что, стоило только опустить веки, как пред мысленным взором вдруг всплыло резкое мужественное лицо самого Керефова, и оно почему-то приближалось ко мне, будто это меня он сейчас будет целовать.

Вдоль позвоночника прокатился жар, тяжелым приливом заколыхался внизу живота, и я резко распахнула глаза. Видение исчезло, вот только тело так и продолжало покалывать горячечными мурашками…

— Поздравляю, — глухо роняю я, остервенело туша сигарету.

Ну, класс! Моя единственная подруга, кажется, с ним переспала. Отлично, просто отлично.

Вообще, не мое дело.

Но почему-то горькое раздражение начинает сочиться буквально из каждой поры, и мне становится страшно, что этот вырабатываемый в ударных дозах яд сейчас выльется прямо на ни в чем неповинную Катькину голову.

— Слушай, мне пора… — хриплю в трубку, пытаясь побыстрее закончить разговор.

— Да подожди, дай хоть дорасскажу! — возмущается Катерина и опять переходит на быструю речь и повествовательный тон, — Ну, вот. Мы там, значит, обнимались…И уже прямо, знаешь, так…Откровенно…

Катька опять псевдо-смущенно хихикает, а я плотно сжимаю губы, покидая лоджию и думая, когда это уже кончится.

— И? — поторапливаю восторженную подругу я.

— Но тут подошел его брат, Рамиль, — он, оказывается, владелец клуба, — на каждом новом слове голос Кати звучал всё большей обидой и разочарованием, — И позвал куда-то Дамира. Он сказал мне, что вернется через минут десять, и…

Фирсова тяжко вздыхает и траурным голосом заканчивает свою речь.

— …не пришел. Такой облом, а! Не представляю, что там у него случилось! Хоть бы телефон оставил. Я прямо в тоске теперь, — плачется Катька, а я в это время тщательно прислушиваюсь к себе, проходя на кухню, и понять не могу, откуда в груди этот раздувающийся, теплый пузырь облегчения.

Я ведь ей должна сочувствовать…Нет?

— Мда… — тяну я, беря полупустой бокал вина, — А как же шампанское, сыры?

— Да все оплачено было, — вздыхает Катя, — Так что да, выпила еще пару бокалов и домой пошла.

— Ну…Может к лучшему? — предполагаю я, делая глоток, — На фиг он тебе сдался?

— Ой, сдался, Жек! — плаксивым голосом возражает Фирсова, — Я там успела все пощупать. Прямо вот и сдался, и удался, и выдался! Такой там я, скажу тебе, крепкий экземпляр.