Политическая история Римской империи - Циркин Юлий Беркович

Предоставив Коммоду развлекаться по его собственному разумению, сменявшие друг друга фавориты использовали власть в первую очередь для своего обогащения. В результате были практически потеряны всякие нити центрального управления, что привело почти к анархии на самом «верху». Характерно, что в 190 г. вместо шести обычных консулов их было не менее 25, и одним из них был император. Это ясно говорит, что консулат потерял свое значение в государственном управлении, оставаясь лишь знаком почета. С другой стороны, этот факт свидетельствует о хаосе в самом центре власти. Безудержное всевластие фаворитов и их нескрываемая алчность вызывали возмущение в сенате, в результате чего там и возникали заговоры, о которых уже шла речь. Если Калигула, Нерон, Домициан в своем противостоянии сенату пытались опереться на плебс, всячески его задабривая, то правительство Коммода разрушило согласие и с толпой. Были резко сокращены, а то и вовсе прекращены раздачи, что вызвало недовольство рядовых римлян. Принцип императорской политики «хлеба и зрелищ» был нарушен, а одними зрелищами (их было довольно много, и в них часто принимал участие император) накормить народ было невозможно.

В 190 г. в Риме разразился голод, и его следствием стал голодный бунт, направленный против Клеандра. Его обвиняли в том, что он намеренно задерживал хлебные запасы, чтобы вызвать недовольство народа и свергнуть Коммода, после чего якобы хлеб будет роздан от имени нового правителя. Возможно, что бунт был спровоцирован врагом временщика Папирием Дионисием, занимавшим в это время пост префекта анноны, он, собственно, и должен был заниматься проблемами снабжения Рима. Недавно он был назначен префектом Египта, что считалось почти вершиной всаднической карьеры, но Клеандр сместил его, не дав ему даже доехать туда. Назначение вместо этого руководителем анноны Дионисий воспринял как оскорбление и вполне мог использовать новый пост для организации выступления против ненавистного фаворита.

Клеандр попытался подавить это выступление. На улицах города происходило настоящее сражение, кончившееся поражением конников, посланных фаворитом на подавление бунта. Префект Города Пертинакс, ответственный за порядок в столице, хотя и был во многом обязан Клеандру, демонстративно отказался принимать какие-либо меры. К восставшим присоединились преторианцы, недовольные назначением их командиром бывшего раба. На их сторону встала сестра императора Фадилла, обвинившая Клеандра в действиях, вызвавших гнев народа, который мог привести к гибели и Коммода, и членов его семьи. Испуганный император без всяких колебаний выдал толпе своего любимца и друга детства, и он был убит.

Вслед за этим по Риму и всей империи прокатился новый вал казней. Префектом претория вместо Клеандра стал старый генерал Марка Юлий Юлиан, но он недолго задержался на этом посту. Хотя внешне Коммод всячески почитал Юлиана, внутри своего дворца он его всячески унижал и в конце концов убил. Начались новые казни представителей знати, включая даже некоторых родственников Коммода. В этих репрессиях потеряли жизнь многие еще остававшиеся до того живыми люди из окружения Марка Аврелия. По существу, ликвидировалась значительная сенаторская группировка, которая если не открыто, то в глубине души была в опозиции по отношению к Коммоду. После этого первое место заняли спальник императора египтянин Эклект и новый префект претория Кв. Эмилий Лет. Эклект начал свой путь на службе Люция Вера, а затем служил Уммидию Квадрату. После казни последнего он перешел на службу императору.

Положение в Империи становилось все тяжелее. Нестабильность «вверху» дополнялась произволом «внизу». Прокураторы и крупные арендаторы, нарушая законы, усиливали угнетение колонов, увеличивая их трудовые повинности. Недовольство «низов» подавлялось посланными солдатами. В отдельных случаях император мог вмешаться с целью восстановления прежнего положения, однако полностью ликвидировать такие явления он был не в состоянии. Это вызывало ответные реакции «низов». Постоянные беспорядки происходили на Рейне, вспыхивали восстания в Африке и Дакии. Особенно серьезным стало выступление Матерна.

Дезертир Матерн собрал вокруг себя в Галлии сначала разбойничью шайку, нападавшую на деревни. Объектами нападений были землевладельцы, что и привело на сторону Матерна довольно значительное количество сторонников. Вокруг него собралась относительно большая армия, с которой он стал нападать и на города, где, как и в деревнях, грабились богачи, а также выпускались из тюрем заключенные. По существу, это стало мощным восстанием, охватившим не только Галлию, но и часть Испании.

