Когда вдруг решил... что уже... поздно (СИ) - Флёри Юлия

— Я на подземной парковке. Проезжай смело, пропуск не нужен. — Неосознанно поторопиться предложила, и озябшие плечи растёрла, теперь по сторонам внимательно оглядываясь. — Тебя не слышно, алло? Алло? — На потухший дисплей глянув, Рита чертыхнулась, и телефон хотела в карман пиджака спрятать, как вдруг насторожилась.

Звук работающего мотора показался совсем близко, тихий шелест покрышек замереть заставил, прислушиваясь. Будто от внутреннего толчка Рита всем корпусом развернулась и зажмурилась от ослепляющего света мгновенно включившихся фар. Машина, будто крадучись, приближалась, а как только Рита развернулась, мотор заурчал громче, машина ускорилась, стремительно сокращая расстояние, и с глухим звуком столкнула незначительное препятствие со своего пути.

Вспышка боли на какое-то время оглушила. Собственный крик застрял где-то в горле и мягко вышел, обернувшись тихим обжигающим хрипом. Какое-то время шок затуманил реальность, уносил в бескрайний космос лиц и событий, позволяя забыться. Но под напором боли и страха он неумолимо отступал. Плавно сползал, теряя свою силу, забирая с собой спасительное забытьё. Уходил медленно, обнажая мучительные судороги во всём теле, разрывающую нутро боль. И боль эта стекалась, словно тягучая ртуть, сбегалась ручейками к своему магниту-источнику, собираясь где-то внизу живота. Там пульсировала, отплясывая безумный танец, и превратилась в ужасающую бесконечность, когда онемевшие пальцы стёрли с бетона яркую, смешанную с пылью и мелким гравием кровь. А потом был крик. Её. Громкий. О помощи просящий. Рита встать попыталась, но не смогла опереться на вывернутую неестественным образом руку. Боль пронзила с новой силой, туман в глазах густой пеленой застилал, понять что-то не позволяя.

А потом, казалось, спустя вечность, между сумасшедшими ударами сердца, вторящей ему пульсацией боли, удалось расслышать звук приближающихся шагов. Один, другой, третий. Тёмные мужские туфли замерли в метре от неё. Его шумный вдох, затаённое дыхание, за ним следующее, ласковое прикосновение к волосам.

— Что, солнце? — Голос Андрея будто где-то далеко, в том самом тумане. — Где болит? — Осторожный, наводящий ужас вопрос и лёгкое прикосновение его губ к влажному от проступившего пота лбу. — Не плачь. — Тихая просьба. — Я с тобой. Как раньше, помнишь?.. — Склонился и окровавленные пальцы, что его белоснежную рубашку с силой сжали, от себя оторвал.

Глава 30

Казалось, увидев Риту сейчас, он растерялся впервые в жизни. Но так только казалось. Это было и прежде. В их первую встречу. Когда долго смотрел на рыжую девчонку, когда понял, что прикасается к вечности, что с отблесками солнца запуталась в волнистых локонах. Тогда он свою робость просто растоптал. Знал, что получить хочет, чего достоин, к чему стремится. Тогда же своей цели и достиг. И возникла иллюзия единовластного обладания, иллюзия того, что вершины мира достиг. Своей, детской вершины. Потом победы были ещё и ещё. И всякий раз знал, что к её ногам каждую из них бросить готов.

Что-то сломалось внутри, когда Рита ушла. Как стихийное бедствие она его мир разрушила. И появилась пустота, восполнить которую никак не удавалось. А ещё он ждал. Ждал возвращение своей богини. Нежной и светлой. Которая одним лишь прикосновением вселяла жизнь в бренное тело. И опомнился нескоро. Пожалуй, только когда её боль разглядел. Ей было больно, когда от Кости ушла. Ей было больно делать вид, что справится. И настал момент отпустить. С одного взгляда понял это и отступил. Жизнь изменилась в тот же момент. И счастье нашлось, и цели новые.

А Рита… она тоже была… почти счастлива. Он этого ей желал. А вот сейчас смотрит на то, как сплошной болью пульсирует и сделать ничего не может. Не может помочь. Растерялся. Снова. И заставить себя опомниться не получается. Ей страшно… Она осталась одна… Очередной крик пощёчиной ворвался в сознание и любые чувства отсёк, заставляя действовать, принимать решения. Оценив шансы, удалось только зубы сцепить сильнее: он должен успеть. На любые риски наплевав, в охапку её схватил, на заднем сидении машины устроил лёжа. До клиники, в которой жена рожала, пятнадцать минут лёту, а скорая… скорая может и не пробиться. Педаль газа в пол вжал и помчался.

