Цветок для хищника (СИ) - Лазаревская Лиза

— Ты не можешь меня уволить. Я твой брат.

Я потёр переносицу большим и указательным пальцами, устало вздохнув. Сейчас я сдержался, чтобы не послать его всеми возможными матами, которые есть в моём лексиконе.

Никто не испытывал меня на прочность больше, чем мои придурки-братья. Как хорошо, что из близнецов в юристы пошёл именно Эдиан, а не Эмиль — иначе моя мать уже оплакивала бы смерть одного сына, потому что я бы точно его убил.

— Ты уволен.

— Уже можешь нанимать меня обратно.

— У меня катастрофически мало времени, чтобы тратить его на пустые разговоры, Эдиан. Его вообще нет.

Особенно сейчас.

Когда всё своё время я готов потратить на ангела, засевшего в моих мыслях и моём сердце. Она явно не собиралась покидать ни одно из этих мест, а я не собирался отказывать себе в удовольствие видеть её.

Хотя бы немного.

Любая проведённая наедине с ней минута буквально уничтожала всю мою выстроенную до её появления жизнь. Я напрочь забыл обо всех своих обязанностях. Я почти забывал, как дышать.

— Поэтому мне нужно, чтобы ты не мял яйца, а делал то, за что я тебе плачу.

— Всё будет готово в течение двух часов.

— Хорошо, — выдохнул я и сбросил трубку.

Я посмотрел на часы — стрелки показывали почти час. Некоторые люди выходили из здания школы, поэтому в скором времени я надеялся увидеть её.

Достав сигарету из пачки, я сразу же положил её обратно — Аси ещё не было, но она могла появиться в любую секунду. Я вышел из машины, громко хлопнув дверью, и пошёл в направлении входа в здание. Если честно, мне было глубоко насрать, как это будет выглядеть со стороны. Вдруг у неё что-то случилось? И она не в состоянии помочь себе? Блядь.

Костяшкой указательного пальца стёр появившуюся на лбу испарину. Я уже поднимался по ступенькам, когда дверь открылась и в проходе появилась Ася. Она была не одна. Сзади неё стоял мужчина средних лет в чёрной униформе. Он помогал ей переехать через порог в то время, как я сжимал челюсти до такого состояния, что вена на моей шее могла нахуй взорваться.

— Дальше мы сами, — сказал я, одним только взглядом заставляя мужчину отойти в сторону. Он нахмурил брови, демонстрируя морщины на лбу и в уголках глаз. Всё своё внимание он обращал к обернувшейся через плечо Асе.

— Всё в порядке, Геннадий Евгеньевич, — заверила Ася, когда краешки её пухлых губ взлетели вверх.

Возможно, с моей головой точно что-то не так, потому что меня буквально пожирало осознание, что она раздаривала свои улыбки другим мужчинам — кому бы то ни было. Я хотел быть единственным человеком, достойным улыбки, в которой готов был утонуть.

— Спасибо вам. До завтра.

— До завтра, Ась. Будь осторожна.

Он зашёл обратно в школу и продолжил наблюдать за тем, как я спускаю Асю по пандусу и везу в направлении парковки, избегая некоторые мелкие ямы, встречающиеся на пути.

— Это было совсем невежливо, — сказала Ася, когда мы подошли к моему джипу.

— Что именно, принцесса?

Я остановился и обошёл её кресло, чтобы встать напротив неё и заглянуть в глаза цвета свинца.

В них я тоже хотел утонуть.

Хотел и абсолютно точно собирался сделать это.

— То, как ты нагрубил.

— Ты вовсе не знаешь, как я грублю. Я был очень вежлив.

— Мне так не показалось.

— Ты расстроилась из-за этого? — сразу же спросил я.

— Да, — честно ответила Ася, поднимая взгляд. Что-то неописуемо быстро кололо в моей груди.

Мне стоило быть сдержаннее?

Однозначно, потому что из-за моей бесконтрольной вспыльчивости она выглядела почти подавлено — из-за чего я начал мысленно проклинать себя.

— Прости. Видимо, я слишком сильно разозлился.

— Что тебя так разозлило?

— Другой мужчина рядом с тобой, — признался я, чувствуя себя ревнивым идиотом.