Коммоду пришлось вмешаться. Против Матерна были направлены значительные силы. Не решившись воевать с ними в Галлии, Матерн перевел свою армию в Италию. Правда, там он, кажется, отказался от активных действий, но задумал проникнуть в Рим и, убив Коммода, провозгласить себя императором. Имел ли он поддержку в городе, сказать трудно. В любом случае план его провалился из-за предательства. Матерн был схвачен и казнен, остатки его войска, вероятно, были рассеяны.

Император ни на что не обращал внимания, увлекаясь лишь спортом, охотой (где ему создавались совершенно безопасные условия), гладиаторскими играми, в которых он иногда сам участвовал (опять же при полной безопасности), и различными оргиями. На все это требовалось все больше денег, а их в казне становилось все меньше. Любимым богом императора был, как уже говорилось, Геркулес. Он все чаще стал даже появляться в виде Геркулеса в львиной шкуре и с дубиной, подражая своему любимому богу и герою. На монетах появилось изображение Геркулеса с легендой HERCULI ROMANO AUG., т. e. Геркулес представал уже как римский император. Это было воспринято как шаг к собственному прижизненному обожествлению. Да Коммод это не очень-то и скрывал. В 192 г. он даже заявил, что является не кем иным, как богом Геркулесом на земле, и заставил сенат объявить его этим богом. Он принял такие титулы, как Завоеватель мира (хотя в его правление римские владения не увеличились ни на метр), Умиротворитель мира и т. п. Более того, все 12 месяцев года он переименовал в свою честь, а воинские части, как легионы, так и вспомогательные единицы, назвал Коммодовскими (Commodianae).

В значительной мере под влиянием Эклекта Коммод увлекся восточными культами. На его монетах исчезли образы традиционных римских богов, но зато появились фигуры Сераписа и Кибелы, что тоже не прибавляло ему любви в Риме. Объявив о начале с его правления нового и, конечно же, золотого века, он подчеркивал разрыв со старым временем. В частности, Коммод официально отказался от имен Марк и Антонин, которые связывали его с отцом, что выглядело как полный разрыв не только с традиционными семейными ценностями римского общества, но и со всей предшествующей историей Рима. Император, считая себя в образе Геркулеса новым основателем Города, даже официально переименовал Рим в Колонию Коммодиану, что вызвало гнев буквально во всех слоях населения города. Грандиозный пожар, разрушивший даже часть императорского дворца, был воспринят как предвестник будущих несчастий. Поведение Коммода являлось открытым вызовом всей римской традиции.

Тем временем Эклект и Лет, понимая всю временность своего положения и помня судьбу своих предшественников, стали справедливо опасаться за свою жизнь. К ним присоединилась и любовница Коммода, вольноотпущенница Марция. Сначала она была любовницей Уммидия Квадрата. Тогда, по-видимому, ее заметил Эклект, который, перейдя на службу Коммоду, представил ее императору, и она стала его наложницей. Когда Коммод стал и ей угрожать, она примкнула к заговору против своего любовника. Однако этот заговор был не просто дворцовым, в нем приняли участие наместники ряда провинций, в распоряжении которых имелись войска, в том числе наместник Паннонии Л. Септимий Север и его брат, наместник Нижней Мезии, Гета. Они, как и другие участники заговора, были назначены на свои посты фактически Летом, таким образом обеспечивавшим поддержку готовившегося переворота провинциальными армиями. Участниками заговора, вероятно, были также префект Города П. Гельвий Пертинакс и префект Египта Мантенний Сабин, легат Дакии Кв. Аврелий Пол и легат одного из легионов Марий Максим^[122]. Глава заговора Эклект и многие заговорщики были выходцами из Африки, и эта общность происхождения, несомненно, облегчала их связи. Однако заговор явно был более широким, и говорить о том, что его целью было стремление африканского клана захватить власть, едва ли возможно (так, например, назначенный проконсулом Азии П. Корнелий Ануллин был испанцем^[123]). Главное другое — все эти люди принадлежали к выдвинувшейся именно при последних Антонинах группе римской знати, на которую Коммод опирался в своем противостоянии с традиционной сенаторской аристократией. А это означало, что власть императора повисла в пустоте. И это было для него гораздо опаснее, чем заговоры сенаторов и слухи, ими распространяемые.