Чужое гнездо - Пирс Лесли

Именно тогда Эллен попыталась рассказать сестре о том, через что ей самой пришлось пройти, отдав собственного ребенка. И только спустя годы Джози поняла, как сильно обидела сестру, не проявив никакого интереса к ее страданиям, — в тексте зазвучали нотки глубокого сожаления:

«Джози была слишком занята собой, чтобы почувствовать, как я изменилась после всего этого. Я отнесла эту черствость на счет того, что она еще слишком молода. В то время я и понятия не имела, что она принимает наркотики, я вообще ничего не знала о них, это всплыло позже. Но мне было нестерпимо больно, что она не дала мне выговориться, что она смеялась над тем, что я работаю с больными детьми и хочу начать новую жизнь, делая что-то полезное».

И вот тут, в этих нескольких коротких абзацах, Дэйзи наконец-то увидела, какой была ее родная мать. Джози была вполне откровенна — она не стала умалчивать даже о том, что презирала сестру, поскольку та, образно выражаясь, «ломала ей кайф». И только через много лет она поняла: всеми поступками Эллен руководила только любовь к сестре.

Описывая личность и характер Эллен, Джози была достаточно объективна, иногда даже великодушна.

Эллен, оказывается, тоже любила повеселиться — просто для нее это не означало принарядиться и отправиться в какой-нибудь клуб, или обойти все бутики Челси, посетив по пути одну из новомодных американских забегаловок, где подавали полусырые гамбургеры. Она не питала отвращения к спиртному, но наркотики пугали ее. Парней она тоже не избегала, однако ее привлекали мужчины с ровными, склонными к созерцательности характерами, а не те жуткие пижоны, которые вышагивали по Кингз-Роуд в вельветовых куртках и сапожищах до колен, чувствуя себя рок-звездами.

Именно Эллен, а не Джози, всей душой приняла образ жизни и философию хиппи. Ей нравились Боб Дилан, «Степпенвольф», Джимми Хендрикс, «Дорз». Она могла усесться прямо на пол в одном из своих длинных свободных балахонов, с цветком за ухом, и часами болтать о поэзии, живописи или альтернативных религиозных течениях. У Эллен было обостренное чувство справедливости, она хотела изменить мир к лучшему. Работа же в интернате и ежедневное общение с людьми помогали ей реализовать свои убеждения.

Раскрыв вторую папку, Дэйзи наткнулась на эпизоды бурной жизни, которую вела Джози, — Париж, Рим, номера лучших отелей, приглашения на яхты богачей. У нее были великолепные наряды, парикмахер и визажистка ловили каждый ее знак, но она никогда не видела Эйфелевой башни или Колизея, никогда не развлекалась так, как думали те, кто читал о ней в газетах.

Один сочащийся язвительностью и горечью отрывок Джози посвятила тому случаю, когда Марк привез ее на пляж в Сен-Тропезе. После окончания сеанса съемок в крошечном бикини Джози попросила разрешения искупаться, но ей было отказано. Марк взял ее за руку и отвел обратно в номер.

Потрясенная, Дэйзи прочла о том, как Марк заставил Джози заниматься извращенным сексом с неким французским аристократом, а сам мастурбировал при этом. Попадались и другие упоминания о «любви втроем», но оставалось неясным, когда это происходило, поскольку Джози утверждала, что вскоре после Сен-Тропеза Марк бросил ее. Похоже, фотограф неоднократно шантажировал Джози, заставляя участвовать в оргиях с «нужными» людьми.

Джози не раз подчеркивала, что секс ее не привлекает, но только теперь Дэйзи поняла, как и когда сформировалось это отвращение. Она отправлялась на свидания с деловыми партнерами Марка, поскольку просто боялась ему отказать. Однажды она даже заметила, что лучше уж быть проституткой, за это по крайней мере платят деньги.

Жизнь Эллен, наполненная радостью и доставляющая ей удовлетворение, сбивала Джози с толку и вызывала зависть. Один из разделов, посвященный этой теме, читался так, словно Джози написала его, что называется, «по горячим следам» — сразу после визита к сестре:

«Ты готова заниматься этим все время, как чертов кролик! Не понимаю, зачем тебе секс. Все твои ухажеры — такие добропорядочные зануды, что я не устаю удивляться, как они вообще способны на такое!»

