14. Уже давно он был одержим страстным желанием усовершенствоваться в умении править квадригою на ристалище и не менее постыдным влечением овладеть ремеслом кифареда. Он говорил, что конные состязания — забава царей и полководцев древности; их воспели поэты, и они устраивались в честь богов. А музыке покровительствует Аполлон, который, будучи величайшим и наделенным даром провидения божеством, во всех изваяниях, не только в греческих городах, но и в римских храмах, изображен с кифарой в руках. Убедившись в невозможности побороть эти его увлечения, Сенека и Бурр сочли нужным снизойти к одному из них, дабы он не отдался им обоим. В Ватиканской долине было огорожено для него ристалище, на котором он мог бы править конной упряжкой в присутствии небольшого числа избранных зрителей; но вскоре он сам стал созывать туда простой народ Рима, превозносивший его похвалами, ибо чернь, падкая до развлечений, радовалась, что принцепсу свойственны те же наклонности, что и ей. Но унизив свое достоинство публичными выступлениями, Нерон не ощутил, как ожидали, пресыщения ими; напротив, он проникся еще большею страстью к ним. Рассчитывая снять с себя долю позора, если запятнает им многих, он завлек на подмостки впавших в нужду и по этой причине продавшихся ему потомков знаменитых родов; они умерли в назначенный судьбой срок, но из уважения к их прославленным предкам я не стану называть их имена. К тому же бесчестье ложится и на того, кто оделял их деньгами, скорее награждая проступки, чем для предупреждения их. Он заставил выступать на арене и именитейших римских всадников, склонив их к этому своими щедротами; впрочем, плата, полученная от того, кто может приказывать, не что иное, как принуждение.
15. Все еще не решаясь бесчестить себя на подмостках общедоступного театра, Нерон учредил игры, получившие название Ювеналий [6] , и очень многие изъявили желание стать их участниками. Ни знатность, ни возраст, ни прежние высокие должности не препятствовали им подвизаться в ремесле греческого или римского лицедея, вплоть до постыдных для мужчины телодвижений и таких же песен. Упражнялись в непристойностях и женщины из почтенных семейств. В роще, разбитой Августом вокруг вырытого им для навмахий пруда [7] , были построены здания для развлечений и лавки, торговавшие тем, что распаляет самые низкие страсти. Посещавшим их выдавались деньги, которые тут же издерживались, — благонравными по принуждению, распутными из бахвальства. Эти сборища стали рассадниками разнузданности и непотребства, и ничто не способствовало дальнейшему развращению и без того испорченных нравов в такой мере, как эти притоны. Даже среди занятых честным трудом едва поддерживается добропорядочность; как же сохраниться целомудрию, скромности или хоть каким-нибудь следам добродетели там, где соревнуются в наихудших пороках? Наконец, с помощью учителей пения подготовившись к выступлению и тщательно настроив кифару, последним выходит на сцену Нерон. Тут же присутствовали когорта воинов с центурионами и трибунами и сокрушенный, но выражавший ему одобрение Бурр. Тогда же впервые были набраны прозванные августианцами [8] римские всадники, все молодые и статные; одних влекла прирожденная наглость, других — надежда возвыситься. Дни и ночи разражались они рукоплесканиями, возглашая, что Нерон красотою и голосом подобен богам и величая его их именами. И были эти августианцы окружены славою и почетом, словно свершили доблестные деяния.
16. Но желая прославиться не только театральными дарованиями, император обратился также к поэзии, собрав вокруг себя тех, кто, обладая некоторыми способностями к стихотворству, еще не стяжал себе сколько-нибудь значительной славы. Пообедав, они усаживались все вместе и принимались связывать принесенные с собою или сочиненные тут же строки и дополнять случайные слова самого императора. Это явственно видно с первого взгляда на эти произведения, в которых нет ни порыва, ни вдохновения, ни единства поэтической речи [9] . После трапезы уделял он время и учителям философии, дабы позабавиться спорами между отстаивавшими противоположные мнения. И среди них не было недостатка в таких, кто своим глубокомысленным видом старался доставить императору подобные развлечения.
17. Приблизительно тогда же, начавшись с безделицы, во время представления гладиаторов, даваемого Ливинеем Регулом, об исключении которого из сената я сообщил [10] , вспыхнуло жестокое побоище между жителями Нуцерии и Помпей. Задирая сначала друг друга по свойственной городским низам распущенности насмешками и поношениями, они схватились затем за камни и наконец за оружие, причем взяла верх помпейская чернь, в городе которой давались игры. В Рим были доставлены многие нуцерийцы с телесными увечьями, и еще большее их число оплакивало гибель детей или родителей. Разбирательство этого дела принцепс предоставил сенату, а сенат — консулам. И после того как те снова доложили о нем сенату, он воспретил общине помпейцев на десять лет устройство этого рода сборищ и распустил созданные ими вопреки законам товарищества. Ливиней и Другие виновники беспорядков были наказаны ссылкой.
18. Тогда же из сенаторского сословия был исключен Педий Блез, обвиненный киренцами в расхищении сокровищницы Эскулапия и в том, что, производя набор в войско, брал взятки и допускал злоупотребления. Те же киренцы настаивали на предании суду бывшего претора Ацилия Страбона, направленного к ним в свое время Клавдием для разбора дела о землях, некогда принадлежавших царю Апиону, завещанных, им вместе с царством римскому народу и захваченных ближайшими землевладельцами, которые отстаивали давнее беззаконие и самоуправство, ссылаясь на право и справедливость. Вынеся решение об отобрании спорных земель, Страбон восстановил против себя эту провинцию. Сенат ответил киренцам, что ему неизвестны распоряжения Клавдия и что следует обратиться к принцепсу. А Нерон, одобрив принятое Страбоном решение, тем не менее написал сенату, что, идя навстречу союзникам, уступает им незаконно присвоенное.
