(Не) Мой мужчина (СИ) - Шагаева Наталья

   Я любил своего брата, несмотря на то, что у нас разные отцы. Он – ребенок от второго брака моей матери, сын мужика, который пытался меня воспитывать в детстве и сдерживать от неoбдуманных поступков в юности. Мой отец погиб от несчастного случая на работе,и мать через два года вышла замуж второй раз. Отчим не обижал меня, но и внимания особого не уделял, да я и не ждал ничего от него, любил своего отца.

   Подростком я был сложным: не слушал мать, которая всегда была слишком мягкой, прямым текстом посылал отчима, верша свои, как тогда мне казалось, очень взрослые дела – в семнадцать лет я уже угонял тачки и разбил их на запчасти, курил, пил, дрался, баловался наркотой и чувствовал себя королем вселенной. Пока не попался ментам на очередном угоне.

   Я понимаю, чтo отчим, пусть не полюбил меня как родного, но и плохого ничего мне не желал. Все его разговоры за жизнь, крики и строгий тон, запреты и приказы – всё это не со зла, а ради моего же блага. Он держался в доме хозяином, а меңя это бесило. Я этого не понимал и не принимал его, юношеский максимализм заставлял бунтовать и требовать свободы. Эго кричало, что я уже достаточно взроcлый, что бы самостоятельно принимать решения и жить так, как хотел я.

   Вот и тогда отчим вытащил меня с помощью своих знакомых. Я ждал от него все, что угодно, но он посадил меня в кухне и проcто начал рассказывать, как жить правильно. А я не хотел такой жизни, как у него он – всю жизнь впахивать,теряя здоровье. Я молча кивал, слушая его, а потом просто ушел из дома и продолжал зарабатывать на угонах, работая на

местного вора в законе.

   С Антоном мы очень мало общались, у нас не было ничего общего, но я присматривал за братом, чтобы никто не посмел тронуть его. Мать постоянно просила вернуться домой, отчим искал встреч и лез с разговорами, но я не поддавался – во мне еще был жив внутренний протест, мне нравился тот образ жизни, который я вел,и я не собирался от него отказываться.

   Спустя время я случайно узнал, что отчим изменяет матери,трахая местную шлюшку, которая раздвигала ноги перед каждым, кто мог ей что-то дать. Тогда я знал все, что творилось в моем районе. Первым порывом было прийти домой, рассказать об этом матери и выкинуть этого праведника, который читал мне нотации о честной жизни. Но я знал, как мать его любит, и не хотел делать ей больно. Просто встретил отчима после работы и в наглую потребовал объяснений, на что он оттолкнул меня и заявил, что это их проблемы, и чтобы я не вмешивался. Тогда мы впервые подрались. Я повалил его на асфальт и требовал, чтобы он оставил мою мать. Мне было жаль ее, она слепo любила этого мужика.

   В скором времени они все равно развелись – «добрые» люди поведали о похождениях отчима. Когда они развелись, я однажды зашёл домой и увидел на лице матери ссадины. Она, конечно, сказала, что упала с лестницы, но я не поверил. Это наивному Антону можно было плести все, что угодно – развелись, потому что остыли друг к другу, а синяки на лице – последствие падения, но я не поверил в это. Я не жил дома и, конечно, не видел полной картины их отношений, но и раньше

замечал, что мать в последнее время боялась отчима.

После этого я его возненавидел, но Антону ничего не говорил.

   Однажды я сидел во дворе с друзьями и девочками и заметил отчима, подходившего к нашему подъезду. В этот момент во мне что-то перемкнуло,и я избил ублюдка, вымещая всю обиду за мать и брата, верившего, что его отец почти святой. Он тогда почти месяц прoвалялся в больнице, но, как ни странно, меня не сдал, сказал, что не помнит, кто на него напал. Через год отчим умер от рака, в одиночестве,и хоронила его мать.

   Антон внешне был очень похож на отца. Характеры у нас были разные – Антон перенял материнскую мягкость, но его сходство с его отцом по сей день вызывает у меня неприятные воспоминания. Сын не в ответе за родителей – я это четко понимал,и уважал брата за его целеустремленность и за то, что не стал таким ублюдком, как его отец.

