Завещание (ЛП) - Эшли Кристен

Тем не менее, я нашла наш разговор более чем слегка раздражающим, и хотела, чтобы он закончился, поэтому не сказала ни слова. Кивнув ей, я вернулась к своей тележке и снова сосредоточилась на списке.

Гораздо позже, после того как дети и Тейлоры дали свое бурное одобрение не только моему трюфельному ризотто, но и разнообразию брускетт, которые я приготовила на закуску, я осталась наедине с Джейком на кухне, готовя мороженое с горячей помадкой.

Именно тогда я рассказала ему о своем разговоре с Донной.

Так как он был сильнее, он вычерпывал твердое мороженое. С любопытством я «взрывала» банки с помадкой (их было три), феномен, который я еще не пробовала, но очень ждала, поскольку у Джейка также были упаковки взбитых сливок, орехов, посыпки и вишен.

Даже из банок и упаковок все это не могло быть плохо.

Вовлеченная в нашу деятельность, я ничего не почувствовала, пока не услышала зловещий шепот Джейка:

— Повтори-ка?

Я перевела взгляд с вращающихся в микроволновке банок помадки на Джейка и увидела, что он не нашел мой разговор с Донной просто странным и, возможно, немного грустным.

Нет, он совсем не нашел его таким.

— Я… — начала я, обдумывая различные варианты того, как с ним обращаться, когда он бросил черпак в ванночку с мороженым и побрел к двери гаража.

Какое-то время я переживала из-за мороженого, оставленного на столе, думая, что мне следует положить его обратно в морозилку. Однако, поскольку Джейк был явно зол и так же явно намеревался что-то с этим сделать, я решила оставить его там, где оно лежало, и последовать за ним.

Большой гараж был освещен, Джейк стоял возле своего припаркованного грузовика, с телефоном у уха, и когда я подошла, то увидела, что останавливать его слишком поздно, когда услышала, как он сказал:

— Ты, должно быть, нахрен издеваешься.

О Боже.

Я подошла ближе, и Джейк бросил на меня яростный взгляд (сейчас, при свете флуоресцентных ламп гаража, его глаза приобрели довольно привлекательный оттенок серебра, который я раньше не видела и, увы, не могла в полной мере насладиться, учитывая обстоятельства).

— Нет, — отрезал он в трубку. — Во-первых, ты никогда больше не заговоришь с Джози. Мы сделаем невозможное прямо сейчас и, в конце концов, разберемся с этим, у вас двоих возможно есть какая-то причина для разговора, допускаю. Но после всего этого дерьма и того дерьма, что ты вытворяла с Коном и Эмбер, нет. Джози для тебя недоступна. Мне плевать, что вы сидите рядом и делаете педикюр у Алиссы, ее для тебя не существует. Ты поняла это?

Последовала пауза, и я прикусила губу, прежде чем он продолжил.

— И выбрось из головы, что мы помирились. Это дерьмо никогда не случится, Донна. Как ты можешь так думать, черт возьми, я понятия не имею. Прошло уже много лет с тех пор, как я делил с тобой постель, и, честно говоря, когда я покидал ее в последний раз, я даже не думал возвращаться. Теперь, женщина, заставь себя задуматься об этом дерьме, ты не можешь верить, что после того, как в тебе побывало столько членов немного за двадцать, я когда-нибудь туда сунусь. От этой мысли у меня сводит живот. Уясни это и уясни сейчас, этого дерьма не будет. Никогда. Теперь ты понимаешь?

Он вел себя довольно грубо, поэтому я обхватила пальцами его бицепс и прошептала:

— Джейк.

Он проигнорировал меня и продолжил говорить.

— Ты все испортила со своими детьми. Если хочешь, чтобы я помог тебе с этим разобраться, то вытащи свою голову из своей чертовой задницы. Пока ты не докажешь мне, что не живешь в гребаном мире фантазий, совершенно нахрен не разбираешься во всем, я тебе не помогу. Они не проскальзывают сквозь твои пальцы, Донна. Их уже нет. Кон пытается быть с тобой хорошим, потому что он хороший парень. Эмбер ты потеряла. Если соберешься с мыслями и найдешь способ вернуться, который сработает для нее и для меня, я поддержу эту игру. Но не раньше, чем ты соберешься с мыслями. Ты меня слышишь?

