Запасной аэродром (СИ) - Зика Натаэль

- Если ты такой умный, то почему такой бедный? Ни жилья своего, ни денег, ни машины?

- Потому что меня моя жизнь полностью устраивала. А теперь… Думал, вырастил дочь, она меня на старости поддержит, но, похоже, просчитался. Дочка выросла такая, что её саму надо поддерживать и пестовать.

- Я не дура! – с обидой прошептала Аделаида.

– Вот и докажи это – продавай долю и приезжай домой! Нечего тут ловить, поняла? – Валерий подхватил сумку и вышел в прихожую. – Ладно, не серчай на меня. Кто ещё наставит на путь истинный, как не отец? Обмозгуй всё, что я сказал, и поступи правильно. Я позвоню, как доберусь и выясню, как обстоят дела.

Отрешённо кивнув, Адель провожать отца не пошла.

Зачем, ведь не на край света уезжает? Да и лишний раз светиться перед захватчиками ей совсем не хотелось.

Сквозь неплотно прикрытую дверь было слышно, как родитель протопал по коридору, потом постучал в соседнюю комнату и вызвал Хасана. С полминуты доносился невнятный бубнёж, а потом хлопнула входная дверь, и всё стихло.

Остаток дня она просидела в комнате, рискнув сбегать в удобства только поздно ночью. А утром уже в семь унеслась в институт.

Увы, там тоже не всё гладко. Вернее, всё сложно.

- Турова, у вас столько пропусков, что мы не знаем, что с вами делать, - декан осуждающе смотрела на нерадивую студентку. – Если успеете закрыть прогулы до зачётной недели – допущу до экзаменов. Не успеете – подам на отчисление.

Пришлось вылавливать преподов, унижаться и краснеть, выслушивая их отповеди. Не от стыда краснеть, от злости – как они с ней разговаривали!!! Поду-умаешь, преступление! Да все студенты прогуливают, что она, уникум, что ли?!

Можно подумать, она в МГУЛ поступила в погоне за мечтой! За мечтой, да не такой! Не для получения профессии, а чтобы иметь статус студентки московского вуза. Она в этот МГУЛ пошла только потому, что для поступления в него хватало самого низкого балла.

И поскольку цель – поймать выгодного мужа, в крайнем случае, щедрого любовника – достигнута не была, отчисляться ещё рано.

Поначалу она честно попыталась исправить ситуацию с прогулами – неделю потратила, бегая за преподавателями!

Но ей столько надавали заданий, выставили такое количество отработок, что Аделаида поняла – её тут скорее уморят, чем допустят до сессии. А ведь там тоже придётся пахать, и не факт, что сдашь!

Нет, нет, здоровье дороже. Ну его, это высшее образование!

И она с лёгким сердцем забрала документы.

Вернувшись домой, Ада проскользнула в свою комнату, небрежно бросила папку на стол и присела прямо на кровать. Надо было решать, что делать дальше.

С момента отъезда отца прошло прилично времени, но ни он, ни мать ей так и не позвонили.

«Вот как вы меня цените? Даже не поинтересовались, что я, как я? Может, меня тут давно в гарем украли? Как там отец говорил – продавай долю, бери деньги, купим трёшку в Петушках? Комната тебе, комната нам с матерью, - пронеслось в голове. – Нет уж, дорогие родственнички, с какого перепуга я должна ущемлять себя? Мне нужно отдельное жильё, без шпионов по соседству. Мало того, что будете мозг выносить, так из-за вас даже мужика домой не привести. Что мне, засыхать, что ли?»

Вечером она караулила у двери момент, когда в квартире появится Хасан и вышла сразу, как только услышала его голос.

- Я… Мне поговорить.

- И тебе, соседка, добрый вечер, - отреагировал тот. – На кухню иди, я руки помою и присоединюсь.

И тут же переключился на своих, что-то выговаривая им на своём языке.

Адель отправилась в указанном направлении, размышляя, что теперь Хасан на русском говорит намного чище, чем в тот, первый вечер. Нет, лёгкий акцент слышен, но именно что лёгкий. Или он тогда специально коверкал слова или это вышло нечаянно – от волнения?

Интересно…

- Что хотела сказать? – мужчина остановился в дверях.

- Я согласна продать долю.

- Хорошо. Один день – и идём на сделку. Цену знаешь?

- Вы говорили, то есть, показывали, - она назвала цифру.

- Тц-тц-тц, - отреагировал Хасан. – Это было на тот раз. Я предупреждал, что с каждым последующим днём цена будет ниже. Теперь я готов заплатить столько.

