Неудержимый мужчина (ЛП) - Эшли Кристен

У меня было свое важное событие, которое следовало обдумать, и мне не нужно было находиться здесь.

Ладно, может это не было важным событием, этапом в моей жизни. Но что бы это ни было, это была большая, огромная попахивающая зловонно проблема, потому что ни в коем случае сцена с Броком «Слимом» Лукасом на моей кухне была не большой, огромной попахивающей сделкой.

Я знала это.

Я начала подумывать, как и когда я могла бы улизнуть отсюда, раздавая тарелки с кусочками торта и детские синие пластиковые вилки к ним, но когда я протянула бумажную тарелку одной женщине, сидящей рядом со мной, она раздраженно пробормотала: «Твою ж мать!»

И это меня удивило, поэтому я посмотрела на нее, она смотрела на свой почти прозрачный кусок торта, и я была права, она была раздражена.

Я не знала ее, встретила только сегодня. Ее звали Эльвира с кожей цвета мокко, с подстриженными стильно светлыми волосами с длинной челкой, сказочным оранжевым топом, который открывал еще более сказочную ложбинку на груди, облегающей юбке, которая демонстрировала у этой детки задницу, и она была бы ниже меня, если бы на ней не было четырех дюймовых, убийственных, босоножек на шпильках. Она пришла на вечеринку со штатом красавиц, которых я встречала мимоходом у Ады на важных событиях «Поздравляйте меня», со сногсшибательной блондинкой по имени Гвен, высокой, изящной, выглядевшей гламурной моделью блондинкой по имени Трейси и такой же модельной внешности высокой, стройной афроамериканкой по имени Камилла.

Но Эльвиру я ни разу не видела.

— Откуда ты знаешь Аду? — Спросила я, и ее глаза обратились ко мне.

— Не знаю эту сучку и не хочу ее знать, которая ставит тарелки с не обжаренным арахисом без меда и соли, только гребанный арахис с *банными шкурками и кукурузные чипсы для вечеринки, а потом предлагает кусочек торта. Дерьмо. Что? Чекнутая, — ответила она, и я уставилась на нее главным образом потому, что ее ответ был просто сумасшедшим. Честным, но сумасшедшим.

И я спросила:

— Ты пришла без приглашения на бэби-шауэр?

— Нет. Притащила меня сюда Каланча, — она кивнула головой в сторону высокой, изящной, модельного вида Трейси. — Она не хотела идти сюда одна. Гвен и Кэм вовсе не хотели идти. Теперь я понимаю почему. У Трейси золотое сердце, и она не может никому отказать, даже когда люди ходят по ней на высоких каблуках. Она уговорила нас пойти на это событие, пообещав скидки для сотрудников в своем магазине. Она работает продавцом в магазине.

— Хм-мм, — пробормотала я, думая, что это сработает. Было время у меня в жизни, когда я посетила очень плохую вечеринку по поводу рождения ребенка, в обмен на скидки для сотрудников в «Нейман». Но это время закончилось. Как я часто делала на протяжении многих лет, начиная примерно с шести лет, я вступила в новый этап своей жизни. И этап заключался в том, что Кристиан Лабутен был не главным фактором, Харли Дэвидсон занял его место.

И пока я размышляла об этом, она внезапно объявила:

— Покончим с этим дерьмом. Давайте выпьем по коктейлю.

И прежде, чем я успела открыть рот, она подскочила к стойке, забрала свою огромную сумку, в которой что-то звякнуло и булькнуло, водрузила ее на плечо, схватила меня за руку и потащила с дивана.

Затем она громко заявила:

— Перекур! — и все глаза в комнате обратились на нас, некоторые с потрясением, в наши дни можно легко выкурить косяк, никто и глазом не моргнет, но, если вы решили выкурить сигарету, будьте готовы, что вас публично могут забить камнями до смерти. Но судя по всему большинство глаз завидовали, и скорее всего не потому, что они хотели покурить, а скорее всего потому, что они, как и я и Эльвира, хотели сбежать.

— Перекур? — Спросила Ада, скривившись от отвращения.

— Да, задняя веранда в порядке? — Спросила Эльвира, но не стала дожидаться ответа. Она поволокла меня к раздвижным стеклянным дверям в глубине идеального загородного дома Ады, кивнув подбородком своему отряду.

