Расколотая цивилизация - Иноземцев Владислав Леонидович

[208] - См. McLeodR.H., Gamaut R. East Asia in Crisis. P. 92.

[209] - CM. Robinson R., Goodman D.S.G. (Eds.) The New Rich in Asia. P. 95.

[210] - См. Phongpaichit P., Baker Ch. Thailand's Boom and Bust. P. 101.

[211] - CM. McLeod R.H., Gamaut R. East Asia in Crisis. P. 89.

[212] - См. Murray G. Vietnam: Dawn of a New Market. P. 110-111.

[213] - См. French P., Crabbe M. One Billion Shoppers. Accessing Asia's Consuming Passions and Fast-Moving Markets -- After the Meltdown. L., 1998. P. 158.

[214] - См. Kemenade, W., van. China, Hong Kong, Taiwan, Inc. N.Y., 1997. P. 4, 6-7, 37.

шняя торговля также перестала быть панацеей; огромные масштабы импорта высокотехнологичной продукции, патентов и сырья привели к тому, что торговый и инвестиционный дефицит Южной Кореи достиг 23 млрд. долл. [215], а внешний долг Тайваня вырос с 4 до 14 процентов ВНП только за период с 1990 по 1994 год[216]. Примеры можно продолжить.

Ориентация на внешние рынки, между тем, была и остается одной из идеологических основ азиатской модели индустриализации. Выше мы отмечали, что в Японии в 70-е и 80-е годы низкие цены на экспортируемые товары сочетались с исключительно высокими ценами на внутреннем рынке, и это означало приверженность протекционистской политике; в Китае и других странах Азии сложилась ситуация, когда внутренние цены на большинство потребительских товаров оказывались гораздо выше мирового уровня (в Китае от 44 до 156 процентов[217]) в первую очередь вследствие откровенного демпинга, применявшегося для завоевания и сохранения позиций на рынках постиндустриальных держав.

К середине 90-х годов во внешней торговле азиатских стран стали очевидными несколько негативных тенденций. Во-первых, отношение объемов экспорта к ВНП достигло значений, свидетельствующих о явно гипертрофированной зависимости этих государств от внешнего рынка. В отличие от развитых стран, где доля поставляемой на экспорт продукции составляет не более 7-8 процентов, в азиатских государствах она достигает намного больших значений -- 21,2 процента в Китае, 21,9 в Индонезии, 24,4 на Филиппинах, 26,8 в Южной Корее, 30,2 в Таиланде, 42,5 на Тайване, 78,8 в Малайзии и фантастического уровня в 117,3 и 132,9 процента соответственно в Гонконге и Сингапуре[218]. Наименее "зависимая" от экспортно-импортных операций Индонезия (суммарное отношение экспорта и импорта к ВНП составляет в данном случае 47 процентов) вдвое превосходит по этому показателю Японию (23 процента) [219]. Возведенный в абсолют, принцип экспортной ориентированности развивающихся экономик привел к тому, что в 80-е годы экономический рост Южной Кореи и Тайваня на 42 и 74 процента соответственно был обусловлен закупками промышленной продукции этих стран со стороны одних только

[215] - См.: Moody К. Workers in a Lean World. Unions in the International Economy. L.-N.Y., 1997. P. 13.

[216] - См.: Rohwer J. Asia Rising. How History's Biggest Middle Class Will Change the World. L, 1996. P. 16.

[217] - См.: Chai J.C.H. China: Transition To a Market Economy. Oxford, 1997. P. 150.

[218] - См.: Goldstein M. The Asian Financial Crisis. P. 27.

[219] - См.: Katz. R. Japan: The System That Soured. P. 251.

