Антология даосской философии - Малявин Владимир Вячеславович
Родился Дун Хайчуань в 1797 г. в столичной провинции Чжили, издавна славившейся мастерами кулачного искусства. Рассказывают, что он с детских лет выделялся отвагой и силой и прослыл в родной округе одним из тех удальцов, что «ценят долг и справедливость» и до того отдают себя возвышенным помыслам, что презирают все мирские дела. Научившись обращению с разными видами оружия и приемами рукопашного боя, Дун Хайчуань отправился в странствия в поисках достойных соперников и настоящего учителя. Так с древних времен поступали те, кто решился всю свою жизнь посвятить Великому Пути. Юношу манили священные горы, где в густых лесах и труднодоступных ущельях таились скиты премудрых отшельников. Странствия завели его далеко на юг — к издавна славившейся своими красотами горе Цзюхуашанъ, что в провинции Аньхой. Там, на пустынной горной тропе, ему повстречался необыкновенный старик: одет он был, как древние даосы, в одежду из птичьих перьев и несмотря на преклонный возраст, стоял прямо, словно аист, лицом был юн и свеж, как ребенок, а ступал легко-легко, словно не по земле шел, а летел по воздуху. С первого же взгляда Дун Хайчуань понял, что перед ним святой человек, упал перед ним на колени и поклонился как учителю. А старец говорит ему: «Так и быть, возьму тебя в ученики. Сущность моего искусства — это вращение ладоней, а в деле мы его применяем, когда действуем оружием. Если постигнешь его в совершенстве, поможешь себе и принесешь пользу людям».
С того дня Дун Хайчуань поселился в хижине старого даоса и три года усердно изучал его искусство. Секрет же этого искусства заключался в определенном порядке движений рук и ног, соответствующем круговороту восьми триграмм — основных символов главного канона Китая «Книги Перемен».
Переняв от старого даоса науку «вращения ладоней по восьми триграммам», Дун Хайчуань возвратился в родные места, но вскоре повздорил с каким-то местным богатеем и был вынужден бежать в Пекин. Рассказывают, что в столице он встретил знаменитого мастера Синьицюань Го Юньшэна, и тот вызвал Дун Хайчуаня на поединок. Два дня подряд мерялись бойцы силой, и Го Юньшэн, уложив немало людей одним ударом, на сей раз ничего не смог поделать со своим соперником, а на третий день Дун Хайчуань одержал решительную победу. С тех пор Дун Хайчуань и Го Юньшэн стали друзьями, а ученикам школ Синьицюань и багуачжан было даровано право свободно учиться друг у друга.
Предание гласит, что позднее, спасаясь от преследований своих могущественных врагов, Дун Хайчуань стал евнухом в доме императорского родственника Су-вана, большого любителя кулачных боев. Однажды во время большого пира Су-ван с изумлением увидел, как Дун Хайчуань носил — кухню чайники, легко взбегая по стене домика, в котором пировали гости. Тут Су-ван понял, что его новый слуга достиг необыкновенных высот в кулачном искусстве, и приказал Дун Хайчуаню показать свое мастерство присутствующим. Тот не посмел ослушаться и сделал несколько фигур: то вытянется, как летящий дракон, то свернется, как удав, а под конец прошел в воздухе восемь шагов и хлопнул в ладоши так, словно гром грянул. Су-ван был очень доволен и назначил Дун Хайчуаня начальником своей личной охраны. Тогда прежний командир охранников по прозвищу Ша Хуэй-цзы, что значит Мусульманин Ша, затаил на Дун Хайчуаня обиду. Однажды ночью этот Ша Хуэй-цзы с ножом в руке ворвался в комнату Дун Хайчуаня, а его жена встала у окна с пистолетом. Не успели нападавшие опомниться, как Дуан Хайчуань выхватил пистолет из рук женщины и навел его на Ша Хуэй-цзы. Пришлось тому упасть на колени и просить прощения. Дун Хайчуань не стал мстить Ша Хуэй-цзы и даже согласился взять его в обучение.
Дун Хайчуань был человеком неукротимого духа и врагом всяческой несправедливости. Когда один его ученик стал употреблять свое боевое искусство во зло, притеснять и обижать простых людей, учитель вызвал его на поединок и убил. Молва приписывает Дун Хайчуаню участие в народных восстаниях или, по крайней мере, тайное сотрудничество с вожаками восставших. Трудно сказать, есть ли историческая правда в таких догадках, но есть еще рассказы о том, как Дун Хайчуань в одиночку и без оружия расправлялся с целыми шайками вооруженных разбойников, этим историям верится больше.
