Измена. Простить, отпустить, отомстить? (СИ) - Шевцова Каролина

Он незаметно подхватывает меня на руки и относит подальше от проезжей части, туда, где нет машин и людей. Потому что все нормальные попрятались из-за дождя, и во всем городе остались только мы с Тимуром. Два психа.

- Поздравляю с днем Рождения.

- Это не вс-все, - я всегда заикаюсь, когда плачу. И иногда когда нервничаю. Сейчас же я и плакала, и нервничала одновременно, так что каждое слово давалось мне с трудом. – Я хотела сказать, что… выросла.

- На целый год? Потому что у тебя день рождения? А ты умная бабенка.

- Я не бабенка, я женщина.

Тимур прижал меня к себе, опустил мою голову себе на плечо, и там, не стесняясь ни взглядов, ни осуждения, я принялась рыдать. Самозабвенно, как могут только дети. Тим гладил меня по спине и нежно, едва касаясь пальцами, перебирал волосы, что-то шепча на ухо. Я не могла разобрать ни слова. Кажется, он произносил какой-то бессмысленный набор букв, но с каждой из них я успокаивалась, успокаивалась и, наконец, замолчала.

- Конечно ты женщина, очень красивая, сильная и взрослая женщина.

- Ты не понял. Господи, и как тут понять, когда я устроила такое шоу, - я оттолкнула Тимура, говорить вот так, прижавшись к нему, было невозможно. – Я просто хочу сказать тебе спасибо. Если бы не ты, если бы ты меня тогда не бросил, то я бы ни за что не изменилась. И поэтому вот…

Тыльной стороной ладони я вытерла щеки. Черт его знает, чего тут было больше, слез или дождя. Оно и не важно, город плакал вместе со мной, и я была благодарна ему за такую поддержку.

- Ты приехала просто, чтобы сказать это?

- Не знаю. Наверное, нет, я ехала просто, чтобы увидеть тебя. А о чем мы будем говорить, я не думала. Я даже забыла, какой ты.

- Мне повезло немного больше, Тома присылала твои фото, когда я ее просил. Так что я тебя видел довольно часто… и все равно не узнал при встрече. Я ведь реально подумал, что уже схожу с ума. – Тим сделал шаг вперед, но я снова подалась назад.

- Стой где стоишь! Мы не договорили.

- А мне кажется, проблема в том, что мы постоянно треплемся. – Он сердито сдвинул брови. – Лучше бы я и дальше молчал.

- Не лучше! – Я с силой покачала головой. – Я была не права, и дело совсем не в костюме.

- Плевать на костюм.

- Нет же! – Вспылила я. – Не плевать! Я не должна была решать за тебя. А еще не должна была строить новые отношения там, где не закончились старые. И пытаться тебя поменять! И слушать всех вокруг, но не тебя! И не себя!

- Почему ты кричишь? Мне страшно, - прервал мою браваду Тимур.

- Потому что нервничаю! - в тон ему проорала я. И добавила уже тише: - я так волновалась перед этой поездкой, так представляла, как встречу тебя изысканно и эффектно.

- Ну, эффектно было.

- Тимур, хватит ржать, это совсем не смешно!

Я закрыла лицо руками и мысленно сосчитала до десяти. Ладно, до трех, а потом растопырила пальцы и поймала на себе насмешливый взгляд Зелибобы.

- Я скучал, - выдохнул Тим.

- А я нет, Тимур. У меня не было времени скучать, потому что ты меня убил, а мертвые не скучают.

- Мне очень жаль. Это правда, девочка.

Мне тоже иногда было жаль ту Настю. Но радостно за эту, новую, рожденную из пепла, дыма и осколков.

- Тимур, - черные глаза действовали хуже любого гипноза. А потому я смотрела куда угодно, но только не ему в лицо. – Я хочу, чтобы ты знал, благодаря тому разговору я развелась, поменяла работу, сняла нам с Томой квартиру. Я даже взяла бабушкину девичью фамилию, чтобы узнать, чего я на самом деле стою, без папы и свекра! Я поняла, что не хочу больше ломать себя ради мужчины, даже такого как ты. И что я могу прожить эту жизнь одна, без тебя. Я могу, но я не хочу. И единственное о чем я буду жалеть, когда доживу до возраста моей бабули, так это, что мы с тобой не попробовали. Я не гарантирую, что получится. Более того, я знаю, что просто не будет, потому что пройдя такой путь тебе навстречу, я и от тебя буду ждать того же. Короче все это полная жопа, и чем дальше я говорю, тем больше я понимаю: не выйдет! Но я никогда бы не простила себя, если бы не попыталась. Я не знаю, что будет завтра, я не могу сказать, что мы идеальная пара, нет же! Мы совершенно разные, вот совсем ничего общего!

