Развитие объектов. Наука управления будущим - Селиванов Александр Михайлович

В данном исследовании философски обосновывается и выдвигается как базовый подход, в котором утверждается, что особенно в ряду мотивации высших смыслов и целей (то есть особенно в данном отношении) на достигнутом уровне развития ключевых культур современности метафизические основания играют решающую, ключевую роль, в особенности и в первую очередь – это метафизические основания времени и процессуальности. Данный подход, как показано, не противоречит материалистическому пониманию и объяснению оснований человеческой деятельности, ее мотивации, природы социальных интересов и потребностей, смыслов и целей, но развивает его.

Примечание 2. Доминантное положение метафизики процессуальности и времени в осуществлении культурной деятельности современного человека (личности, общества, цивилизации) определяется следующими фундаментальными обстоятельствами:

1. Метафизика процессуальности и времени «ответственна» за метафизическую интерпретацию динамических аспектов бытия, а без и вне данного аспекта метафизика не может быть полна по законам существования всяких целостностей.

Действительно, поскольку в объективном материальном и идеальном бытии динамичность, процессуальность есть, то человеческая мысль и деятельность в условиях процессуальности бытия предполагает определенное познание и осмысление процессуальности, связи прошлого, настоящего и будущего, формирование отношения к прошлому, настоящему и будущему, объяснения, понимания и интерпретации процессуальности на метафизическом уровне. Без такой интерпретации в духе, в мысли материальной и идеальной объективной реальности человек не может в ней адекватно ориентироваться.

Кроме того, цели и смыслы по их собственной природе в принципе не могут существовать (возникать) вне времени, вне процессуальности (процессуальности бытия, интерпретированной в процессуальности метафизики). Они суть формулировка установок и устремлений человека в уверенности в процессуальности бытия, в его длящемся характере, уверенности в существовании событий за пределами данности, сиюминутности, в существование следующих за данностью состояний и событий. В особенности это относится к предельным смыслам и великим целям, органически предполагающим удаленные от данного момента состояния.

Причем, как отмечено, собственно характер метафизических оснований интерпретации может быть различным – спектр интерпретаций от предельных типов полного покоя – до перманентного движения.

2. Процессуальность, протяженность во времени трансформирует и делает объемными потребности, мотивы, интересы человека в самой объективной реальности и во встрече с ней человеческой духовности. Они перестают быть сиюминутными, в них появляется «временная размерность», «временная модальность», они начинают делиться на периоды, в них появляется очередность, оценка степени важности различных этапов, они в себе начинают ранжироваться по важности удовлетворения той или иной потребности в настоящем или через некоторое время (в будущем), различие интересов и мотивов «сейчас» и «позже», оценок прошлых и будущих потребностей, интересов и мотивов и т. д. Причем, «временная модальность», включающая в себя оценки и ценности, уже высвечивает метафизические основания – потребности, интересы, мотивации опосредованы метафизическими интерпретациями процессуальности.

Однако если потребности, интересы, мотивации лишь опосредованы метафизическими интерпретациями процессуальности, то «великие цели» и «предельные смыслы» непосредственно создаются (порождаются, формируются, организуются) метафизическими интерпретациями процессуальности. Без и вне метафизических интерпретаций следования событий друг за другом, протяженности во времени появление великих целей и предельных смыслов невозможно. Именно метафизика протяженности во времени, связи времен обусловливает возможность появления великих целей и предельных смыслов. Сами метафизические основания в зависимости от характера имеющегося в них динамизма порождают те или иные «великие цели» и «предельные смыслы» и последние в сущности своей являются непосредственными феноменальными проявлениями метафизических оснований процессуальности. Эмпирически это доказывается анализом в случае каждой отдельной культуры, что является фактологической доказательной базой данного тезиса.

3. Метафизика духа – это комплекс, включающий в себя множество компонентов [72]. Компоненты данного комплекса, ответственные за динамизм метафизики и метафизическую интерпретацию процессуальности объективной реальности, естественным образом являются ключевыми в формировании детерминантов внутренней и внешней активности метафизики (как некоего структурируемого целого). Соответственно, феноменальные проявления метафизических конструкций, которые несут в себе процессуальность, временность, детерминацию процессов, оказываются доминантными во внутренней и внешней активности (собственно реализации) метафизических конструкций – таковыми становятся «великие цели» и «предельные смыслы», а также овремененные компоненты потребностей, интересов, мотивов.

Принципиально важно, что самоосуществление культур определяется силой мотивации материальной и идеальной деятельности ее носителей, в том числе и в особенности силой социальной мотивации (в том или ином отношении, для той или иной потребности или цели) той или иной метафизики. Поскольку мотивации различных метафизик – разные в отношении различных целей.

От глубины и полновесности проявления и осмысления метафизических оснований процессуальности, степени комплексности теоретического их освоения зависит полнота их реализации и масштаб воздействия на культуру в целом.

Примечание 3. Важная для философской теории деталь – соотношение диалектики и метафизики.

Использование понятий «метафизика», «метафизические конструкты» в диалектической философии может показаться невозможным или, по крайней мере, нелогичным. В том числе в виду известной дискуссии XIX – начала XX века, развернутой Г. Гегелем, в том числе с участием материалистов и В. И. Ленина, в которой диалектика противопоставлялась метафизике и рассматривалась как антипод диалектики.

Однако в сути своей это была критика метафизики, еще не поднявшейся до понимания развития, «жившей» еще вне «стрелы времени», в стационарности, не вполне освоившей даже диалектику стационарности (древнегреческую диалектику) и индусскую диалектику. Такая метафизика трактовалась как абсолютная стационарность, самотождественность себе идеальных оснований бытия.

Однако такое отождествление метафизики и покоя, противостоящее диалектике движения, корнями уходящее в некоторые течения древнегреческой метафизики и диалектики и индусской метафизики и диалектики (в том числе взятых за основу Г. Гегелем) – суть ничто иное, как проявления метафизики стационарного мира (хотя стационарного мира в его диалектичности, но в диалектике динамики без развития). Отождествлять всю метафизику с этими ее конкретно-культурными формами в современной философии нет оснований и попытки И. Канта, Н. А. Бердяева, М. Хайдеггера и других мыслителей восстановить метафизику в ее правах, подняв ее на новую высоту, должны восприниматься как серьезная и актуальная установка для современных философских исследований.

Метафизика как совокупность глубинных идеальных (духовных) оснований культуры в европейской и русской культуре предполагает диалектичность покоя и движения (традиции и новаций) в развитии, в более глубоком виде динамизма, который лишь начинал осваиваться в трудах Г. Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса. Диалектика как учение о развитии – есть феноменальное философическое проявление (отражение, «философская модель») такого типа метафизики.

§ 13. Каждый развивающийся объект осмысливается с позиции разных мировоззренческих парадигм, формируя множество моделей мировидения, миропонимания. Они сосуществуют, дополняя друг друга, в чем-то более успешно, в чем-то менее успешно интерпретируя его понимание, оставаясь при этом последовательными в принципах собственного мировоззрения (метафизики) и внутренней логике. Это следует как из специфического характера эволюции идей Просвещения в Европе, России и мире, современного состояния науки в различных странах, так и из потенциала развития научного познания на основе иных компонентов, не присущих европейской рациональности, таких как специфика логико-понятийного, основанного на иных логиках (потенциал Индии), иероглифического языка (Китай, Япония, Корея) либо присущих в меньшей степени, таких как морально-этические аспекты науки, творчество и рациональная интуиция (в чем оказалась более сильна Россия, обеспечив себе в XX веке безусловные преимущества даже над всей Европой и Северной Америкой вместе взятыми).