Тирамису для одинокого детектива (СИ) - Солманская Элина

– Предлагаю до завтра остаться всем в моём доме, раз уж утром поедем все вместе, кроме жён, разумеется, – Эльдар коснулся губами кончика носа Стеши. – Игорь, я тебе предлагаю тоже остаться, чтобы не мотаться утром.

– Ну, если выделишь мне комнату, буду весьма признателен, – Елагин усмехнулся.

– Выделю. Стеша, распорядись, пожалуйста, чтобы подготовили комнату для Игоря.

– Хорошо… – Стефания поднялась с колен мужа и направилась на выход из кабинета.

– Ну а теперь всем отдыхать. Ужин будет готов через час. Прошу всех пожаловать к этому времени в столовую… – Томашевский поднялся на ноги, направляясь на выход из кабинета.

Постепенно комната опустела.

Марго повернула голову и, взяв на руки кошку, снова уложила её к себе на колени.

Воропаев обнял её за плечи и прижал к себе.

– Саша, ты уверен, что уже завтра я увижу наших сыновей?

– Уверен. Именно поэтому и иду туда завтра сам, не полагаясь только на одного Беседина. Пойдём в спальню. Тебе отдохнуть нужно и поесть. Ты ещё слишком слаба.

– Не могу. Не могу ни есть, ни спать. Как представлю, что сейчас мои дети в руках этих мерзких людей, ком в горле. Возможно, они издеваются над ними, не дают им есть и пить. И это разрывает моё сердце на части. Почему нельзя поехать сегодня и передать ему, все эти чёртовы документы?

– Во-первых, мы ещё, не знаем, примет ли Иванов условия нашего обмена. А во-вторых, ночью задержание, да и освобождение детей вести нельзя. Это опасно. Малейший промах, может, стоить жизни нашим детям, да и каждому из нас. Я бы тоже хотел прямо сейчас сорваться с этими документами, но как профессионал понимаю, что этого делать нельзя. Человек, удерживающий наших детей, очень опасен и мы не можем так рисковать. Теперь нам нужно работать в тандеме с Бесединым. Понимаешь? Наберись терпения, прошу тебя… – он погладил её по волосам и, склонившись, коснулся её губ своими.

– Наберись терпения. Легко сказать… – Рита опустила глаза на кошку и провела пальцами по её пушистой шкурке.

Маркиза лежала тихо, и лишь периодически поднимая голову, задумчиво всматривалась в их лица, словно пытаясь понять, о чём они говорили.

Воропаев снова пристально посмотрел в лицо Марго.

– Знаешь, я понимаю, что моему сыну всего четырнадцать, и он, наверное, кажется тебе слабым и неуверенным в себе парнем, но я знаю чётко только одно, что пока он рядом с нашим малышом с ним всё будет в порядке. Потому что я доверяю своему сыну и верю в него.

– Ты хотел сказать нашему сыну. Лёша необыкновенный ребёнок, хотя ребёнком я его уже назвать не могу. Потому что всё то, что он испытал в своей жизни слишком для его возраста. Не находишь?

– Ты права… – на скулах Воропаева заиграли желваки. – Слишком много испытаний, Марго… – он повернулся к ней и, обхватив её голову рукой, положил её к себе на плечо. – Всё будет хорошо. Уже завтра ты увидишь обоих сыновей. Обещаю. А теперь постарайся хоть немного поспать.

– Хорошо, но только вот так сидя и на твоём плече, и только один часик, – она обняла его руками.

– Ну, хорошо, только здесь и только часик… – Воропаев коснулся губами её волос и, улыбнувшись, обнял её ещё крепче и прижал к себе.

****

Алексей остановился в центре небольшой комнаты, куда его втолкнули пять минут назад. Он пересадил малыша с одной руки на другую и осмотрелся по сторонам.

Полутёмное пустое помещение, с облупившимися стенами и старым, вскрытым в нескольких местах паркетом, предстало его взору. Он растерянно переступил с ноги на ногу, оставаясь на месте. Отсутствие мебели не позволяло даже присесть.

Лёшка перевёл взгляд на матрасы, сложенные в углу комнаты и стремительно направился к ним. Опустив Саньку на поверхность, присел с ним рядом. К вечеру на улице стало довольно прохладно и потому здесь в старом полуподвальном помещении это ощущалось очень остро.

Он слегка поёжился и перевёл взгляд на брата. Тот сидел молча и смотрел, не отрывая глаз, прямо на него.