- Что-о? Но это же… это на полмиллиона меньше!!! – завопила Адель. – И так грабите, моя доля больше стоит, а теперь вообще!

- Смотри сама, - спокойно заметил мужчина. – Сегодня столько, завтра на сто тысяч меньше, послезавтра на двести тысяч меньше. Мне даже выгодно, чтобы ты подольше упрямилась, всё равно никто, кроме меня у тебя не купит.

Она задохнулась от возмущения и вылетела из кухни, не помня себя от злости.

«Завтра на сто тысяч меньше…» - крутилось в голове.

Боже, что ей делать?!

«Мама! Надо позвонить родителям!»

Ада схватила сотовый и торопливо набрала номер.

Гудок. Второй. Десятый…

«Отцу!»

Гудок. Второй. Десятый.

«Владу!»

Гудок. Второй. Десятый…

«Они что, все переехали на Марс, где не ловит связь? Или… внесли меня в чёрный список?», - мысли скакали в голове, пугая всё больше и больше.

Если Дерюгин и мог занести её в бан, то родители точно нет. Тем более что отец сам советовал продать долю и планировал жить вместе с дочерью.

Неужели с ними что-то случилось?!

Трясущимися руками она прокрутила весь список контактов и с облегчением выдохнула – есть телефон! Номер Галины, бывшей соседки и первой сплетницы Песковатки. Уж она-то точно должна знать последние новости. И ничего, что уже поздно, тут жизнь решается…

Галина ответила на девятом гудке.

- Алло, Адель, ты что ли?

- Я, тёть Галь. Не могла дозвониться до родителей. Переживаю, не случилось ли чего.

- А… А ты давно с ними разговаривала? – осторожно уточнила соседка, и у Ады тревожно сжалось сердце.

- На той неделе ещё, а потом занята была. Я ж, тёть Галь, учусь. Скоро сессия, с утра до ночи в институте, - сама не поняла, зачем соврала.

- То есть ты ещё ничего не знаешь, - глубокомысленно заключила Галина. – Ох, дева, какие дела творятся – мы все в шоке!

- Что, тёть Галь? – обмерла Ада. – Они… Папа и мама… Живы?

- Живы, конечно, сплюнь! Даже не думай о таком! Но дела и вправду невеселы. Значит, так – квартиру вашу Ярослава продала. Не сама, юрыст от неё был, с доверенностью, всё чин-чинарём. Тонька рассказывала, что все бумаги в порядке, она видела. Ты ж помнишь, где она сидит?

- Помню.

- Во-от! А потом примчалась Марина. Ревела, понятное дело. Видано ли – без крыши остаться?! Ещё и вещи куда-то девать надо. Мы её всем двором успокаивали, валерьянкой отпаивали. Васька Гнатов, ну, КрУженый, не помнишь его, что ли?

- А-а!

- Он предложил вещи к нему на дачу свезти. До весны, мол, полежат, ему не горит. А к теплу твои определятся, куда им деваться. Он, Васька, решил дачу ту продавать, да только зимой кому она нужна? Между нами говоря – там не дом, а лачуга фанерная. Сто лет без ремонта, да и изначально построена на отвяжись. Нет, летом жить можно, особенно, если крышу заменить, а вот зимой совсем никак. И место неудачное – прямо на краю старого аэродрома.

- Тёть Галь, мне бы про родителей, бог с ней, с Васькиной дачей!

- Так всё из-за неё и случилось!

- Что случилось? Из-за кого – из-за Ярославы?

- Я ж рассказываю, а ты перебиваешь! Из-за дачи той чёртовой! Круженый ключи твоим отдал, те и принялись туда барахло свозить. Неделю назад оттепель была, потом обратно мороз. В общем, гололёд. Марина поскользнулась и как несла коробку, так с ней и упала. Посуда вдребезги, а мать твоя, Ада, сломала шейку бедра.

- Оу…

- Да, главное забыла – телефон она тоже разбила, когда упала. Каюк ему. Поэтому и не звонила тебе. А отцу не до этого. Он, как Савраска бегает, дела улаживает. Операцию надо делать, без неё мама твоя не встанет. Денег надо немерено – сама операция, потом восстановление. И жить на что-то надо. Маринка, как на грех, месяц в отпуске была, да две недели за свой счёт ещё брала. Валера закрутился – денег нет, жена обезножела, одна дочь родителей знать не желает, от другой помощи, как от козла молока…