И далее, уже от лица Эллен, Джози излагала иной взгляд на проблему:

«Джози настолько запуталась, что не могла уяснить простую вещь: если бы она стремилась найти нежного, любящего мужчину, который уважал бы и ценил ее, тогда бы и ее отношение к сексу изменилось. Но, похоже, она просто не в состоянии видеть в мужчине что-либо иное, кроме положения в обществе и банковского счета, и виноваты в этом Марк и Вайолет. Я же совершенно точно знала, что пухлый бумажник вовсе не обязательно делает мужчину выдающимся любовником».

Нашло свое объяснение и то, почему карьера Джози так таинственно и внезапно подошла к концу.

Еще до того, как Марк Кинсэйл встретил Джози, у него завязалась интрижка с Пенелопой Картрайт — замужней дамой, которая в течение нескольких лет руководила крупнейшим лондонским модельным агентством. К тому времени, когда Пенелопа наконец решилась расстаться с мужем ради Марка, от Джози пришлось срочно избавиться.

Беспощадность Марка Джози описывала не раз, но, кроме того, он оказался злобным и завистливым мерзавцем. Потеряв возможность эксплуатировать Джози и зная, что ее таланты не ограничиваются позированием, он использовал все свое влияние, чтобы ни одно агентство больше не приглашало ее для съемок. А добил он Джози, предложив газетчикам для опубликования скабрезные истории о бывшей звезде. В результате ее репутация была окончательно погублена.

Те небольшие деньги, которые удалось скопить Джози, вскоре закончились. Платить за аренду прежней квартиры стало нечем, и она сменила ее на самое дешевое жилье. У нее не осталось никого, кроме Эллен…

Дэйзи беззвучно плакала, читая строки о том, что ее мать была единственным человеком, который по-настоящему заботился о Джози и никогда не отворачивался от нее, как бы скверно та себя ни вела. Разум девушки отказывался понять, почему у Джози могла возникнуть мысль убить сестру.

Джози порой совершенно искренне писала о таких вещах, которые большинство людей предпочло бы забыть: несколько раз она воровала у Эллен деньги, постоянно являлась к ней посреди ночи, оставалась на несколько дней, а затем исчезала, не простившись; она подцепила венерическое заболевание, и Эллен отвела ее к врачу; полиция совершила рейд по притонам Найтсбриджа, застав в одном из них Джози в обществе пятерых нагих мужчин. Она снималась для порно, позировала обнаженной для нескольких журналов. Но все равно Эллен не отворачивалась от нее.

В промежутках между своими бесчинствами и набегами к Эллен, Джози возвращалась в свое корнуолльское гнездо. Вот что прочла Дэйзи несколькими страницами ниже:

«Она остро нуждалась в том, чтобы родители приняли и одобрили ее образ жизни. Пожалуй если бы Джози приезжала домой скромной и сдержанной, она рано или поздно смогла бы завоевать их расположение, но она поступала совсем иначе. Наряжалась во что-нибудь сногсшибательное и вела себя как особа королевской крови, требуя от Вайолет особых блюд и валяясь в кровати до полудня. Время от времени Джози отправлялась в Фальмут, чтобы покрасоваться перед старыми друзьями и подругами, и всегда старалась выкинуть что-нибудь такое, чтобы на нее обратила внимание местная пресса. В этом и заключалась для нее притягательность родного городка — по крайней мере здесь она все еще оставалась знаменитостью…»

Последние строки озадачили Дэйзи. Ей казалось, что Джози была так же сильно привязана к ферме, как и Эллен, но по совершенно иным причинам — если Эллен всем сердцем любила землю, животных, природу, то для Джози ферма означала безопасность, а также социальный статус, которого она больше нигде не могла приобрести. На самом деле Бикон-фарм означала для нее неизменность. Всегда одно и то же — облупленные стены, полное отсутствие комфорта, презрение родителей. Постоянно вращаясь в среде, где все менялось быстрее, чем она успевала сменить наряды, Джози получала от этой корнуолльской неизменности особое удовлетворение.