У меня не было выбора, кроме как следовать за ней, но мне все же удалось встретиться глазами с Мартой, двигаясь на выход; своим взглядом приглашая ее поднять задницу и последовать за нами. Я знала Марту с пятого класса. Я переехала в Денвер, чтобы быть рядом с Мартой. До свадьбы с Дэмианом я жила с Мартой. После ухода Дэмиена, я снова жила с Мартой. Поэтому Марта правильно прочитала мой взгляд-приглашение и подняла свою задницу.

— Лед, — услышала я приказ Эльвиры, Трейси кивнула и поднялась, когда Эльвира вытаскивала меня за дверь.

Затем она отпустила мою руку и, покачивая бедрами, подошла к превосходной газонной сложенной мебели на веранде, засунув мой кусочек торта в рот за один раз (хотя он был таким маленьким, что это было не сложно). Затем она опустила тарелку на стол, стащила с плеча свою массивную сумку, в которой снова что-то звякнуло и булькнуло, я наблюдала с нескрываемым удивлением, как она начала выуживать ингредиенты для «Космо» (включая шейкер из нержавеющей стали) из своей сумки, пока Марта, Гвен, Камилла и я сгрудились вокруг стола.

— О боже, я убью Трейси. Мне не нравилась Ада даже раньше, когда эта сучка переспала с Виком. Но эта вечеринка настолько плоха, если бы бывшие военнопленные принимали в ней участие, они вспоминали бы с ностальгией те дни, когда из последних сил засовывали в себя свое дерьмо, — пробормотала Камилла.

— Вы видели жертву? — Спросила Гвен Камиллу, покачав головой, продолжила: — От него осталась только тень его прежнего. Он привык жить и дышать «Бронкос», Наггетс», «Рокис» и его винтажным «Чеви Шевроле». Теперь он носит рубашки с пуговицами вместо майки с Элвеем и водит минивэн, а Ада еще даже не родила этого ребенка. («Бронкос», Наггетс», «Рокис» — профессиональные команды Денвера, штат КоЛаурадо американского футбола. Джон Элвей (родился в 1960 году) — профессиональный игрок в американский футбол, выступавший на позиции квотербека. В настоящее время работает генеральным менеджером и исполнительным вице-президентом по футбольным операциям клуба Национальной футбольной лиги «Денвер Бронкос». – прим. пер.)

— Бедный Вик, — пробормотала Марта.

— Бедный Вик, моя задница, — заявила Эльвира, наливая водку в шейкер. — Нужно быть мужиком и заботиться о своей женщине. — Ее глаза резанули по Камилле и Гвен, и она провозгласила: — Вы, сучки, знаете, о чем я говорю.

Обе «сучки» кивнули, и я заинтересовалась, потому что они явно знали, о чем она говорила, а я не знала и мне захотелось узнать больше, но прежде чем я успела спросить, услышала звук открывающихся раздвижных стеклянных дверей. Я обернулась, увидев, как они закрываются и великолепную, гламурную Трейси, несущую два больших стакана, наполненных льдом с горкой, словно она была на подиуме, а не на идеальной веранде позади дома.

— Хорошо, должна сказать, я рада, что мы вышли сюда, потому что хочу знать, что за хрень с тобой происходит. — Я слышала, как спросила Марта, и перевела взгляд на нее, она смотрела на меня.

Скорее всего, это было не очень хорошо.

Марта была ростом с Эльвиру, то есть пять футов и четыре дюйма. Сейчас она была выше меня, потому что на мне были шлепанцы на черной основе с блестящими серебряными ремнями, а на ней шпильки с шестидюймовыми каблуками и двухдюймовой платформой. Она была пухленькой, но в самый раз, с вьющимися темно-каштановыми волосами, потрясающе смотревшиеся с ее бледной кожей и ярко-синими глазами. Она настолько хорошо меня знала, чем кто-либо еще в этом мире (или, по крайней мере, то, что я разрешала ей знать о себе). Она всегда опаздывала, всегда волновалась, ее жизнь всегда была наполнена драмой, но я любила ее, и она любила меня, всегда и навсегда, несмотря ни на что. Я прошла через многое вместе с ней, через все это, и всего этого было много, пока мы катались на ее убийственных волнах, держа ее за руку все время, и она была благодарна мне и у нее не было проблем, лишний раз мне об этом сообщить.

Хотя она могла быть очень нежной, проницательной и рассудительной, это совсем не означало, если она хотела что-то сказать, и даже если другой человек будет чувствовать себя от этого некомфортно, она все равно скажет.