Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Но в конце октября сверкнул для «мусульман» вдруг луч надежды: из отпусков срочно отзывали офицеров, солдат выуживали из столовых, котлованов, складов. В очередной, третий, раз приказали выстирать афганскую форму, чтобы не выглядела новой. В ноябре уже вовсю водили-стреляли, а 8 декабря вечером вновь потребовали сдать в секретную часть все документы. Единственное, что оставалось в карманах у офицеров, — алюминиевые жетоны с личными номерами. На технике в спешном порядке снимались или закрашивались номера.
Но если раньше задача батальону более-менее была ясна — охранять Тараки, то теперь даже полковник Колосов разводил руками в ответ на молчаливые вопросы Халбаева: не знаю. Просто лететь в Афганистан, там все прояснится.
Лететь так лететь. 9 и 12 декабря, двумя рейсами, спокойно, без стрельбы и захвата плацдармов, батальон перелетел в Баграм, к нашим десантникам.
Необходимое послесловие. Уже там «мусульман» переоденут в афганскую форму и прикажут ждать команды. Истинное предназначение батальона в тот момент знало всего несколько человек в Москве: в день покушения на Амина, если обострится обстановка, выдвинуться к Кабулу и стабилизировать ситуацию. Имелось в виду 16 декабря.
Если бы удалось покушение на Амина, «мусульманский» батальон и батальон Ломакина — Пустовита могли быть единственными советскими подразделениями, ступившими на афганскую землю для предотвращения кровопролития во время смены руководства. Только «гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить...».
13 декабря 1979 года. Баграм.
Старший военный советник гарнизона полковник Олег Арсентьевич Скугарев, вернувшись из Кабула, немедленно собрал у себя в кабинете офицеров особого отдела.
— Товарищи! В стране возможен государственный переворот. Задача нам: ни под каким предлогом не дать подняться в воздух ни одному самолету.
— А когда, кто, что? — поинтересовались особисты, но тут же поняли всю бестактность вопросов и замолчали.
Скугарев удовлетворенно кивнул, благодаря за понимание.
— Кроме имеющихся самолетов два дня назад, как вы знаете, из Союза пригнали партию «мигов». Сдачу самолетов затянуть, причины любые — некомплект запчастей, плохая регулировка и тому подобное. Пока в этих машинах должны сидеть наши летчики, а не афганские. Все. Ждите дальнейших указаний...
Третий день ждал указаний и генерал-лейтенант Гуськов. 10 декабря в его бункере появились связисты, начали устанавливать новый телефон.
— Откуда связь? — шутливо спросил их Николай Никитович.
Те переглянулись, затем показали пальцами вверх.
«Космическая?» — шутливый настрой у генерала сразу исчез. Эту связь просто так устанавливать не будут. Значит, последуют команды. Какие и от кого?
И 13 декабря телефон наконец ожил.
— Николай Никитович? Это Устинов.
— Здравия желаю, товарищ Маршал Советского Союза.
— Вам товарищ Андропов еще не звонил?
— Никак нет.
— Значит, позвонит. Там самолет нужно будет один принять, обеспечьте, чтобы все было в порядке.
— Есть, обеспечим.
Слышимость была прекрасной, словно министр обороны находился где-то рядом. Не успел Николай Никитович положить трубку, как тут же вновь раздался звонок. Андропов?
Да, это был он. Хотя и вежливо, но тем не менее приказным тоном повторил уже известное: принять самолет, обеспечить скрытность и безопасность пассажиров, которые прибудут на нем.
Странную особенность стал замечать за собой генерал в Афганистане. Чувствуя, что волей судьбы оказался в какой-то непонятной еще политической игре, тем не менее не стремился и не желал знать что-то сверх того, что относилось лично к нему. Вот и сейчас было совершенно безразлично, кто прилетит и зачем. С него требовалось обеспечить безопасность — это он сделает, а остальное... На остальное тоже люди есть. Если Афганистаном командует не Устинов, а Андропов, вот его люди и пусть знают больше.
Необходимое послесловие. Ночью на аэродром Баграм рейсом из Ташкента приземлится Ту-154. При заходе на посадку на всем аэродроме неожиданно отключится свет — выйдет из строя электростанция. Пока будут возиться с аварийной, летчики практически вслепую посадят самолет в трех метрах от края бетонки. Нехороший симптом, если верить в судьбу...
Из самолета выйдут вначале андроповские «ребята в штатском», возьмут машину под свою охрану, а уж потом на трапе появится группа афганцев с коренастым мужчиной в центре.
Это был Бабрак Кармаль. Лидер «Парчам», сведенный в Москве судьбой и Андроповым с халькистами Гулябзоем, Ватанджаром и Сарвари, сумел перебороть в себе обиду на «Хальк» и объединиться с бывшими министрами против общего врага — Амина. Распределили будущие посты в новом правительстве и стали ждать лучших времен. И вот из Кабула пришла весть: Амина не станет 16 декабря в 19 часов вечера. К этому времени новое правительство республики должно конечно же уже находиться в Афганистане.
Прибывших афганцев отведут в самый дальний бункер, и до 16-го числа Гуськов никого из них не увидит.
Но 16 декабря, когда среди афганских летчиков разнеслась весть, что в Кабуле предпринята попытка нападения на Амина (сам Амин не пострадал, тяжело ранен лишь его племянник Асадулла), на связь с Гуськовым выйдет Андропов и прикажет срочно отправить «гостей» в Союз.
Из Ферганы прилетит Ан-12. Не заглушая моторов и не выруливая со взлетной полосы, раскроет рампу. Таинственная группа афганцев скроется в чреве военно-транспортного самолета, и тот сразу же возьмет курс на север. На следующее утро улетят и летчики, в одночасье сдавшие боевые «миги» афганским пилотам: улетят злые и нервные — какого черта мурыжили их здесь, самолеты ведь подготовлены были прекрасно.
Так что 16 декабря еще существовала для ОКСВ реальная возможность никуда не лететь. Но если в сентябре, во время перестрелки во Дворце, автоматная очередь не достигла Амина благодаря Таруну, то сейчас на пути выстрелов оказался уже племянник. Которого, кстати, тут же переправили в Союз, и советские врачи сделали все, чтобы спасти его от смерти.
Гуськов, пока еще ничего не ведающий ни про Бабрака, ни про политический расклад сил, после взлета Ан-12 вытрет со лба пот: «Слава Богу, что улетели. А то поседеешь с такими „гостями“...»