Под конец жизни Дун Хайчуань ушел со службы и создал свою школу кулачного искусства. Говорят, у него учились в общей сложности семьдесят два ученика — точь-в-точь как у Конфуция. Близких же учеников у него было шесть. И по сей день можно услышать множество историй о его необычайных способностях. Однажды в летний день Дун Хайчунь сидел на стуле у стены и по своему обыкновению как бы дремал. Внезапно разразилась гроза, и стена, под которой он сидел, рухнула. Ученики ринулись к тому месту, стали разбирать обломки стены, а найти своего любимого учителя не могут. Оглядываются — а он как ни в чем не бывало сидит поодаль на стуле и все так же дремлет. В другой раз учитель после обеда дремал на циновке. Один ученик хотел накрыть его одеялом, осторожно расстелил его и вдруг с удивлением обнаружил, что накрыл одеялом пустое место. Оглядывается — а учитель лежит в стороне и по-прежнему спокойно дремлет.
Еще рассказывают, что как-то раз учитель собрал своих лучших учеников и предложил им поймать его в темной комнате. Погасили ученики лампу, стали в темноте шарить, друг на друга натыкаются, а схватить учителя не могут. Потом зажгли свет, смотрят — а учитель висит, ухватившись пальцами за потолочную балку. Все невольно рассмеялись. Был еще такой случай: в день рождения учителя его ученики пришли поздравить учителя и пожелать ему многих лет жизни, а потом, как водится, затеяли во дворе рукопашные бои. Спустя некоторое время заходят они снова в комнату учителя, а там никого нет, выходят наружу и видят: учитель преспокойно стоит во дворе. Удивились ученики, Дун Хайчуань говорит им: «Ваш изъян в изучении воинского искусства в том и заключается, что ваши уши не могут все слышать, а ваши глаза — все видеть».
Учитель обычно очень мало ел. Однажды его спросили, отчего он так сдержан в еде. Он ответил: «Есть нужно лишь столько, чтобы утолить голод. А если есть слишком много, то будешь много плеваться».
Один ученик подошел к нему с такими словами: «Наш почтенный отец столь возвышен духом и телом. Я, ничтожный, и мечтать не могу о том, чтобы сравняться с вами. Могу ли я услышать о том, как ударить человека посредством энергии?» Учитель ответил: «Чтобы ударить человека посредством энергии, нужно, чтобы энергия имела опору. А опираться она должна на физическую силу».
Последние годы жизни Дун Хайчуань провел в лавке похоронных принадлежностей и в столярной мастерской, принадлежавших его ученикам. Однажды он собрал всех своих людей и сказал им: «Пришло время мне уйти. Но если вы сумеете сберечь и передать будущим поколениям искусство Восьми Триграмм, то я, даже умерев, останусь в этой жизни». Сказав эти слова, он умер, продолжая сидеть прямо. Прожил Дун Хайчуань восемьдесят три года. На похороны пришло множество народу. Говорят, ученики поначалу никак не могли сдвинуть с места его гроб, как будто он был привинчен к полу. Внезапно из гроба донесся голос учителя: «Сколько раз я говорил вам, что никто из вас не постиг и десятой доли моего мастерства!» И тут гроб стал вдруг легким, как пух.
РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ
ВСЕ РАДОСТИ ЖИЗНИ
Человек, взращенный современной цивилизацией, так долго был занят всякого рода борьбой — за прогресс, за свободу, за свой комфорт, — что, кажется, почти разучился радоваться жизни. Да и кто главные герой Запада? Прометей, наказанный за свое близорукое доброхотство? Фауст, павший жертвой собственной любознательности? Дон Жуан, прятавший свое презрение к жизни под маской жизнелюба?
Даосский мудрец живет совсем иным чувствованием и пониманием мира. Он не обременяет себя ни необходимостью знать, ни необходимостью творить, ни необходимостью исполнять заповеди. Он живет свободой духа, дарящей сокровенную, неизбывную радость жизни. Радость, которая неотделима и даже неотличима от простейшей, безыскуснейшей «данности» жизненного опыта. Чжуан-цзы во сне видит себя бабочкой, которая «порхает в свое удовольствие». Стоя на берегу реки, он внезапно «познает» радость рыб, резвящихся в воде. Радость даоса всегда с ним, где бы он ни был и кем бы ни ощущал себя, ведь он живет Великим Дао, дающим полноту и завершенность каждой вещи. Правда его бытия — там, где покой Неба встречается с мимолетностью земного существования, где конечное вдруг пресуществляется в бесконечное. Ибо быть вечным, согласно заветам даосов, значит просто «жить мгновением». И пусть тайны мудрости погребены на дне бездонного колодца времен. Эти тайны нельзя утаить — они блестят и переливаются всеми красками мира в светлом зеркале кипящей вокруг жизни, на поверхности всех явлений бытия.
Похожие книги на "Антология даосской философии", Малявин Владимир Вячеславович
Малявин Владимир Вячеславович читать все книги автора по порядку
Малявин Владимир Вячеславович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.