История православия - Кукушкин Леонид

Архангел Михаил. Икона XIII в. Византия.

Падение Константинополя можно кратко описать следующим образом. Перед этим событие османами правил султан Мурад II, правитель миролюбивый, верный заключенным договорам и терпимо относившийся к христианам. В 1450 г. во время свадьбы его сына Мухаммеда, длившейся непрерывно три месяца, султан скончался. Его сын, султан Мухаммед II, прозванный Фатихом, т. е. Завоевателем, характера отца не унаследовал. Это был скрытный и коварный правитель, хорошо образованный, знавший несколько языков и ценивший западное искусство. Он был сыном наложницы-армянки, и это обстоятельство отравило его юность и сделало ее небезопасной. Еще до вступления на престол, будучи наследником трона, он решил завоевать Константинополь и остатки Византийской империи. Скрывая истинные планы, он возобновил договоры с Византией. По словам современника событий историка Дука: «Этот предшественник антихриста, враг Креста, последователь сатаны под личиной дружбы клялся богом лжепророка, погаными книгами своими, ангелами и архангелами в том, что он до гроба пребудет в любви со столицей и с деспотом Константином (Дука упорно не хочет называть Константина императором), в том же добром расположении к деспоту Константину, с каким царствовавший до него отец относился к императору Иоанну». Перед началом осады Константинополя Мухаммед закрыл Босфор, чтобы отрезать город от подвоза продовольствия. Послам Константина, направленным к Мухаммеду с протестом, султан ответил: «Не мешайте мне распоряжаться в своих владениях и скажите своему царю, что нынешний султан не таков, как прежние, и легко свершит то, в чем они затруднялись. Если еще кто явится ко мне по этому делу, с него будет содрана кожа». Венгр Урбан отлил для Мухаммеда огромную бронзовую пушку, стрелявшую каменными тридцатипудовыми ядрами; к месту боевых действий ее с трудом перевезли 60 волов. Важнейшие пункты обороны Константин поручил наемникам-латинянам. При выстрелах большой пушки по городу разносилось «Господи, помилуй!», ее ядра легко разбивали стены, построенные в V в. Через бреши в стенах, пробитые ядрами, в город ворвались янычары, но первый штурм удалось отбить. Потери с обеих сторон были огромны. Константин проявил чудеса храбрости и поэтому в народе остался национальным героем, несмотря на свое униатство и другие прегрешения; в этой битве он погиб. Следующая волна турок хлынула в город 29 мая 1453 г. через брешь, пробитую у Адрианопольских ворот; эта брешь сохранена до сих пор как символ падения Константинополя. Начались грабежи и насилия; людей убивали на улицах, в домах и в храмах, но Мухаммед остановил резню довольно быстро. Он не собирался истреблять греков и преследовать их религию, и на третий день после падения столицы восстановил православную патриархию, возведя на патриарший трон убежденного противника унии Геннадия Схолария; его избрание было утверждено синодом архиереев. Афон продолжал быть центром православного монашества, но с падением империи оставаться центром православной Церкви Константинополь уже не мог. Эту роль начинает играть Москва – «третий Рим». По-видимому, предчувствуя скорую катастрофу, византийский император – монах Иоанн Кантакузин посылал ряд грамот русским князьям и митрополиту Феогносту с настоятельными советами начать объединение расколотых русских земель вокруг Москвы. Через столетие, в 1472 г., Иван III Васильевич берет в жены наследницу династии Палеологов Софью, которой после захвата Константинополя удалось перебраться в Рим. Она упорно именовала себя «царевною царегородскою», поэтому считала унизительным быть женою татарского данника и всеми силами старалась ускорить избавление Московского княжества от татарского ига.

Византийский историк Дука, переживший падение Константинополя, написал по поводу этого события «Плач», взяв в качестве образца «Плач Иеремии»: «О город, город, глава всех городов! О город, город, центр четырех сторон света! О город, город, гордость христиан и гроза варваров! О город, город, второй рай, заключающий в себе всевозможные растения, сгибающиеся под тяжестью плодов духовных! О храм, о небо земное, о алтарь небесный, о книги священные и слово Божье, о государство, о народ, о войско, чрезмерное прежде, а теперь уничтоженное, о дома и палаты, святые стены, сегодня я взываю к вам и оплакиваю вас, подобно горестному плачу Иеремии, который сложил он при падении древнего Иерусалима; по духу своему он подходит и в качестве пророчества о взятии нового Иерусалима.

