Ранчо страстных признаний - Сэйдж Лайла

Райли уже забралась на колени к Эмми и что-то взахлеб рассказывала ей и Бруксу. Брукс между делом бережно поправлял выбившиеся пряди волос моей сестры.

Я долго не мог привыкнуть к тому, что они вместе. Люк Брукс был моим лучшим другом с начальной школы. Однажды его задирали мальчишки и я вступился – тогда Брукс был еще невысоким и тощим. Я поделился с ним обедом и проводил домой после школы. С того дня мы всегда были рядом.

Брукс и Эмми начали встречаться, когда она бросила гонки на бочках и вернулась домой, но какое-то время от меня это скрывали. Я узнал об их отношениях не самым приятным образом: увидел, как они целуются взасос после забега Эмми. Моя реакция была… импульсивной. Я зарядил Бруксу в челюсть. И впервые в жизни он даже не попытался ответить.

Тогда до меня дошло, что я облажался.

Оглядываясь назад, я понимал, что в тот день удар получил скорее я. Не из-за их отношений: меня ранило, что ни сестра, ни лучший друг не смогли рассказать мне о своей влюбленности раньше. Я гордился, что забочусь о близких, но оказалось, что двое самых дорогих мне людей совершенно мне не доверяли.

С Бруксом мы помирились довольно быстро, и я нашел в себе силы признать, что не могу жить без этого придурка. А вот принять факт, что эти двое без ума друг от друга, оказалось сложнее. Только через пару месяцев я перестал вздрагивать, когда Брукс касался моей сестренки, – а он не упускал ни единого шанса это сделать. Кто бы мог подумать, что мой друг окажется таким любителем обнимашек?

И до сих пор, глядя на них, иногда я чувствовал странную тоску. Словно видел перед собой ту жизнь, о которой всегда мечтал сам.

Услышав, что я вошел в кухню, Эмми посмотрела на меня. Райли, сидя у нее на руках, играла с обручальным кольцом, которое раньше принадлежало маме, а теперь красовалось на левой руке Эмми.

– И ты тоже живешь в часовом поясе Брукса? – спросила сестра с улыбкой.

Все знали, что Брукс вечно опаздывал.

– Простите, – промямлил я. – Надо было начинать без нас.

– Еще чего, – отозвался отец из-за плиты. – Все готово. Берите тарелки.

Мы выстроились в очередь, чтобы взять тарелки с едой – яйца, бекон, сосиски, тосты (для Эмми оладьи, французские тосты она не ест) и фрукты.

Отец всегда выкладывался по полной, готовя еду для семьи. Мне передалась его страсть к кулинарии, хотя по моей кухне на тот момент этого было не видно. Надо было хотя бы купить продуктов.

Мы сели за большой дубовый стол, который стоял на этом самом месте с тех пор, как я родился. Его сделала для моих родителей Эгги, мама Дасти, в подарок на свадьбу. Памятную надпись с обратной стороны столешницы – «Амосу и Стелле. Любовь на века. 6 июня 1986 года» – я помнил наизусть.

Немало часов провел я под столом, не сводя глаз с этой надписи, когда умерла мама. В шесть лет мне поставили диагноз «дислексия», поэтому прочитать ее было не так уж просто. Зато когда буквы сложились в слова, они врезались в мою память на всю жизнь. И когда я стал старше и начал задумываться о том, чего хочу в жизни, я видел перед собой именно эту надпись.

Мы стали накладывать еду, передавая друг другу тарелки. Я взял себе побольше и проследил, чтобы у Райли было достаточно фруктов.

Брукс рассказывал, как продвигается работа в баре: второй этаж был почти расчищен, и Ада готовилась приступить к оформлению. Она задумала сделать арт-стену из вырезок старых газет и позвала на помощь Тедди. Ада была интерьерным дизайнером. Они с Уэстом познакомились, когда она приехала оформлять гостевое ранчо «Небесный дом». От этой идеи Ада была в восторге.

– Всегда хотела сделать такую стену! – сказала она. – Тедди прислала мне фото газет. У «Сапога дьявола» потрясающая история.

– Да, Тедди нелегко пришлось с этими газетами, – начал Брукс, смеясь. Я бросил на него предупреждающий взгляд. – Она понесла их в подвал и в итоге оказалась запертой в кладовке с Густом.

Я мысленно выругался. Остальные рассмеялись, а я только закатил глаза.

– Подожди-ка, – встрял Уэст. – Хочешь сказать, что вы с Тедди провели какое-то время в темном тесном пространстве… и оба остались живы?

