Служебный развод - Лав Агата

Это не останавливает его.

Наоборот, следует рывок.

Шумицкий резко разворачивает меня к себе и нажимает корпусом, так что моя спина впивается в стекло.

– Что ты умеешь?

– Ничего, – я качаю головой. – Я обычная женщина.

– Или играешь в нее?

– Вы и сами видите. Никогда не поверю, что меня можно принять за эскорт.

Он кладет ладонь на мое лицо. Я на рефлексах сразу реагирую и обхватываю его запястье.

– Да, на эскорт не похоже, – произносит он и смотрит на мои пальцы, которые сдавливают манжет его рубашки. – Пытаешься контролировать.

Он криво улыбается.

– И готовишься царапаться.

– Вы слишком резко двигаетесь.

– Ты просто не привыкла ко мне.

Его жар впитывается в мое тело сквозь одежду.

Его длинные пальцы уходят к затылку, закапываются в моих волосах.

Я не противлюсь, хотя внутри меня остается тревожная женщина, которая призывает «бежать и спасать честь, пока не поздно». Но вместо этого я сильнее вдыхаю ароматы. Запах разгоряченного мужского тела, свежие резковатые ноты одеколона и где-то вдалеке горечь табака.

– Потом поговорим, – бросает он и мажет потемневшим взглядом по моему лицу. – Дам, что попросишь. Не обижу.

– Но никакой боли, унижения…

– Я не такой мужчина, – отвечает Шумицкий на мои условия.

– И не у окна. Мне не по себе здесь.

– Хорошо.

Он подсаживает меня, помогая крепко обхватить себя бедрами. Я вдруг становлюсь выше него. Теперь смотрю на него сверху вниз. Ладони сами ложатся на его покатые плечи. Я смелею и надавливаю пальцами, чтобы почувствовать, как бугрятся его мускулы.

Он горячий. Во всех смыслах.

Я не жду, когда он найдет спусковой крючок, и сама тянусь к нему. Я тоже хочу получить свое удовольствие. Если в мои руки попался идеально сложенный миллиардер, то надо пользоваться ситуацией на все сто процентов. Мне сейчас показан крутой секс, мне нужно забыться и выбить страйк из сегодняшнего вечера.

Я увожу ладони выше и обхватываю шею своего босса. Отмечаю, что мои тонкие пальцы идеально смотрятся над воротником его дорогущей белой рубашки. И волевой, гладко выбритый подбородок им тоже подходит. Все-таки ухоженный красивый мужчина – это всегда трофей.

– На тебе чулки? – спрашивает Шумицкий.

Он наконец находит мне место и усаживает на кухонный остров.

Я не отвечаю, потому что в этом уже нет смысла. Шумицкий запускает ладонь мне под юбку и уверенно ведет пальцы наверх.

Да, на мне чулки.

Мне плевать, что он подумает обо мне. У меня было время, и я подготовилась. Я переоделась дома, решив, что, если это случится, я хочу чувствовать себя сексуальной.

Шумицкий доволен. В его темных глазах мелькают искорки одобрения. Он крепко прихватывает мое бедро, отводя его в сторону, и вклинивается между моих разведенных ног. Ткань юбки жалобно трещит. Я приподнимаюсь, хватаясь за мужские плечи, и Шумицкий понимает меня без слов. Он задирает юбку так, что показываются мои трусики, и рывком возвращает меня на место.

Да, нежности в нем нет.

Даже намека.

Он брутален и нетерпелив и определенно предпочитает жесткий секс.

Может, даже выматывающий…

Но он чувствует рамки и не делает больно. Четко знает, сколько напора может выдержать уязвимое женское тело. Проходит по самой черте, которая мне самой всё больше кажется пунктирной. Это возбуждает. Я признаюсь себе, что именно это заставляет мой пульс разгоняться быстрее и быстрее. Я каждой клеточкой ощущаю сильного разгоряченного мужчину, который голоден и который сдерживает себя, чтобы не навредить.

Это ударяет в голову. Заставляет дышать не воздухом, а желанием. Мысли путаются, а его напор сносит, погружает в густой сумрак.

– Открой рот, – приказывает босс и напирает.

Впивается в мои губы жадным поцелуем. Я распахиваю губы и впускаю его, углубляя поцелуй до предела. Это грязно. И восхитительно. Тысячу раз неправильно, потому что мне кажется, что он уже трахает меня. Развязно, влажно и не давая опомниться. Я ощущаю, как его крепкие пальцы сжимают мое тело, уходят с талии наверх и прихватывают мою грудь. Я судорожно выдыхаю в его рот, когда его рука ныряет в разрез и сдавливают сосок через кружевную чашечку бюстье.