- Мы оба любим сырники.

- Только если ты их жаришь. Господи, еще и еда! У нас вообще не решены бытовые вопросы, и дети… Со мной всегда мои дети. - Я снова всхлипнула, а глупые слезы снова брызнули из глаз. Я уже не обращала на них внимания, просто тараторила и тараторила, как заведенная механическая игрушка. – Ты так и не посмотрел с Томой, чем закончится леди Баг. И не пошел с Никитой в нормальную парикмахерскую, где ему бы сделали нормальную стрижку. И не свозил нас на море! И я просто не понимаю, как ты спишь после всего того…

- Вообще не сплю, - перебил меня Тимур.

Он подошел близко, положил руки мне на талию, обнял так, что затрещали ребра и в противовес этой грубости нежно-нежно убрал губами повисшую с ресниц слезинку. Долго, так что я перестала считать секунды, целовал меня. В щеки, лоб, подбородок. Короткие, сухие поцелуи, в каждом из которых прячется широта скупых мужских чувств.

Они такие. Не на показ, а на разрыв.

- Я совсем перестал спать, моя девочка, - прошептал Тимур, зарываясь носом мне в макушку. – И чуть было не сошел с ума. – И снова поцелуй, на этот раз в губы, и совсем другой, глубокий, болезненный. И потом, когда нам двоим перестало хватать дыхания, он отстранился и прошептал: - Я и уже купил билеты в Москву, но ты опередила меня ровно на один день.

Мы целовались до тех пор, пока не закончился дождь. И после него над городом появилась радуга.

Эпилог. Теперь уже настоящий

Я обожала ночные смены. За возможность побыть наедине с собой, за едкий больничный свет, который всех бесил, но меня почему-то успокаивал, за абсолютную тишину, разрываемую таким же абсолютным звуком – первым плачем малыша. Это значило, что в наш мир, неидеальный и кривой пришла новая, абсолютно чистая жизнь.

Я обожала говорить мокрой от пота и слез мамочке:

«Поздравляю, человек родился».

И видеть улыбку на ее лице.

Обожала брать из рук только родившей женщины телефон и прежде чем та обзвонила родственников и друзей, делать самое первое фото. Самых первых секунд жизни.

Все это было так непохоже на то, чем я занималась раньше и именно в этой работе я, наконец, нашла себя. И хоть папа горестно вздыхал, что я променяла его дорогую, оснащенную всем самым новым и самым лучшим клинику на огромную как отдельный город Александровскую больницу, я была рада.

Нет, не так, я была счастлива!

Наконец и вопреки всему.

«Нет, я не понимаю, сидела бы себе в теплом месте и бед не знала, а так. Насть, я может чего не знаю, но столько на ногах и с людьми. Как ты держишься?».

«Очень легко, папа».

У меня был свой секрет, свое запрещенное зелье, которым я пользовалась всякий раз, когда понимала, еще чуть-чуть и все. Одно смс состоящее из одного слова «Скучаю» и уже через тридцать минут меня будет ждать сваренный мужем кофе и объятия.

В этот раз я спустилась вниз. Тимур вытащил у меня из рук какие-то бумаги и, повернув к себе спиной, принялся разминать спину.

- У меня после такого массажа бойцы людей пополам ломают, а у тебя какие-то роды. Соберись, девочка, - прошептал он, - и покажи им всем!

- У тебя людей ломают, у меня людей создают, очень разная работа.

- Знаю, - он нежно поцеловал меня в шею, - и горжусь тобой!

Прошел почти год с момента как я с Томой переехала в Питер. Все случилось даже лучше, чем мы себе представляли. Томе понравилась ее новая школа, а ее новым друзьям понравился наш бассейн. Да, он работал всего месяц в году, в остальное время Тимур чистил его и бурчал что-то под нос, но, как он сам говорил «главное, чтобы моим девочкам нравилось». Мы нашли дом, в котором смогли поместиться вчетвером, вместе с Кексом – страшным, побитым, блохастым псом, которого Тимур притащил из подворотни. Под его рукой дворняга превратилась в благородную почти бойцовую собаку. А зашитое ухо и выбитый глаз только добавляли Кексу солидности.