За фасадом строительства советского ВМФ - Почтарев Андрей Николаевич

Важной формой взаимодействия советских и германских флотов в рассматриваемый период стали обмены делегациями и визитами кораблей. Так, по далеко не полным данным, состоялись 4 визита германских военно-морских миссий в СССР и 4 — ответных с советской стороны¹⁰⁴.

С октября 1922 г. по август 1929 г. отряды кораблей Балтфлота осуществили 4 визита в немецкие порты: Пиллау, Свинемюнде и дважды в Киль¹⁰⁵. Причём с 20 по 27 июня 1925 г. советская эскадра заходила в Киль под флагом наркомвоенмора В.И. Зофа¹⁰⁶.

При этом немецкая сторона очень внимательно следила за подобными визитами и делала соответствующие выводы. Так, в конце 1926 г. специализированный журнал «Марине Рундшау» писал: «...Прогресс Красного Флота очень значителен»¹⁰⁷.

В ходе вышеуказанных и других контактов с немецкой стороной обсуждались возможности реконструкции с участием их специалистов Николаевского судостроительного завода, открытия на Чёрном море базы для совместной подготовки экипажей подводных лодок и центра по подготовке лётчиков Морской авиации (по типу уже имевшихся военных объектов на территории СССР: «Томка» — химической школы (газовой войны) (сначала в д. Подосинки, затем — близ г. Вольска), бронетанковой школы в Казани и Лётного учебного центра в Липецке, о чём немного речь пойдёт ниже), о совместном строительстве подлодок, быстроходных катеров, немецком техническом содействии развитию ВМС РККА, участию советских военно-морских специалистов (инженерно-технический и плавсостав) в практической работе германского флота.

Не все оговаривавшиеся пункты сотрудничества были реализованы. Тем не менее кое о чём сторонам договориться удалось. В частности, по Николаевскому судостроительному заводу известно, что немецкие специалисты на нём работали. Так, в 1933 г. по вине двух германских подданных по время пожара на заводе пострадали 3 подводные лодки, находившиеся в постройке со степенями готовности: одна — на 95 %, вторая — на 75 %, а третья — на 15 %. Одну из субмарин (впоследствии — «М-27») 1 февраля 1934 г. пришлось даже закладывать снова. Действия «обезвреженных» немецких инженеров, якобы, возглавлявших целую группу, были расценены советскими властями как «диверсия»¹⁰⁸.

Кроме того, по воспоминаниям известного конструктора-корабела В.А. Никитина, при консультации специалистов и технической помощи фирмы «Блом и Фосс» из Германии в Ленинграде при Путиловском заводе по немецкому образцу была построена и организована знаменитая Северная верфь Судотреста (до 1925 г. — Путиловская верфь), постройкой кораблей на которой в 1925—1929 гг. руководил Производственный отдел через своих представителей в цехах и на сборке — людей высокой квалификации, именовавшихся мастерами.

«Я был назначен в конструкторское бюро, — рассказывал Владимир Александрович. — ...В организационном отношении бюро состояло из двух самостоятельных конструкторских бюро: Судостроительной технической конторы (СТК) и Машиностроительной технической конторы (МТК) ...

Когда я вошёл в помещение бюро, то сразу заметил, что по всем четырём его углам выстроены стеклянные будки, площадью около 20 кв. метров каждая, в которых размешались руководящие работники бюро.

Как я потом узнал, такое расположение было принято во многих конструкторских бюро Германии. Эти стеклянные будки по существу являлись отдельными комнатами и в то же время позволяли, не выходя в общий зал, все время видеть, что там делается. В некоторых конструкторских бюро Германии пол таких будок был поднят над полом всего бюро на несколько ступенек, что ещё более облегчало наблюдение за порядком в бюро. Этим будкам наши конструкторы дали меткое название “аквариумы”»¹⁰⁹.

