Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Нет, обманула вас молва,
По-прежнему дышу я вами,
И надо мной свои права
Вы не утратили с годами.
Другим курил я фимиам,
Но вас носил в святыне сердца;
Молился новым образам,
Но с беспокойством староверца.
Чтобы не уводить книгу далеко в сторону, предлагаю прочесть и другие стихи Баратынского, посвященные Аграфене. Например, этот: «Я безрассуден — и не диво!..»
А вот и Вяземский ревнует свою «медную Венеру» (так поэт прозвал ее за красоту и особый цвет волос).
Вяземский — Пушкину:
Я уже слышал, что ты вьешься около моей медной Венеры, но ведь ее надобно и пронять медным благонамеренным. Спроси у нее от меня: как она поступает с тобою, так ли как со мною: на другую сторону говорит и любезничает, а на мою кашляет.
Но больше всех досталось от Закревской, наверное, Пушкину. Здесь встретились два Дон Жуана. И… Аграфена произвела Пушкина «в свои сводники» (по его выражению в письме к Вяземскому). Она стала рассказывать поэту о своих многочисленных приключениях. Причем не упуская самых интимных подробностей.
И вот о чем взмолился Пушкин:
Твоих признаний, жалоб нежных
Ловлю я жадно каждый крик:
Страстей безумных и мятежных
Как упоителен язык!
Но прекрати свои рассказы,
Таи, таи свои мечты:
Боюсь их пламенной заразы,
Боюсь узнать, что знала ты.
По-моему, все ясно… прозаических добавлений не надо!!! Это как же надо было довести поэта… «Прекрати, боюсь заразы, боюсь узнать!»
И вот… колоссальная пушкинская месть — стихотворение «Портрет»:
С своей пылающей душой,
С своими бурными страстями,
О жены Севера, меж вами
Она является порой.
И мимо всех условий света
Стремится до утраты сил,
Как беззаконная комета
В кругу расчисленном светил.
И все, о чем я упомянул в своем рассказе о графине Закревской и ее взаимоотношениях с Пушкиным и его друзьями, мне нужно для того, чтобы показать, КАК и ПОЧЕМУ в таких сложных и невероятных взаимоотношениях родилось это крохотное стихотворение.
Начнем с того, как звучит комета, попадая в плотные слои атмосферы. Всем, кто видел и слышал, известно.
Так:
С-с-с-с-с-ч-ч-ч-щ-щ-щ-ш-ш… (Произнесите вслух, не стесняйтесь!)
Теперь читаем вновь:
ССвоей пылаюЩей дуШой,
ССвоими бурными СтраСтями,
О жены Севера, меж вами
Она являетСя порой.
И мимо вСех уСловий Света
СтремитСя до утраты Сил (!!!)
И вдруг!!!
КаК беЗЗаКонная Комета
В Кругу
РаСЧиСленном Светил.
Думаю, вы понимаете, зачем я выделил «С», «Щ», «Ш» и «Ч»?
Это ЗВУК КОМЕТЫ!
Но зачем я выделил неожиданные «К» и «ЗЗ»?
Обращаю ваше внимание на то, что эти звуки не существуют до появления «БеЗЗаКонной Кометы». Они вторгаются только на мгновение для того, чтобы показать ее беззаконность. Ни одного «К» в предыдущем тексте, ни одного «З». То есть появление кометы внедряется в «законный» стих и будоражит всю его музыку.
«БеЗЗаКонная Комета В Кругу…»
И дальше — возвращение к предыдущему «кометному» звучанию:
«РаСчиСленном Светил».
Почему именно «З» и «К», которых нет в остальных строчках стихотворения? Кто эта «беЗЗаКонная Комета»?
Если бы Пушкин написал имя-посвящение, то что бы он сделал, чтобы одновременно раскрыть и скрыть его?
Конечно, написал бы имя так: ЗАКревскАЯ (ЗАК…..АЯ — ЗАКоннАЯ).
Что он и сделал!!! Вот откуда в стихотворении «беззаконные звуки». Вот она — мучительница Вяземского, Баратынского и Пушкина! Увековечена и… скрыта.
Вот как Пушкин мыслил!
Путешествие Пушкина к Гомеру
Гомер
И в заключение — еще одно стихотворение. Оно по духу невероятно близко музыке Моцарта. Всю свою жизнь я наслаждаюсь его невероятной гармонией. Но не в гармонии только его тайна. Этот легчайший, остроумнейший стих — уникальный пушкинский эксперимент.
1 Рифма, звучная подруга
2 Вдохновенного досуга,
3 Вдохновенного труда,
4 Ты умолкла, онемела;
5 Ах, ужель ты улетела,
6 Изменила навсегда!
7 В прежни дни твой милый лепет
8 Усмирял сердечный трепет,
9 Усыплял мою печаль,
10 Ты ласкалась, ты манила,
11 И от мира уводила
12 В очарованную даль.
13 Ты, бывало, мне внимала,
14 За мечтой моей бежала,
15 Как послушная дитя;
16 То, свободна и ревнива,
17 Своенравна и ленива,
18 С нею спорила шутя.
19 Я с тобой не расставался,
2 °Cколько раз повиновался
21 Резвым прихотям твоим;
22 Как любовник добродушный,
23 Снисходительно послушный,
24 Был я мучим и любим.
25 О, когда бы ты явилась
26 В дни, как на небе толпилась
27 Олимпийская семья!
28 Ты бы с нею обитала,
29 И божественно б сияла
30 Родословная твоя.
31 Взяв божественную лиру,
32 Так поведали бы миру
33 Гезиод или Омир:
34 Феб однажды у Адмета
35 Близ тенистого Тайгета
36 Стадо пас, угрюм и сир.
37 Он бродил во мраке леса,
38 И никто, страшась Зевеса,
39 Из богинь иль из богов
40 Навещать его не смели —
41 Бога лиры и свирели,
42 Бога света и стихов.
43 Помня первые свиданья,
44 Усладить его страданья
45 Мнемозина притекла.
46 И подруга Аполлона
47 В тихой роще Геликона
48 Плод восторгов родила.
Об этом стихотворении Александра Сергеевича можно написать целую книгу-исследование. Потому что это не просто стих, а гениальный трактат о поэзии. Но я попробую изложить идею Пушкина кратко. Повторяю стих еще раз для того, чтобы отметить его невероятные чудеса.
В первой главе книги я рассказал бы свои собственные ощущения. Каждый раз, когда что-либо омрачало мое настроение, я читал вслух это стихотворение. И настроение моментально улучшалось. У меня появлялось чувство огромной радости, потребность в творчестве. Я улыбался, ибо понимал, что все печали и горести ничтожны по сравнению с этим моцартовским фонтаном красоты и гармонии. Что же в этом стихе особое, что вызывает у меня такое чудесное чувство счастья?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
