Когда вдруг решил... что уже... поздно (СИ) - Флёри Юлия

— Возможно, что и так… Но Косте… Косте ты всё равно не говори. Не хочу, чтобы он вмешивался, чтобы решения эти свои принимал. Категоричные, жестокие решения… Неправильно это, особенно сейчас нельзя. И про ребёнка не говори тоже. Я подберу момент, я решусь, точно это знаю. Прав ты во всём, конечно, но… Бесконечная череда этих «но» встаёт преградой, когда только мысль признаться мелькнёт.

— Всё будет хорошо, вот увидишь. — Притянул Андрей Риту к себе ближе и губами к виску прижался. — А сейчас иди, отдохни.

— А ты?..

— А что я? Ещё долго не улягусь. Юле на операцию завтра, а на деле, сам бы вместо неё пошёл, если бы мог. Не хочу всего этого. Испытаний этих, препятствий, вариантов развития событий. Иди, иди… — Легко подтолкнул, когда Рита уже поднялась, но находясь в сомнении, идти в спальню не спешила.

— Ты ему не скажешь?

— Не думай об этом. Это не проблема вовсе. — На диване свободно развалившись, голову к изголовью запрокинув, отмахнулся Андрей.

— Не скажешь?

— Не скажу. — Напряжённо выдохнул он, криво улыбаясь, но улыбку с лица убрал, как только Рита на второй этаж поднялась, и видеть его не могла.

А, Костю дождавшись, ничего, кроме постной мины, и вовсе выдать не смог. Тот только вошёл, портфель поставить попытался, как, наклонившись, тут же брови удивлённо вскинул и сделал приглашающий жест в сторону кабинета.

Глава 29

— Я что-то не понял, охрана сказала ты с девчонками и вещами. Случилось что? — Оглянулся Костя, у бара стоя. Видимо, в зависимости от первой реплики Андрея готовился напиток выбрать.

— Радуйся! Ритку к тебе привёз. Что она там одна скучает, мается?.. — Начал Андрей уклончиво, а Костя по полутонам всё понял и виски плеснул. Тут же глубокий глоток сделал, обжигающее тепло нехотя вглубь протолкнул.

— Надеюсь, не с ней дрался, когда решил ко мне тащить? — Невесело усмехнулся Литнер, на разбитые костяшки кивая, Андрей на кулаки коротко глянув, комментировать не стал.

— Не понимаю только, почему ты сам до этого не додумался.

— Принимать за неё очередное решение, которое она, естественно, воспримет в штыки и будет извращаться, придумывая свою глупенькую месть? Нет уж, увольте, с меня хватит! — Руки перед собой скрестил Литнер, отрекаясь, а Андрей так и застыл с открытым ртом.

— Ух, ты…

— Кстати, где она? — Излишне торопливо Костя взгляд вскинул, заставляя Андрея пакостно ухмыльнуться, ведь одним этим взглядом всю свою речь и перечеркнул.

— Спит. — Попытался сдержать улыбку тот. Устало лицо обтёр, оглянулся, примеряясь, где устроиться, а, усевшись в кресло, кулаком щёку подпёр, на крёстного снизу вверх поглядывая. — Что у вас с ней происходит?

— Решил заделаться семейным психологом?

— Ты же знаешь, я люблю Риту и в обиду её не дам. Вправлять тебе мозги уже всё равно поздно, потому просто знать хочу: она нужна тебе здесь? Нужна сейчас?

— Переубеждать меня уже действительно поздно, и, поверь, если бы я хотел что-то в своей жизни изменить, то непременно начал бы с личной сферы.

— А просто сказать, что любишь её без памяти и подыхаешь в одиночестве нельзя? — Развёл Андрей руками, а Костя зло на него зыркнул, явно себя сдерживая.

— Я люблю её без памяти и подыхаю в одиночестве. — Вызверился, бокал опустошив. — А тебе-то с того что? — Хмыкнул, на барную полку облокотившись. Хитро прищурился и губы вперёд выпятил, явно недовольный прямым взглядом оставшись. — Сложно с ней, Андрюх. — Выдохнул в итоге, куда-то в одну точку глядя. — А как забеременела, стало сложно вдвойне. Гормоны, может… не знаю… Да и я веду себя иначе. Сдержаннее стал, терпимее. А Риту это, видимо, запутало окончательно, и она просто растерялась. Смотрит иногда на меня и дыхание задерживает, слов, будто приговора ожидая. Сомневается по поводу и без, голос повысить не успеваю, как она уже голову в плечи втягивает, слёзы крокодильи по лицу размазывает. И вся эта нелепая ситуация в целом… — Зажмурился, действительность отрицая.