Мне нужно ослабить ощущения, но вместо этого я сильнее впечатываюсь в идеальное тело своего босса. Запах разгоряченной кожи и звуки развязной прелюдии разгоняют скорости так стремительно, что я едва помню свое имя. И то, как оказалась в этом месте. Все причины исчезают в темной дымке, оставляя только выкручивающее желание отдаться, раствориться, взорваться… Мне хочется оказаться под ним. Сейчас это не сделка, не решение моих проблем, это просто жажда.

Я прихватываю его рубашку, пытаясь найти пуговицы, но Шумицкий вдруг грубо осекает меня. Он порывисто перехватывает мои руки и не дает двинуться.

– Нет, мою одежду не трогай, – его голос режет непреклонными интонациями, словно я сделала что-то непозволительное, решив оголить участок его кожи.

Следом он чуть ослабляет хватку и направляет мою ладонь вниз.

– Только ширинку, – добавляет босс.

Мои пальцы чувствуют твердую линию молнии. И его возбуждение. Тоже твердое. С губ Шумицкого слетает перекрученный выдох, который напоминает животный рык.

– Тише, – шепчу, чувствуя, что босс решил в голодном порыве снять меня со стола. – Нет…

Легко догадаться, что следующим движением он нажмет на мои плечи и опустит перед собой на колени.

– Что не так? – он не понимает, что мне не нравится.

Он пытается сфокусировать внимание на моем лице. Нам обоим трудно дышать, а пальцы продолжают впиваться в тела друг друга, но я выдерживаю паузу. Ловлю его взгляд и качаю головой.

Нет, этого не будет.

Я не распахну рот, стоя перед ним на коленях.

– Это разве унижение? – спрашивает он, сощурившись, когда до него наконец доходит смысл моего отказа.

– Я просто не хочу. Не готова.

Я веду лицом, так что его пальцы проходят по моей щеке. Крупица нежности, которая меня успокаивает. Но ненадолго.

– Чего ты хочешь? – бросает Шумицкий. – Набиваешь цену?

Он прихватывает мой подбородок и впивается в меня тяжелым взглядом.

– Скажи, я дам. Назови сумму или услугу.

– В этом разговоре нет смысла. Я уже сказала «нет».

– Триста тысяч?

Мои глаза вспыхивают.

Я дергаюсь, но Шумицкий удерживает меня на столе.

– Миллион? – продолжает он.

Он произносит это с усмешкой или мне мерещится в сумраке?

Но он точно завелся. Словно самому противно от вечного торга, но остановиться не может. Не может поверить, что не существует правильного ценника.

– Игорь Викторович, уберите свои руки. Я хочу уйти.

Его взгляд заостряется.

Призрачная усмешка улетучивается с его рельефных губ. Я и сама чувствую, что сейчас посылаю сигналы лютого, ужасного холода, а в моем голосе нескрываемая злость. Меня бросило от возбуждения к презрению за пару мгновений.

– Эта квартира? – Шумицкий откидывает голову, указывая на роскошные апартаменты.

– За минет?

В его глазах мелькает победный блеск.

– Вы так разоритесь, Игорь Викторович, – добавляю и провожу ладонью по его плечу, словно хочу приободрить. – Не стоит оно того. Тем более я не врала, когда сказала, что ничего не умею. Вы будете разочарованы за такую цену.

Мне удается найти лазейку. Я подтягиваю свое тело в сторону и соскальзываю с острова. Шумицкий не мешает мне, хотя явно недоволен. Я чувствую на себе его внимательный сканирующий взгляд. Под его натиском приходится поправлять одежду и приглаживать волосы.

– Я вызову такси, – произношу, нащупывая в кармане телефон.

Глава 8

Следующее утро ударяет по барабанным перепонкам абсолютной тишиной.

Непривычной.

Почти музейной.

Я отрываю голову от подушки, сажусь в кровати и зависаю на несколько минут. Сложно осознать прошедшие дни. У меня больше нет той жизни, к которой я привыкла, а за новую еще придется побороться. Я выхожу из гостевой комнаты, где провела ночь, и иду в нашу с мужем спальню. Кровать этот гаденыш не забрал, хотя вынес много вещей. А зачем она мне? На ней Валя развлекался со своей телевизионной стервой. Надо продать побыстрее, чтобы не попадалась на глаза.