– Что-то вроде того, – хмыкнул я.

– Хотел бы я на это посмотреть, – задумчиво протянул Уэст. – Чем вы вообще там занимались?

Я проигнорировал вопрос. Если уж о чем-то и не хотелось вспоминать, так это о той злосчастной кладовке и чертовой Тедди Андерсен.

– А что там у Кэм? – вдруг спросила Эмми, явно решив сменить тему. – Как у нее дела в Джексоне?

– Все хорошо, – совершенно искренно ответил я. – Стажировка ей очень нравится.

У Кэм действительно все шло хорошо. А вот у меня после ее отъезда – не очень. Я даже умудрился забыть, что надо забрать своего ребенка с занятий.

Вспомнилось, как Тедди пыталась меня приободрить, как сказала, что я не такой уж плохой отец. И как я ей поверил.

Я не знал, что она может быть такой… мягкой. И почему, черт возьми, я все еще о ней думал?

– Но мама очень сильно по мне скучает, – вмешалась Райли.

Эмми улыбнулась племяннице:

– Еще бы, солнышко. Как по тебе можно не скучать?

Среди множества причин, по которым я радовался возвращению сестры, была одна особенно важная: она проводила много времени с Райли. Эмми души не чаяла в племяннице и надеялась, что та тоже захочет заняться гонками.

– А ты как? – вдруг спросила Эмми, внимательно посмотрев на меня. – Как у тебя дела?

Я лишь закатил глаза.

– Райли, – внезапно вмешалась Ада, – я давно не видела Витаминку. Давай сходим на конюшню навестим ее?

Дочка радостно закивала:

– Можно, папа?

– Конечно, Солнышко. Только не кормите ее, ладно? – сказал я.

Райли выбралась из-за стола и потащила Аду к выходу.

Уэст с ними не пошел, что было странно. Обычно он следовал за Адой, как преданный щенок.

Не успела закрыться дверь, как Эмми снова заговорила:

– Густ, у тебя точно все в порядке?

Она смотрела на меня с явным беспокойством.

– Да, Эмми, – отозвался я, чувствуя, что начинаю закипать.

– Сынок, – в разговор вступил отец, – я понимаю, что тебе непросто после отъезда Кэм. Может, тебе нужна помощь?

«Да что тут вообще происходит?»

– Папа, Кэм уехала всего две недели назад, – сказал я, стараясь не раздражаться. – Мы с Райли просто привыкаем к новому ритму.

– Я понимаю, – кивнул он. – Просто беспокоюсь за тебя. Нельзя быть идеальным отцом, сыном, братом, да еще и управлять ранчо без единой ошибки.

Я стиснул зубы. Мне показалось или отец назвал меня неудачником?

– У вас с Кэм был четкий график, – заметила Эмми. – И мы подумали, что тебе не помешает помощь в те дни, когда Райли бывала с ней.

Они подумали? Значит, родные обсуждали меня за моей спиной?

– Я в порядке, – сказал я, стараясь держать себя в руках.

Обычно меня доводила Тедди, но теперь, похоже, вся семья решила взять на себя эту роль.

– Густ, ты хоть смотрел на себя в зеркало? – хмыкнул Брукс. – На тебе ботинки разного цвета и рубашка шиворот-навыворот.

Я опустил взгляд. Черт, а он прав. Я даже не заметил.

– И Тедди сказала, что у тебя в доме почти нет еды…

«Ох уж эта Тедди».

– …и не так чисто, как раньше.

– При чем тут вообще Тедди? – буркнул я. – Не знал, что она специалист по организации быта и воспитанию детей.

– Август, – строго сказал отец.

Я сделал вид, что не заметил.

– Братишка!

И Уэст туда же.

– Что плохого в помощнике? Думаю, и Кэм было бы спокойнее знать, что ты не тащишь все в одиночку, – продолжала Эмми.

– Я не собираюсь пускать в дом чужого человека только потому, что моя семья решила, будто я не справляюсь с собственным ребенком, – ответил я.

– Дело не в том, что ты не справляешься, – мягко сказала Эмми. – Мы просто беспокоимся, что у тебя не остается времени на себя.

– Кто бы говорил, Клементина! – вспылил я. – Напомнить, как ты чуть не погибла на скачках, но ни слова нам не сказала, чтобы мы могли о тебе позаботиться? Нет, ты отгородилась от нас да еще начала крутить хвостом перед моим лучшим другом.