В конце 1920-х — начале 1930-х гг. советские представители вели переговоры с большим рядом германских фирм, специализировавшихся на производстве вооружения и технических средств для ВМС, включая «Братья Зульцер» из Людвигсхафена, «МАН» из Аугсбурга и др. В частности, в 1927 г. Ленинградский машиностроительный трест «Машинострой» заключил с акционерным обществом «Братья Зульцер» договор об изготовлении и продаже ему двухтактных двигателей типа «Зульцер». В 1930 г. успехом увенчались переговоры советской стороны с директором фирмы «Атлас» Дитрихом о поставке в СССР установок по гидроакустике. 10 февраля того же года было достигнуто предварительное соглашение о поставках с фирмой «Рейнметалл». А в марте 1935 г. была предпринята попытка заказать на немецком заводе «АФА» аккумуляторные установки для подводных лодок, но фирма-поставщик советской стороне отказала. Тем не менее фирма «МАН» поставила 4 дизеля мощностью 2700 л.с. В то же время заказы на дизель-моторы получил машиностроительный завод компании «Аугсбург-Нюренберг», заказ на электрические рулевые аппараты для подлодок — фирма «Сименс и Шукерт», на компасы — фирма «Аншютц», а на аппараты для переключения — фирма «Браун, Бовери и К°». Состоялись переговоры и с концерном «Телефункен» о поставке в СССР судовых радиоустановок.

В результате номенклатура поставок из Германии для советского флота заметно расширилась. Помимо вышеуказанных заказов, это были: перископы, некоторые виды морской артиллерии, в том числе для подводных лодок и корабельные башни с 380-мм орудиями (3 ед., но до 22 июня 1941 г. была поставлена всего 1 ед.), тяжёлые плавающие краны «Демаг» (к 22 июня 1941 г. не прибыл ни один), минно-торпедное вооружение, гидроакустические и гидрографические аппараты, броня и т.д. По оценкам германского военного атташе в Москве полковника Гартмана, общая сумма этих заказов на 1935 г. достигала достаточно большой суммы — около 17 млн немецких марок¹¹⁰.

В целом военно-техническая кооперация давала положительные результаты и для советской, и для немецкой сторон. Однако вскоре стало понятно, что только с её помощью решить весь комплекс военных задач было нельзя. Поэтому было признано необходимым дополнить её новыми формами сотрудничества.

Окончательно эти вопросы были решены в марте 1926 г., в период пребывания в Германии советской военной делегации во главе с заместителем председателя РВС и заместителем наркома по военным и морским делам СССР И.С. Уншлихтом¹¹¹. В ходе переговоров с командованием рейхсвера по всему спектру совместной деятельности стороны пришли к заключению, что в будущем основной упор целесообразно делать на подготовку командных и технических кадров, испытание новой боевой техники и вооружения, разработку принципов и способов их боевого использования, обмен оперативной и технической информацией, укрепление связей между руководящими органами РККА и рейхсвера¹¹².

В развитие вышеупомянутых договорённостей по сближению между СССР и Германией в военной области в декабре 1929 г. был сделан ещё один шаг на данном пути. На встрече военного атташе В.К. Путны¹¹³ с представителем командования рейхсмарине капитаном 1-го ранга Г. Бёмом была достигнута договорённость об обмене между сторонами разведывательной информацией о ВМС соседней Польши. СССР интересовали планы развития польского флота и детали устройства порта в Гдыни. Г. Бём передал целый перечень вопросов, начиная от системы польских минных заграждений и мобилизационных планов, и кончая содержанием польско-французских морских соглашений. Было решено регулярно проводить подобные встречи и обмениваться на них устной информацией¹¹⁴.

Практика же регулярного обмена военными делегациями различного уровня сохранялась на протяжении ряда лет и использовалась главным образом с целью согласования текущих и перспективных вопросов сотрудничества. Ввиду того, что официальное пребывание в Германии советских военных миссий было ограничено положениями Версальского договора, представители рейхсвера чаще приезжали с рабочими визитами в СССР, в отличие от уполномоченных РККА в Германию. Хотя на уровне официальных делегаций поддерживался относительный паритет.