Не знаете ли Вы каких-нибудь подробностей о так называемых «Свободных» [377]? Статья в «Konigsberger Zeitung» [378] была, по меньшей мере, не дипломатичной. Одно дело объявить себя приверженцем эмансипации — это честно; другое дело — заранее раструбить о своей пропаганде, это отдает бахвальством и раздражает филистера. А затем подумайте об этих «Свободных», где подвизается какой-то Мейен и т. д. Но, разумеется, если уж есть подходящий город для подобных затей, то это Берлин.
С кёльнским Гермесом мне придется, пожалуй, втянуться в длительную полемику. Как ни велики невежество, пошлость и тривиальность этого субъекта, — благодаря этим-то именно качествам он и является настоящим глашатаем филистерства, — я намерен положить конец его болтовне. Посредственность не должна больше пользоваться привилегией неприкосновенности. Гермес привяжется ко мне также и по поводу «Свободных», относительно которых я, к сожалению, ничего достоверно не знаю. Счастье, что Бауэр в Берлине. Он, по крайней мере, не допустит «глупостей», и единственное, что меня беспокоит в этой истории (если она соответствует действительности и не является умышленной газетной выдумкой), так это возможность того, что берлинская пошлость каким-нибудь образом сделает предпринятое ими хорошее дело смешным и что в серьезном начинании они не обойдутся без разных «глупостей». Кто провел среди этих людей столько времени, сколько я, тот найдет, что эти опасения не лишены основания.
Как обстоят у Вас дела с «Jahrbucher»?
Так как Вы находитесь в центре философских и теологических новостей, то я очень хотел бы узнать от Вас кое-что о теперешнем положении. Здесь, правда, видно движение часовой стрелки, но не видно движение минутной.
Старый Мархейнеке счел, по-видимому, необходимым подтвердить документально перед всем миром всю импотентность старогегельянства [379]. Его вотум — это позорный вотум.
Неужели саксонцы не поднимут в этом ландтаге вопроса о цензуре? Хорош же их конституционализм!
В надежде скоро получить от Вас весточку
Ваш Маркс
Рутенберг лежит камнем на моей совести. Я ввел его в редакцию «Rheinische Zeitung», но он совершенно импотентен. Рано или поздно ему укажут на дверь.
Что вы посоветуете сделать, если статья об архиепископе не будет разрешена к печатанию высшей цензурной полицией? Ее появление в печати необходимо из-за: 1) нашего ландтага, 2) правительства, 3) христианского государства. Может быть, переслать ее Гофману и Кампе? Для «Anekdota» она, по-моему, не подходит.
Впервые опубликовано в журнале «Dоситеntе des Socialismus», Bd. I, 1902 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
7
ЭНГЕЛЬС — АРНОЛЬДУ РУГЕ
В ДРЕЗДЕН
Берлин, 26 июля 1842 г.
Милостивый государь!
На этот раз я пишу Вам, чтобы сообщить, что ничего не пришлю Вам.
Я принял решение на некоторое время совершенно отказаться от литературной деятельности и вместо этого побольше учиться. Причины этого решения очевидны. Я молод и самоучка в философии. У меня достаточно знаний для того, чтобы составить себе определенное убеждение и, в случае надобности, отстаивать его, но недостаточно, чтобы делать это действительно с успехом. Ко мне будут предъявлять тем большие требования, что я — «философский коммивояжер» и не приобрел благодаря докторскому диплому права на философствование. Когда я опять напишу что-либо, на этот раз под своим именем [380], я надеюсь удовлетворить этим требованиям. К тому же я теперь не могу слишком разбрасываться, потому что вскоре мне, вероятно, опять придется уделять больше времени торговым делам. До сих пор моя литературная деятельность, взятая субъективно, сводилась исключительно к попыткам, результат которых должен был показать мне, позволяют ли мне мои природные способности плодотворно содействовать прогрессу и принимать живое участие в современном движении. Я могу быть доволен результатом и считаю теперь своим долгом путем научных занятий, которые я продолжаю с еще большим наслаждением, все более усваивать и то, что человеку не дается от рождения. —
Когда в октябре я буду возвращаться в свои родные места, на Рейн [381], я предполагаю встретиться с Вами в Дрездене и подробнее рассказать Вам об этом. А пока я желаю Вам всего хорошего и прошу Вас время от времени вспоминать обо мне.
Ваш Ф.Энгельс
Читали Вы возражение Юнга [382]? Я утверждаю, что это самое лучшее из всего того, что он до сих пор написал. Впрочем, теперь здесь находится другой Юнг {561} , из выходящей в Кёльне «Rheinische Zeitung», — он посетит Вас через несколько недель на обратном пути.
Впервые опубликовано в журнале «Die Internationale», H. 26, 1920 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
8
МАРКС — ДАГОБЕРТУ ОППЕНХЕЙМУ
В КЁЛЬН
[Бонн, около 25 августа 1842 г.]
Дорогой Оппенхейм!
Прилагаю рукопись Руге. № 1 не подойдет; № 2, о саксонских делах, Вы, вероятно, сможете использовать [383].
Пришлите мне напечатанную в «Rheinische Zeitung» статью Майера о муниципальном устройствеи, если возможно, все статьи Гермеса против еврейства [384].Тогда я постараюсь как можно скорее прислать Вам статью, которая, если и не даст окончательного решения этого вопроса, то все же направит его по другому руслу.
Пройдет ли статья о Ганновере [385]? Попытайтесь, по крайней мере, дать вскоре хоть небольшое начало. Дело не столько в самой этой статье, сколько в целом ряде написанных ганноверцами дельных работ, которые я мог бы в этом случае Вам обещать. Автор статьи писал мне вчера:
«Я не думаю, чтобы моя борьба против оппозиции могла повредить распространению газеты в Ганновере; наоборот, там, как будто, все уже понимают, что высказанные мной взгляды следует признать правильными».
Если Ваши взгляды сходятся в этом вопросе с моими, пришлите мне также для критики статью «Juste-Milieu» [386]. Вопрос этот надо обсудить спокойно. Прежде всего, совершенно общие теоретические рассуждения о государственном строе подходят скорее для чисто научных журналов, чем для газет. Правильная теория должна быть разъяснена и развита применительно к конкретным условиям и на материале существующего положения вещей.
Но если уж так случилось, то надо иметь в виду две вещи. Всякий раз, когда мы будем вступать в полемику с другими газетами, нам могут, рано или поздно, поставить на вид эту историю. Такая явная демонстрация против основ теперешнего государственного строя может вызвать усиление цензуры и даже закрытие газеты. Именно так погибла южногерманская «Tribune». Во всяком случае, мы тем самым восстанавливаем против себя многих, пожалуй, даже большинство, свободомыслящих практических деятелей, которые взяли на себя трудную задачу — завоевывать свободу ступень за ступенью, внутри конституционных рамок, в то время как мы, усевшись в удобное кресло абстракции, указываем им на их противоречия. Правда, автор статьи «Juste-Milieu» призывает к критике; но 1) все мы знаем, как правительства отвечают на подобные призывы; 2) недостаточно, чтобы кто-нибудь выразил готовность подвергнуться критике, которая и без того не будет спрашивать у него позволения; вопрос в том, выбрал ли он соответствующую арену. Газеты лишь тогда начинают становиться подходящей ареной для подобных вопросов, когда последние стали вопросами реального государства, практическими вопросами.
