Неверная (СИ) - Романовская Кира

Ещё в школе Влад увлекался боксом, но сразу понял, что либо он всерьёз занимается им, выходит на бои и рейтинг, где ему отшибают мозги раз за разом, либо он занимается боксом для души и не выходит на ринг с бойцами, сохраняя череп целым. Бокс стал для него отдушиной, куда он изливал все свои лишние эмоции и чувства.

Когда они с Идой стали жить вместе, она тоже сразу поняла, что груша посреди его лофта не просто так висит. Более того, она перекочевала в их съёмное жильё и с разрешения хозяев они продолбили потолок, чтобы повесить её и там. Его малышка часто смотрела как он увлечённо дубасит грушу в перчатках. Влад старался для неё, зная, что она смотрит, а потом, когда груша становилась больше не интересной, он срывал с себя перчатки и потную футболку и занимался Идой, которая только этого ждала каждый раз, пока он мокрый и взмыленный набросится на неё.

Однажды она попросила научить её ударам, и Влад пошёл ей навстречу, научил обматывать костяшки, купил ей маленькие перчатки и кеды, стал её тренером, который после каждой тренировки пялил свою ученицу на матах. Это стало их доброй сексуальной традицией, которой они придерживались семь лет. Последние три Влад отчаянно боксировал, а после в душе ещё отчаяннее дрочил, вспоминая свою неверную жёнушку. Это был его стыдный грязный секрет. Видимо, Ида решила вспомнить старые привычки, Влад глубоко вздохнул и вошел в комнату…

*****

Ковалевская кое как разделась догола, свалив всю одежду на полу гардеробной, и обнажённая направилась в душ, чтобы выплакать оставшиеся слёзы там. На смену слезам пришла злость, на чёртового Влада, что, казалось ей сейчас, испоганил всё их прошлое, будущее и настоящее. Психотерапевт, к которому ходила Ида, говорил, что нельзя не проживать те эмоции и чувства, которые переполняют её, заталкивая их поглубже, как делала она три года. Иначе они могут серьёзно портить психику. Она у неё уже была испорчена в край и ему не было видно конца.

Ида прижала подушку к лицу и что есть сил заорала, не помогло. Ей пришла в голову замечательная идея, избить кого-нибудь или что-нибудь. Она наспех оделась в короткие свободные шортики, спортивный лифчик и майку-алкоголичку, взяла с полки обувь, в которой занималась раньше боксом и отвязным сексом с мужем и пошла вниз, бить грушу, пока не надоест. Ида очень удивилась, когда на полке с спорт инвентарем в тренажерке, она увидела свои старые боксерские перчатки, это точно были они, пришла к выводу она, покрутив их в руках.

— Ты, Ковалевский, музей имени меня решил под колпаком создать? Или это мавзолей?! — процедила она сквозь зубы, надевая перчатки.

Хлюпая носом, она встала в стойку и робко сделала первый удар, потом второй, третий, а дальше она перестала считать, отключаясь от реальности и утопая в своих чувствах, пытаясь в них разобраться. Ей было больно, очень сильно больно, от того, что Влада она всё ещё сильно любила, как и сказал Филин, будь он не ладен. Больше всего были доставляли ей мысли о нём и других женщинах, представляя его с каждой из тех, кто точно попал к нему в постель после неё, изнутри рвался утробный крик боли, который она сублимировала, превращая в очередной удар. Из её глаз катились слёзы, которые она не выплакала тогда, когда увидела своими глазами, как он трахает эту Иру.

Зачем? Чего ему не хватало? Чем Ида не дотягивает до неё? Тем, что из опыта у неё только Влад? Сиськи не такие красивые и большие? Но ведь ему нравятся маленькие, или он врёт? Как Вера и сказала, люблю то одну, хочу трахать совсем другую. Но Влад ведь и её трахал, постоянно и качественно, Иде не на что было жаловаться. Её любили и она не чувствовала себя ничем обделённой, даже вниманием, которого любой бы не хватало, если б её муж работал с утра до ночи. Но Ида всё понимала, не настаивала, может надо было? Может уже тогда, ещё до его факта измены, когда он начал пропадать на работе, Иду уже заменила другая или даже другие? Но ведь у них всё было хорошо!

Она буквально орала эту фразу у себя в голове, пока не поняла, что верность мужчины проверяется тогда, когда у него всё есть, вот они и проверили. Ему просто надоело их тихое семейное счастье, захотелось новых ощущений, полёта фантазии — школьницу в короткой юбке, хищницу с сайта эскорта, развязную шлюху в наморднике, младшую сестру своей жены…

Ида ударила в последний раз по груше и обессиленная прислонилась к чёрной коже лбом, содрогаясь от рыданий, выплакивая последние слёзы по своей ушедшей любви.