Алексей снял с себя свой тонкий пиджачок и, накинув на плечики Саши, продел его пальчики в рукава и закатав их по размеру, застегнул все пуговицы.

– Ну, вот тебя мы утеплили… – он улыбнулся и погладил мальчика по голове.

Санька растянул губы в широкой улыбке и потянул к нему свои ручки.

– Извини, малыш, но тебе придётся немного посидеть одному. У меня руки болят. Поиграть бы тебе с чем-нибудь, только вот игрушку ты забыл свою в прежнем доме. Хотя подожди… – Лёшка полез в карман брюк и извлёк из него маленькую балерину, сплетённую из цветных шёлковых нитей, которую ему подарила Ева два дня назад.

Вздохнув с сожалением, он передал её в руки брата. Знал, что уже совсем скоро от куколки-оберега не останется и следа. Но сейчас это было единственное, что могло отвлечь внимание Саши от всего происходящего.

Малыш с интересом принялся рассматривать новую игрушку, перебирая крошечными пальчиками цветные нити.

Лёшка улыбнулся и, поднявшись на ноги, подошёл к двери. Стукнув в неё кулаком несколько раз, он терпеливо принялся ждать ответа.

Несколько окриков по ту сторону двери о том, чтобы он заткнулся и лёг спать, не возымели должного действия. Он настойчиво продолжал стучать, пока дверь, наконец, не открыли.

– Чего надо? – гневно прикрикнул на него Ворон.

– Поесть. Малышу нужно есть. И здесь холодно. Дайте хоть какой-нибудь плед.

Мужчина молча смотрел на него несколько секунд, наконец, согласно кивнув, покинул комнату.

Через несколько минут, он появился снова на пороге и небрежно бросил в руки Лёшки два тёплых шерстяных пледа и передал большую тарелку с нарезанной копчёной колбасой, сыром и овощами.

– Но ему нельзя есть такое… – Алексей обвёл взглядом тарелку и поднял глаза на мужчину.

– Жрать захочет, будет, есть и такое… – мужчина усмехнулся.

– Послушайте, он маленький и ему нужна на ночь молочная каша.

– А крем-брюле не нужно? Жрите, что есть.

– Пожалуйста, я вас очень прошу, дайте хотя бы манку и молоко.

– Да? А варить, я вам её буду?

– Я сам сварю, только дайте продукты… – Лёшка умоляюще смотрел на мужчину.

– Ладно, шкет, сиди тихо и получишь свои продукты, – Ворон шутя, коснулся кулаком лица парня. – Дуй на матрас и не шумите здесь, – мужчина скрылся за дверью и закрыл её на замок.

Алексей развернулся и не спеша направился к брату. Усадив его к себе на колени, он долго прислушивался к тому, что происходило за дверью. Громкие окрики, словесная перепалка похитителей о том, кому ехать в магазин за продуктами и полностью воцарившаяся тишина в комнате, которая была внезапно нарушена спустя несколько минут громким голосом брата.

Малыш был голоден и начал капризничать.

Лёшке снова пришлось взять его на руки. Он ходил из угла в угол небольшой комнаты, пытаясь его успокаивать и укачивать в надежде, что пока он сможет приготовить для него еду, малыш хоть немного поспит. Но Саша как назло продолжал бодрствовать и выражать всё сильнее своё бурное недовольство.

Когда, наконец, дверь их, так называемой камеры, открылась, Лёшка выдохнул облегчённо.

– Давай на выход, пацан. Купили мы твою манку и молоко, – Ворон пристально смотрел на парня и ловко прокручивал спичку в своих зубах. – Ну чего уставился? Дуй за мной.

Лёша подошёл ближе.

– Можно я брата с собой возьму? Его нельзя здесь оставлять одного.

– Валяй. Только с кухни ни ногой. Понял?

– Понял… – Лёшка покрепче прижал к себе Саньку и стремительно пошёл на выход из комнаты.

На кухне кроме старенького мягкого уголка оказался обеденный стол, небольшой шкаф на стене, пара стульев и газовая плита. Не сразу разобравшись с конфорками, Лёшка, наконец, смог зажечь газ и поставил кипятить молоко. В шкафу нашёл остатки соли и сахара. Попробовав всё сначала на вкус сам, он всыпал их в кастрюльку и, помешивая, постепенно добавил крупу, едва молоко закипело.

Санька сидел на диване, и изрядно распотрошив куклу, и отбросив её в сторону, вооружился металлической ложкой и принялся стучать ею по деревянному подлокотнику дивана.