— Да, ты прав. Мы же не видели ни той улицы, ни площади. В этой ситуации мы как слепые.
"Слепой…" — пронеслось в голове, и я бросил пузырек обратно на стол, доставая сотовый, чтобы набрать адвоката Кан Ван Сика.
Несколько раз прозвучали гудки, а я поймал в зеркале взгляд Ким Тая, который смотрел прямо на меня.
— Твоя семья, наконец-то, отдала тебе бумаги, Тиен-ши? — прозвучал голос Ван Сика в динамике.
— Да, — коротко ответил, продолжая смотреть в глаза человеку, который ненавидел меня по совершенно не понятной причине.
— Я жду тебя в офисе своей адвокатской гильдии. Тебе будет удобно закончить с этим сегодня? — прозвучал следующий вопрос.
— Да. Я и вправду закончу с этим сегодня, — сухо ответил и ждал, пока адвокат Кан закончит разговор.
— Отлично. До встречи, Ким Тиен Го.
Кан Ван Сик положил трубку, а я ровно произнес:
— Ким Тай! Нам нужно поговорить, — обернулся к двери, и ровным шагом пошел на выход, зная что Тай последует за мной.
Мы остановились в широком пустом коридоре, который вёл к лифтам, и я не оборачиваясь произнес:
— Я хочу, чтобы ты знал кое-что.
— Мне всё предельно ясно, Тиен. Не смотря на то, как я к тебе всегда относился, понимаю, что поступил низко. Однако это не отменяет того, что моё отношение к любому чобалю останется неизменно, Чон Тиен.
Я покачал головой и усмехнулся.
— Вы всегда считали и считаете, что чем-то лучше простых людей. Вам всегда легче жить, легче дышать, и легче переступать через людей. Ты годами не обращал ни на кого внимания, кроме своих парней. Продолжай делать это и дальше. Эгоизм — это бич таких людей, как ты!
— Прежде чем они погибли, Тай… — мой голос звучал ровно и сухо, — Я говорил с ним. Слышал голос Энджелы, который дрожал. А знаешь, что не покидает меня ни днём, ни ночью? — он застыл, хотел что-то возразить, но замер, когда я к нему повернулся лицом, — У меня в голове, словно у рехнувшегося на повторе стоит только голос маленькой девочки, которая даже не понимала, что умрет меньше, чем через минуту. Как ты думаешь? Я могу спать спокойно, жить спокойно и… Дышать, мать его, спокойно, понимая, что спасли не их! Что остался жить и гадить в этом мире такой чобаль, как я?!
Тай смотрел на меня немигающим взглядом, а в глазах сильного и холодного человека, я увидел стеклянный блеск.
— Мне больно точно так же, Ким Тай. Точно… так же. Однако возможно и сильнее, потому что спустя две недели я узнал, что никакой я и не чобаль вовсе. Что я, как и ты — сирота, Ким Тай. У меня нет матери! Мой настоящий отец — ублюдок, который убивал людей и сейчас сидит за это в тюрьме! Ты… не знал о моей боли ничего! Но ты посмел её сравнивать с пустотой.
— Что ты… — Тай опомнился тут же, — Что ты только что сказал?
— Я лишь хочу тебе донести, что я не позволю больше говорить со своей женщиной в подобном тоне! И в следующий раз! Я клянусь, ты не просто не сможешь и слово произнести! Ты захлебнешься собственной юшкой, если вытворишь подобную дичь ещё раз в отношении Терезы! Это всех касается! Мне плевать права она, или нет! Однако никто не смеет так говорить с ней!
Я холодно прошёлся по Ким Таю взглядом и отпихнул плечом с дороги.
— А что ты можешь, кроме громких слов? — его насмешка резанула по мне так, что я отпустил контроль.
Развернулся и врезал так, что Тай отлетел к стене, и уже там выпрямился и стёр кровь с лица.
— Ещё раз! — Ким Тай хмыкнул и пошел на меня.
Естественно мы сцепились тут же, и я схлопотал по ребрам так, что дыхание в груди сперло. Однако сумел вспомнить чему меня учил наставник в додзё. Я схватил Ким Тая, и бросив через себя, оседлал и занёс руку, когда за спиной послышались крики Тэ и остальных волков.
— Нет! — рыкнул тяжело дыша Тай, а потом ровно произнес, — Мы выясним этот вопрос сами!
Я сел на него и встряхнул рукой, скривившись.
— Уже выяснили, — поднялся с колен, смотря ему прямо в глаза и с удивлением заметил в них нечто новое.
— Я понял тебя. Прости… Яблок с собой нет, однако вижу, что извинения приняты.
Я дышал тяжело и пытался понять, в какой момент не заметил, что был частью этой семьи, но меня таковым оказывается совершенно не воспринимали.
Потому я протянул руку Ким Таю, которую он тут же крепко схватил, поднимаясь на ноги.
— Пять лет, мать твою! Не могли сразу разукрасить себе рожи? — за спиной послышался кислый голос Дже, а я покачал головой и ровно ответил, но не ему:
— Мне не нужны твои извинения, Ким Мин Тай! — Тай не выпустил моей руки, но и не перебил, — Однако все должны знать кто я, чтобы я поставил, наконец, и эту точку.
— Чон Тиен? — Лео обеспокоено позвал меня, но я отрезал холодным тоном:
— Моя фамилия не Чон! Меня зовут Ким Тиен Го, Лео. Я не сын Чон Шика, и с этого дня не имею никакого отношения к этой семье.
— Что?!
Этот вопрос и стал точкой для меня в прошлом Чон Тиена. Однако в ней осталось одно единственное многоточие, которое постоянно стояло перед моими глазами, как доказательство тому, что холодный бесчувственный эгоизм делает из человека не сильную личность, а наоборот превращает его в куклу. Если бы я не наплевал на всё, что меня окружало, не продолжал плыть по течению, как инертное нечто — никогда бы не допустил глупой фикции свадьбы, и никогда бы не позволил себе скатиться на самое дно, переспав с женщиной лишь для того, чтобы отомстить ей! Никогда!.. Если бы знал цену настоящим чувствам.
"Кукловод… Ты и сам не заметил, как он привел тебя сюда, парень…" — в голове прозвучали слова женщины, которая показала мне что такое чувства.
Именно Тереза дала мне возможность понять, что чувства и эмоции — это то, что делает нас людьми. Это то, что отличает нас от бездушных тварей.
— Готовимся к выезду! — скомандовал Ким Тай, — Помогите парням собрать вещи и аппаратуру. Хотя мы не едем, — Ким Тай сжал мою руку сильнее, — Мы будем с вами, Тиен.
Я кивнул и наконец, успокоился. Не знаю, правильно ли я всё сделал, или это было по ребячески. Однако просто спустить подобное поведение Ким Таю я не мог. Как и не мог его ненавидеть. Теперь я понимал, что семья это не названия — мать, отец, братья и сестры. Семья — это люди.
Каждый человек в семье делает ошибки. Каждая часть этой семьи может поступить неправильно. Но главное в понятии "семья" умение говорить "прости" и принимать эти извинения, ясно осознавая что и ты можешь завтра стать тем, кто будет вопрошать о прощении.
Пока я ехал на встречу с адвокатом Кан, понял и другую вещь — Сонбэ не использовал бы меня чтобы потом вот так просто пожертвовать собой.