— Ида… — позвала её та самая любовь.

Она резко прекратила рыдать и повернулась к Владу, что стоял рядом с ней, собрав брови на переносице и глядя на неё с такой болью в глазах, что ей захотелось сделать ему ещё больнее, что она и сделала. Сгруппировалась и что было из оставшихся сил врезала ему левым неожиданным хуком. Левой рукой она била сильнее, чем правой. Влад пошатнулся от её удара, удержавшись на ногах только благодаря груше, за которую смог уцепиться.

— Скотина! Ненавижу тебя! — заорала Ида, снимая с себя перчатки.

Она подошла к стеллажу, где хранился остальной инвентарь и вместе того, чтобы положить свои перчатки на место, загребла двумя руками с полок, всё, что там лежало и свалила на пол, пинком отправляя перчатки Влада по разным углам комнаты. Ида заорала снова, согнувшись пополам от боли, которая так никуда и не ушла. Влад подбежал к ней и сильно схватил за запястья, чтобы она больше не била его, и рванул её вверх, всматриваясь в заплаканные совершенно безумные глаза.

— Ида! Прекрати! Сейчас же перестань! Я вызову врача, у тебя нервный срыв! — тяжело дыша сказал он ей.

— От тебя! От тебя у меня нервный срыв! — извиваясь в его руках, истошно завопила она. — Все мои беды, что свалили мне на башку от тебя, сволочь! Ты во всём виноват! Ты! Ненавижу тебя!

— Ида! Я не знал, что она твоя сестра, я не знал… — попытался оправдаться Влад, уклоняясь от её ударов ещё и ногами.

— Да пошёл ты! Ещё бы мать мою трахнул, а может ты итак трахнул мне на зло! — процедила она сквозь сжатые зубы. — Подруг моих ведь поэтому поимел? Так ведь ты сказал мне… Получилось, вот, я злая! Этого ты добивался?!

— Нет. — коротко ответил Влад, немного выдыхая, потому что Ида, наконец, перестала вырываться и встала ровно, успокаивая дыхание.

— А чего ты хотел, а? Оттянуться по полной, пока я обратно не пришла, вся в соплях и слезах, униженная и оскорблённая? Чего ты хотел, Влад?

— Я хотел, чтобы мне хоть немного стало легче… — признался он.

— Стало тебе легче? — насмешливо приподняла она мокрые от пота бровки. — Высосала Алина через член из тебя боль, что терзала твоё сердце? Или что у тебя там вместо него? Нет? Не стало легче? Надо было повторить, только с другой бабой, а потом ещё и ещё и ещё. Так ты и повторял.

— Я тебе уже говорил! — рявкнул он, сильнее сжимая её запястья. — Тебя со мной не было! Ты была женой, которая мне изменила! Я тебя тоже ненавидел! Ненавидел, понимаешь?! Срать я хотел на твои чувства, потому что ты растоптала мои! Понимаешь?

— Но ты первый начал! — привело совсем уж детский аргумент Ида и опять начала лить последний женский аргумент — слёзы. — Почему? Ну почему ты это сделал?! За что ты так со мной?

— Я не знаю, Ида! Не знаю! — заорал он встряхивая её в своих руках, как куклу. — Я просто напился! Забыл обо всём! На одну ночь я забыл про тебя!

— На одну ночь! Две недели длилась эта ночь! — взывала Ида от его вранья. — Ты две недели забывался с нею?

— Нет! Я был один. Я бухал, просто бухал! Один! Я клянусь, это было один раз за всю нашу с тобой совместную жизнь, я клянусь нашим сыном, слышишь?!

— Не смей! Не смей его приплетать! — закричала она и с обжигающей ненавистью смотрела на него. — Пока ты бухал там две недели от чувства вины, а может от счастья, что тебе новая баба перепала, а я то дура и не узнаю, меня собственная мать предала в очередной раз на пару с твоей. Меня хер пойми кто изнасиловал, может даже и не один раз, и не один мужчина! А ты меня предал! Всё это время ты меня предавал! Каждый день из этих поганых двух недель я жила, сначала на пороге ада, а потом и в нём самом! Но тебе мало этого стало… Размазал меня по своему столу кровавым ошмётком, а потом и вовсе пинком из дома вышвырнул! И ты прекрасно знал, что мне некуда и не к кому идти! Ты и Димка всё, что меня было! А я никто, да?! Со мной так можно! Вот и ты для меня теперь никто, я просто пока не знаю, как, сука, тебя посильнее размазать о стену!