Он замолчал, и я решила ничего не говорить и подойти ближе. Он не отодвинулся, но я знала, что он сосредоточился на том, что она говорила, потому что, хотя он все еще смотрел на меня, его взгляд был расфокусирован.

Наконец, он снова заговорил.

— Это дерьмо, эти слезы, они ничего не значат для меня, Донна. Мы так давно расстались, что я даже не думаю о тебе, если только не смотрю на свою девочку, когда знаю, что ей нужна женщина для любого дерьма, которое стукнуло ей в голову, и мне приходится делать это, потому что ее матери нет с ней рядом. Теперь у нее есть Джози, и тебе нужно очнуться. В жизни девушки, я полагаю, всегда есть место для хороших женщин. Но меня сводит с ума, когда ты подходишь к Джози в «Wayfarer’S», и без шуток заявляешь, что у нее есть что-то хорошее, что, как ты думаешь, она потеряет, но у нее есть все, и она заботится об этом так, что никогда не потеряет. Единственная кто здесь потерял — это ты, потому что не заботилась об этом, и сейчас не заботишься, и если ты не разберешься в себе, ты никогда не получишь этого обратно.

Он остановился, чтобы перевести дух, но продолжил.

— Теперь мы закончили. Подумай об этом дерьме, Донна, и, пожалуйста, Господи, очнись нахрен.

Он действительно закончил, потому что отключился и сунул телефон в карман.

Его глаза все еще смотрели на меня, и прежде чем я успела сказать хоть слово, он произнес.

— Теперь ты хоть что-нибудь понимаешь в этой суке? — рявкнул он на меня.

— Может, ты не откажешься от мороженого с горячей помадкой, чтобы успокоиться, прежде чем мы продолжим обсуждение этого вопроса? — предложила я.

— Мы возвращаемся в тот дом, детка, эта херотень остается позади, и мы едим мороженое с горячей помадкой, наслаждаясь им, не думая о нелепом дерьме Донны.

Поскольку это было то, чего он хотел, а я хотела, чтобы у Джейка было все, я дала ему это.

— Я бы предположила, что большинство ее любовников выглядят как ты или, возможно, ведут себя как ты, — заявила я.

Он утвердительно кивнул, его челюсти сжались, но сказал только:

— По крайней мере, те, кого я видел.

Я молча кивнула.

— Значит, она пытается прожить славные дни с этими мужчинами, которые очень мало для нее значат, ошибочно полагая, что эти славные дни вернутся, когда придет кто-то настоящий.

— Просто охренеть, — заявил Джейк.

— Да, — согласилась я.

— Она долбанутая, — продолжал Джейк.

— Да, — снова согласилась я.

Он изучал меня мгновение, прежде чем спросить:

— Она пробралась в тебя?

— Что, прости? — в замешательстве спросила я в ответ.

— Она забила тебе голову этим дерьмом?

Мои брови сошлись на переносице, когда я ему сообщила:

— Конечно, нет.

— У нас с ней все кончено, — объявил он.

— Я знаю это, Джейк, — заверила я его.

Он изучал меня еще мгновение, прежде чем выражение его лица прояснилось, и голос смягчился, сказав:

— Прости, что это дерьмо с тобой случилось.

— Нет, — тут же ответила я. — Если это предвестник того, что она вытащит голову из своей задницы, то я рада, что это произошло. Этим детям нужна их мать. Возможно, она разберется со своим дерьмом и, наконец, станет ею.

Я изучала его еще мгновение, прежде чем медленная, привлекательная улыбка появилась на лице Джейка, и он шевельнулся, обнимая меня.

— Разберется со своим дерьмом? — переспросил он.

— Конечно, — ответила я.

Его улыбка стала шире, а объятия крепче.

— Как бы меня это ни бесило, мне бы, черт возьми, хотелось оказаться в «Wayfarer’S» и посмотреть, как ты говоришь ей правду.

— Не представляю, зачем, — ответила я. — Это было очень утомительно.

— Утомительно, — пробормотал он, все еще улыбаясь, но теперь уже глядя на мои губы.

Внутри меня все затрепетало, но губы произнесли:

— Да. Утомительно.

Его руки сжались сильнее, а лицо приблизилось.

— Утомительно, — повторил он шепотом, его слова звучали на моих губах, так как были очень близко.