— Геннадий Евгеньевич ведь годится мне в отцы, — успокаивающе сказала она, теперь уже подарив лично мне одну из своих трогательных улыбок, пригвождающих мои ноги к асфальту. — Он всего лишь охранник в нашей школе. Ты мог бы больше так не делать, если вдруг встретишь его?

— Это важно для тебя?

— Очень. Не так много людей хорошо ко мне относятся, но он один из них.

Её ласковый голос звучал так трепетно, что я ещё больше возненавидел себя.

Мои руки сжались в кулаках, и я почувствовал усиленное сердцебиение. Не так много людей относятся к ней хорошо... Эти слова словно со всей силы ударили меня в живот и челюсть. Они казались смертным приговором для моей нервной системы, потому что я понимал — пока она будет находиться вдали от меня, я никогда не буду уверен даже процентов на десять, что с ней всё в порядке. А мне нужны все сто процентов, а не десять. Мне нужно, чтобы никто не смел даже думать, будто может причинить ей вред.

Я решу эту проблему.

Впредь каждый человек будет относиться к ней хорошо, иначе я его закопаю.

— Я услышал тебя, принцесса. Этого больше не повторится.

— Спасибо, Дамиан.

Между нами воцарилось молчание, которое я собирался уничтожить в это мгновение. Сделав пару шагов к машине, я открыл заднюю дверь и взял лежащий на сиденье букет цветов. Удивление на ангельском лице было настолько велико, что я был готов простоять несколько часов, чтобы запомнить это выражение. Губы в изумлении приоткрылись. Глаза округлились. Руки беспокойно тёрли ручки кресла.

Приторно-сладкий запах ударил мне в ноздри, когда я сделал шаг вперёд, чтобы передать ей в руки букет. Я наклонился — и пьянящий аромат её тела ещё больше окутал меня. Она пахла свежей клубникой и моей мечтой, о которой я мог бы просить бога даже несмотря на то, что никогда не был особо религиозным человеком.

— Это мне? — спросила Ася, прикусив нижнюю губу. Она была взволнована настолько, что в её голосе был намёк на печаль — могу поклясться, что чётко его расслышал. Она смотрела на громадный букет в своих руках, на фоне которого выглядела ещё миниатюрнее, чем была на самом деле.

— Тебе не нравится? Ты не любишь цветы?

— Люблю, конечно. Просто за всю мою жизнь мне никто никогда не дарил цветов, — призналась она — и её лицо расплылось в меланхоличной улыбке, которая своим светом могла бы озарить весь чёртов мир, если бы тот навечно погрузился в непроглядную тьму. — Это немного непривычно.

— Скоро это станет для тебя привычным явлением.

— Я так не думаю.

— Что ты имеешь в виду?

— Нет, ничего, — поспешно ответила она, прижимая цветы к своей груди.

— Всё же мне придётся ненадолго положить их обратно.

— Да, я понимаю.

Я забрал букет и вернул его назад, после чего открыл переднюю дверцу и пересадил её на пассажирское сиденье.

До ресторана ехать не так долго, но из-за дневной пробки и агрессивной езды, которую я заменил на спокойную, дорога заняла полчаса.

Ася с интересом и воодушевлением рассматривала трёхэтажное здание. Снаружи оно выглядело довольно обычно. Симпатично, но не величественно. Кирпичный фасад, панорамные окна и двери, летняя терраса на последнем этаже (я хотел, чтобы мы сели именно там). Хоть я и не резервировал столик, но знал, что для меня всегда найдут место.

В этот раз, когда я брал её на руки, не пришлось просить, чтобы она обняла меня за шею. Ася сделала это сама — и мягкое, очаровательное прикосновение чуть полностью не уничтожило мой и без того нестабильный рассудок.

— Надеюсь, ты не против, если мы обойдёмся без твоего средства передвижения?

— Ну... — замялась она.

— Наш столик на третьем этаже. Мне в любом случае придётся нести тебя на руках.

— Тогда я не против, — голос был едва громче шёпота. — Наверное.

Смысла доставать её кресло не было, поэтому я пошёл внутрь, заблокировав машину на ходу. Швейцар на входе открыл дверь, поприветствовав нас сдержанной улыбкой. Мне бы тоже стоило сдержаться и не погибать от ярости от самых обыкновенных действий других людей.

— Дамиан Станиславович, добрый день, — приветливо произнесла администратор, немного удивлённая увиденной сценой. — Вас проводить за ваш столик?