— Катюха, везу к тебе беременную женщину. Её машина сбила, есть травмы, кровь идёт. — Зажмурился, чувствуя, как сердце будто тисками сдавило. — Ты спецов найди, на входе пусть дежурят.

— Андрюш, все экстренные в центральную городскую отправляют, мы её принять не сможем.

— А ты самому главному позвони и скажи, что жену Литнера везу. Он поймёт.

— Константина Сергеевича? — Заикнулась та, а Андрей зарычал, эмоций не сдерживая.

— Не тупи, Кать! Время! — Выкрикнул, матерную брань проглотив. На Риту обернулся и всё же выругался сквозь зубы, понимая, что та без сознания, что бледность нарастает.

Очередной светофор проскочив, крёстного набрал

— Костя, Риту машина сбила, я её в твою подшефную везу. Приезжай.

— Я здесь уже. На входе вместе с бригадой стою. Телефон брось, на дорогу смотри. — Выдал тот указания и отключился. Предельно точно и чётко. Как всё и всегда у него получалось.

А уже через три минуты с таким же уверенным взглядом от Риты его оттаскивал, не мешать призывая.

— Успокойся, ты всё уже сделал! — Прикрикнул, твёрдым давлением в грудь, у стены удерживая. — Успокойся! — Ворот рубашки в кулаках сжал, подбородок ими подпирая, обездвиживая.

— Срок? — Прозвучало и оба смолкли.

— Тридцать две недели. — На мгновение задумавшись, сосредоточился Костя.

— Кровопотеря какая? — Поднял голову мужчина в тёмном спец. костюме. Андрей глаза распахнул, что от него требует, понять пытаясь. — Какая кровопотеря?

— Я не разбираюсь в этом… — Желваки на скулах выступили от понимания того, что ответить не может. — Много. Там… на стоянке. И в машине было… Но там ведь с водами примесь, я прав? — Нервно сглотнул, Костю по рукам ударил, ловко выворачиваясь. — Какого хрена ты молчишь?! Я прав?! Отвечай!

Врач только вызывающе подбородок вздёрнул, каталку в сторону лифта отправляя.

— Готовим к операции. — Отдал он тихий приказ и, на Андрея не глядя, к Литнеру обратился.

— Если будет вариант спасать кого-то одного..? — Ситуацию принимая, замолчал. — Мои действия?

— Риту тяни. — Будто не сомневаясь в принятом решении вовсе, мрачно отозвался Литнер и Андрея, что к врачу, было, дёрнулся, кулаком в стену сильнее вжал.

Короткая потасовка поставила мужчин лицом друг напротив друга.

— Костя, она от тебя беременна. — Сдавленно прошептал Андрей, а Литнер только зубы сильнее сжал. — Это же твой ребёнок, Костя! — На грани возможности выкрикнул, чувствуя, как пальцы судорогой от напряжения сводит.

— Риту вытягивай! — Прикрикнул Литрер, в сторону, на врача глядя. А уже тише, только для Андрея, стремительно хватку ослабляя, одними губами проговорил: — Я знаю.

Пальцы, которыми в силой в сорочку вцепился, разжал, и в глаза крестнику глядя, на шаг отступил.

— Я знаю. — Повторил осознанно и уворачиваться не стал, когда Андрей для удара замахнулся. Отвечать не захотел, когда тот ударил и замахнулся снова, другой рукой за грудки придерживая. А как крестник отпустил, ни глазам, ни ушам не веря, потерянно куда-то сквозь него глядя, только кровь, из носа проступившую, утёр, и проходящей мимо медсестре рукой махнул, вату требуя.

— Тогда какого хрена ты её одну отпустил?! — Прокричал Андрей, будто пьяный, из стороны в сторону шатаясь. — Она ведь только тебе доверяла… Тебе только… Единственным в её жизни был…

— Успокойся сейчас. Не время уже рассуждать. Лучшие врачи работают, а мы бессильны.

По сторонам оглянувшись, Андрея в плечи подталкивая, Литнер в ближайший кабинет вошёл, дверь на замок запер. Крестника критическим взглядом просканировал, сурово нахмурился.

— Рубашку сними. В крови вся.

Тихо посоветовал и нехотя за тем, как Андрей её стягивает, торопливо расстёгивая пуговицы, наблюдал. Как рубашку в урну отшвырнул, как живот и грудь, в крови испачканный, у умывальника обтирать принялся.