— Как насчёт поговорить?

— Да иди ты к чёрту со своими разговорами, Андрюх! Не прокатит с ней так! Не получается! Не слышит она меня, не хочет услышать! Сама на себе замкнулась и точка! Ещё с того момента, как ушла, всё тянется… — Брезгливо поморщившись, Литнер от бара отошёл, в своём кресле за столом устроился. — А потом… И не доказать ведь, что было и было, понимаешь?! Тычет себя в грудь, мол, я виновата, а, значит, недостойна! Один раз оступилась, значит, права больше не имею на счастье! Бейте меня палками, забросайте камнями. Я грязная, я ущербная! Так она считает… — Оскалился, поясняя. — Откуда в ней это — не знаю. Может, мать так воспитала, может, такой родилась. И не переубедить ведь!

— Ты сейчас о том, другом, что ли?.. — Андрей нахмурился, витиеватые высказывание крёстного расшифровать пытаясь, а у Кости аж зрачки сузились, так его упоминание о другом мужчине взбесило.

— А, и ты знаешь? — Некрасиво поддакнул. — Да! Я о том, другом.

— Она ошибку совершила. — Вкрадчиво начал Андрей. — Все ошибаются. — Добавил, чувствуя, что Костя высказаться позволяет. — А ты всё понимал и не остановил. — Обвинил в итоге, заставляя Литнера некрасиво оскалиться.

— Люди должны ошибаться. Хотя бы для того, чтобы научиться свои ошибки исправлять. Нельзя взять и вложить в чужую голову своё мнение, жизненный опыт, умение посмотреть со стороны. И защитный купол вокруг создать нельзя, в попытке вырастить теплолюбивый цветочек. — Костя подбородок к груди прижал, над чем-то сосредоточенно размышляя, и резко вперёд подался, опомнившись, определившись. Взглядом исподлобья наградил. — А ты знал, что она флегматик?

Андрей недоумённо развёл руками.

— Это из психологии что-то?

— Оттуда. Тип темперамента. Флегматик. Замкнутый, закрытый, переживающий всё в себе. Человек, который в принципе не понимает, зачем делиться с другими своими проблемами, не понимающий, зачем это обсуждать. Из тех, кто быстрее таксисту на судьбу пожалуется, чем человеку близкому, родному. Потому что боится, будто близкий не поймёт, будто осудит. А самое неприятное во всей этой ситуации, что, оставь мы всё как есть, она даже уверена не будет, что выбор был неверен. Она адаптируется, сумеет перестроиться и убедить себя, что другого выхода не было. Вот она, наша открытая и задорная девчонка! Вот такая в жизни! А всё остальное игра, которую умело вела прежде. И тот факт, что игра прекратилась, говорит о том, что человека в круг своих принимает. Меня приняла практически сразу. Изучать себя позволила. А вот теперь мыслей своих раскрыть не желает. Чувства выразить верно не умеет. А меня наизнанку выворачивает оттого, будто что-то важное за этим её молчанием упустить могу. Ей хорошо — она молчит. Молчит, и когда плохо! Но раньше она как на ладони была, это узнать, угадать было можно. Что же происходит с ней сейчас, мне остаётся только догадываться. И вот этот её, как ты сказал, другой… он хорошо её подкосил. Она отдалилась ещё больше. Породила ещё больше сомнений, страхов. И любые варианты «поговорить» можно смело списывать как неудачные, потому что Рита изначально уязвимой себя чувствует.

— А ты, значит, готов принять любую. — Потянул Андрей, с сомнением на Литнера глядя.

— В каком смысле «любую»? — Ошарашено глянул Костя, на месте замирая. Чуть растеряно вперёд подался, ответ в лице крестника разглядеть пытаясь.

— Но ведь что-то простить нельзя… — Уже не так уверенно предположил Андрей и тому, как выразительно Костя хмыкнул, нахмурился.

— Я тебя умоляю! Это ты о чём сейчас?.. — Уточнил, но ответа не ждал. — Что значит нельзя простить? Андрюх, ты что?.. — Руками развёл, осторожно к спинке кресла углубляясь. — Она моя маленькая беззащитная девочка! Добрая, наивная! Да её любой обмануть, обидеть может. Она девушка. Существо слабое, импульсивное, ранимое. Де-вуш-ка! А, значит, в принципе никому и ничего не должна. Любому глотку за неё перегрызу и одну никогда не оставлю! Ты что?.. — Поразился повторно и с места подскочил, не стерпев эмоциональный взрыв.