Трепещи солнце, и ты, земля! Плачь о всеобщей гибели, случившейся с нашим народом по справедливому решению Бога за прегрешения наши! Недостойны мы поднять глаза к небу и лишь, склонив и опустив лицо вниз к земле, мы можем взывать!» «Праведен Ты, Господи, праведен и суд Твой. Мы согрешили, мы преступили закон, и мы наказаны за это больше все народов. Все, что Ты послал на нас, Ты послал воистину по справедливому решению. Однако мы молим: пощади нас, Господи!»

2. Правители из дома Палеологов, последней царствующей династии Византии, постоянно обращали свой взор на Запад в надежде получить помощь, военную и материальную. Поскольку в этот период никакие политические действия в Европе не совершались без благословения пап, то в качестве цены за такую помощь Рим требовал создание унии, иначе говоря подчинения православной Церкви католическому престолу. В эпоху Палеологов из множества попыток таким образом соединить Церкви до подписания официальных решений были доведены две – Лионская уния, состоявшаяся в 1274 г., и Флорентийская, в 1439 году. Основатель династии Палеологов Михаил VIII в первые годы своего правления оказался в весьма затруднительном положении, поскольку вступил на императорский престол незаконно, отстранив, а затем ослепив малолетнего законного наследника Иоанна и сменив патриарха, протестовавшего против таких действий. На Западе уже готовили крестовый поход на Византию, и тут Михаил с покаянием обратился в папе Клименту IV, послав богатые подарки и предлагая заключить желанную Римом унию. Переговоры продолжались с новым папой Григорием X, ревностным сторонником соединения Церквей. В 1274 г. Григорий назначил собор в Лионе, посвященный этой проблеме, и пригласил на него Палеолога. Михаил призвал патриарха Иосифа и высший клир, представляя дело унии как чисто политическое и не затрагивающее вероучение. Однако поддержки среди священников он не получил, а народ открыто проклинал униатов и латинян. Посольство на собор император все же снарядил, поставив во главе бывшего патриарха Германа и написав послание папе, в котором просил оставить грекам символ веры без Шюдие. От лица греческого народа послы дали клятву отречься от разделения с Римом, пропели «Тебе Бога хвалим» и символ веры с прибавлением Шюдие. После этого папа настоял на заключении мира между Византией и Карлом Анжуйским, так что крестовый поход был отменен. В Константинополе во время богослужения начали поминать Григория X как «верховного архиерея апостольской Церкви и вселенского папу», патриарх Иосиф был низложен, а несогласных с унией представителей клира император жестоко преследовал. Однако большинство духовенства и простые верующие решительно отвергали всякое общение с Римом. Послов рассерженного таким положением дел папы Михаилу удалось задобрить лаской и подарками. Со смертью первого Палеолога в 1282 г. Лионская уния закончилась, так и не начавшись, а через несколько десятилетий на Востоке от нее не осталось и следа.

В начале XV в., когда османские турки заняли практически всю Византийскую империю, Иоанн VI Палеолог, находясь в безнадежном положении, решил получить помощь от папы Евгения IV, подчинив Восточную Церковь Риму. Папа согласился и в 1438 г. назначил собор из представителей обеих Церквей в Ферраре. На собор приехали Палеолог, патриарх Иосиф и русский митрополит Исидор, поддерживавший унию. Началось со скандала – папа потребовал от Иосифа поцеловать его туфлю, от чего патриарх с возмущением отказался. Вообще с православными представителями латиняне держались крайне бесцеремонно. Из-за начавшейся в Ферраре чумы собор пришлось в 1439 г. перенести во Флоренцию. Латиняне согласились оставить грекам их обряды, но твердо настаивали на добавление в символ веры Шюдие. Марк Эфесский назвал католиков еретиками и решения собора не подписал. Остальные иерархи православной миссии с такой унией согласились. Патриарх Иосиф к этому времени умер, а папа, не видя подписи Марка Эфесского, заявил: «Мы ничего не сделали».