США[220]; для Бразилии американский импорт обеспечивал более половины, а для Мексики -- почти 85 процентов положительного сальдо торгового баланса[221]. Более того, в условиях начавшегося в 1997 году финансового кризиса сократились объемы региональной торговли: экспорт продукции в соседние страны только в первой половине 1998 года снизился на 10 процентов в Южной Корее, на 21 процент -- в Малайзии, на 24 -- на Тайване и на 28 процентов -- в Индонезии[222]. Единственным выходом эти государства по-прежнему считали наращивание экспортных поставок своей продукции в развитые страны. Во-вторых, зависимость стран Юго-Восточной Азии от постиндустриального мира приобрела явно диспропорциональный характер. Доля, приходящаяся в экспорте большинства этих стран на США, Западную Европу и Японию, составляет, как правило, от 45 до 60 процентов, в то время как торговый оборот развитых стран лишь в малой мере ориентирован на государства-члены АСЕАН и новые индустриальные страны Азии (их доля в торговом обороте Франции и Италии составляет 4,3 процента, Германии -- 5,5, Великобритании -- 7,7, США -- 16,3, и только показатель Японии значительно выше -- 30,4 процента[223]). Таким образом, потеря азиатских рынков для постиндустриального мира была бы несоизмеримо менее значимой, чем потеря рынков Европы и США для стран Азии. И, наконец, в-третьих, в 1995-1996 годах рост экспортных поставок из Азии стал явно замедляться. Если в 1995 году объем экспорта из Южной Кореи вырос более чем на 30 процентов, из Малайзии -- на 26, из Китая -- на 25, а из Таиланда -- на 23 процента, то соответствующие показатели в 1996 году составили уже 4,2, 4,0, 1,5 и 0,5 (по иным оценкам -- 0,1) процента[224]. В связи с этим текущий дефицит платежного баланса стран Юго-Восточной Азии достиг в 1996 году 36,5 млрд. долл., увеличившись в течение одного года более чем на 10 процентов.

Как мы уже отмечали, основной проблемой, обусловливающей несамодостаточный характер развития азиатских стран, является ограниченность внутреннего потребительского рынка. Если принять в качестве критерия стандартов потребления, близких постиндустриальным, сумму годового дохода в 25 тыс. долл. на семью, то из насчитывающихся в современном мире 181 млн. таких семей 79 процентов приходятся на развитые страны (36 -- на Се

[220] - См.: Thurow L. Head to Head. P. 62.

[221] - См.: Reich R.B. Tales of a New America. The Anxious Liberal's Guide to the Future. N.Y., 1987. P. 56.

[222] - См.: Godement F. The Downsizing of Asia. P. 183, 182.

[223] - См.: Goldstein M. The Asian Financial Crisis. P. 22.

[224] - См.: Henderson С. Asia Falling. P. 54; Goldstein M. The Asian Financial Crisis. P. 16.

верную Америку, 32 -- на Западную Европу и 11 -- на Японию). В Китае, Южной Корее, на Тайване, в Индонезии и Таиланде -- пяти ведущих новых азиатских "тиграх" -- в 1990 году проживало не более 12 млн. семей с таким уровнем благосостояния[225], что в 4 раза меньше их числа в США или Европейском сообществе. Характерно, что последствия бума 90-х годов не особенно сказались на положении большинства населения этих стран: так, в Таиланде доходы наиболее высокооплачиваемых 10 процентов населения в течение этого периода выросли втрое, тогда как наименее состоятельных 10 процентов не изменились[226]; бедность к середине 1998 года достигла тех же масштабов, которыми она отличалась в 1981-м[227]. На этом фоне к середине 1997 года Индонезия, Малайзия, Таиланд и Филиппины лидировали среди азиатских стран по числу миллиардеров (15, 15, 13 и 12 соответственно), опережая гораздо более населенную и развитую в промышленном отношении Корею почти вдвое (7 человек) [228]. В то же время социальная группа, которую принято называть средним классом, в этих странах крайне малочисленна: в Индонезии к ней относят не более 4 процентов населения по состоянию на 1990 год, в Таиланде количество профессионалов, технических, административных и управленческих работников составляло в это же время не более 7,6 процента; в Южной Корее численность среднего класса, по подсчетам различных экспертов, колебалась от 10,5 до несколько более 11 процентов в 1985 году[229]. В Сингапуре трое из четырех граждан относили себя, согласно опросам общественного мнения, к среднему классу, однако не следует забывать, что в Корее аналогичный опрос дал результат в 33 процента -- почти в три раза более высокий, чем официальные статистические данные[230]. В этом контексте слова о том, что тот средний класс, который сложился в 60-е -- 70-е годы как основа устойчивости постиндустриальных стран, сегодня отсутствует во всех странах Юго-Восточной Азии[231], представляются вполне справедливыми. Одно только наличие этой проблемы делало устойчивый хозяйственный рост в этих странах не имеющим перспективы.