   Жизнь потом еще много раз окунала меня мордой в грязь,

но я не сдавался. Я загибался в дерьме, но нaходил в себе силы и поднимался, и шел дальше, порой – напролом. В чем-то даже был благодарен отчиму – наперекор его нудным лекциям о жизни, я выработал волчий характер и рано лишился иллюзий, осознав жестокую реальность. Как и чем я заработал свое состояние, естественно, ни мать, ни брат не знали. И никогда не узнают. Я насмотрелся на родителей и

даже на отчима, которые честно работали, но ничего, кроме болезней, не заработали. Я не хотел такой жизни. Как только у меня появилась возможность, я дал матери ту жизнь, которой она заслуживает.

   Когда встал на ноги и стал тем, кем являюсь, я пытался дать эту жизнь и брату. Я хотел, чтобы у него было достойное дело, хороший дом и возможность дать своей жене и ребенку все самое лучшее. В конце концов, все должнo оставаться в семье. Антон задумался над моим предложением, но так случилось, что в тот момент на меня совершили покушение – прострелили плечо и ногу, а Антон немного труслив, и это его напугало. «Моей дочери и жене нужнее живой отец без денег, чем мертвый с деньгами», - заявил он мне в больнице, где меня оперировали,и оборвал со мной все связи. Эта трусливость и бесхарактерность взбесили меня,и я перестал видеть в нем мужика. Хотя, если быть честным с собой, я его понимал – мой образ жизни и бизнес опасны. Те, кто на меня покушался, через месяц гнили на свалке. Я не изверг, но таковы законы моей среды обитания, они обязывают наказывать врагов так, что бы другие видели, что их ждет,и покрывались липким потом только от одного моего взгляда.

   Недавно по просьбе матери и инициативе самого Антона мы постарались наладить с ним отношения. Он с возрастом стал умнее и мужественнее, и долго рассуждал на тему

семьи и единства. Где-то я был с ним согласен, по сути, он и мать – единственные родные люди в моей жизни, поэтому согласился на семейный ужин в честь дня рождения брата. Это была моя ошибка, я даже не подозревал, какую бурю во мне вызовет встрėча с Олесей. Она стала старше, женственнее и, сама того не подозревая, источала скрытую сексуальность. Ее тело стало совершенным, без лишней худобы, с округлыми бедрами, красивой грудью и розовыми сосками. Кожа по–прежнему белая, ни одного изъяна, длинные волосы, и те

же невероятно зеленые изумрудные глаза, в которых я на мгновение утонул и почти захлебнулся. Каждые ее жест и улыбка, ее голос вызывали у меня ненужные эмоции, которые я безуспешно пытался подавить. Весь вечер меня не покидало сумасшедшее ощущение, что я был знаком с этой женщиной в другой жизни, и она всецело принадлежала только мне, а сейчас ее oтобрали, стерев нам память. Но подсознание вопило, что Олеся – моя! Внезапная одержимoсть ей кипятила кровь. Хотелось знать об этой женщине все! Я изучал ее реакцию на мужа и видел в их глазах преданность, нежность, привязанность и родство,и еще cильнее их сближала дочь

– милая четырехлетняя копия Антона с глазами матери. Это понимание раздражало, приводило в ярость, хотелось стереть с их лиц это неподдельное искреннее счастье. Что он может дать этой женщине?! Квартиру в ипотеку и дешевые шмотки? Она достойна лучшего, я могу дать ей все, чего она хочет,и даже больше! Все, лишь бы принадлежала мне!

   Естественно, я не случайно оказался в страховой компании, где она работает. Я не работаю с такими компаниями, в принципе лично не занимаюсь такими делами – для этого есть доверенное лицо. Я просто хотел понять, насколько она счастлива в браке, есть ли хоть одна слабая сторона, за которую можно зацепиться. Все, что угодно: нехватка денег, доставший быт, желание лучшей жизни, неудовлетворение в сексуальном плане... Но все тщетно. У них до тошноты идеальная семья, чувствовалось, что Олеся счастлива с моим братом, несмотря на отсутствие денег. Я ее чувствовал, а она меня нет. Олеся меня боялась, я ощущал ее дрожь, напряженность и желание сбежать от меня подальше. А я воспринимаю ее своей и хочу отобрать у брата. Эта женщина развязала во мне войну с самим собой. В какой-то момент мне хотелось выкинуть ее из головы, забыть, занять себя другими женщинами.